— Я думала, только ведам хреново бывает.
— Оборотням не то, что хреново, — улыбнулся Келль. — Возьми вон ту булочку… с маком и смородиной.
Дождавшись, когда я исполню его пожелание, Келль продолжил:
— Оборотень может соединяться с поддушиной полностью! В этом, собственно, и смысл!
— А кто-то сейчас добился подобного?
Мне было не сильно интересно, мысли все больше вязли в апатии. Возможно, сказывалась потеря крови.
— Да. Я. И Мира учу…
Я скептически скривилась: Мир, скорее, скатывается к зверю!
— И… долго ему еще учиться? — злость в голосе скрыть не удалось.
— Я верю в него, — Келль снова обезоруживающе улыбнулся, не поддаваясь моему пессимизму. — Он заслуживает тебя, Аня.
Я поперхнулась чаем.
— Меня? — просипела сдавленно. — Только, если как кару…
— Нет, — мотнул он головой. Его оптимизм начинал раздражать. — Ты определенно его половина. Иначе ты бы не обзавелась поддушиной, а он бы не видел твоего зверя.
— Келль, — разозлилась я, брякнув кружкой о стол, — если ты не в курсе, то могу просветить: меня продали Миру, как вещь, по договору! А сам он уверен, что я ему навязана ворожбой, чтобы… создать ему слабость, посадить за стол переговоров и вынудить сотрудничать! Знаешь, сколько на территории Карелии источников силы? А ведов сюда не пускают! Не дело…
— Аня, все это печально слышать, — наконец, погрустнел мой собеседник, но это, вопреки ожиданиям, не обрадовало, — Но мало ли что может свести тех, кому нужно быть вместе…
«Ничего не происходит просто так», — вспомнила вчерашние слова Мирослава. Ничего не скажешь — удобная позиция, и главное — все оправдывает.
-33-
— Аня… — позвал Келль, и я подняла на него глаза. — Такую связь невозможно создать лишь по чьей-то прихоти…
Но продолжить он не успел. Послышался звук открывающейся двери, и в солнечном сплетении запекло.
— Келль, — в гостиную быстрым шагом вошел Мир, — позавтракали?
— Кажется… — нахмурился тот. — Что случилось?
— Ничего, — Мирослав перевел взгляд на меня: — Мы с Аней сегодня улетаем в Ванкувер.
Сердце запнулось в груди:
— Зачем?
— По делам, — жестко ответил он.
— Зачем я в твоих делах? — встала я из-за стола, только чтобы обойти его с другой стороны и отделиться им от Мирослава.
— Сюда иди, — блеснули гневом его глаза.
— Мир, — забеспокоился Келль, — не так же ты спешишь, правда? Может, чаю попьешь? Заодно расскажешь и Ане, и мне о поездке…
Зверь шумно выдохнул, скрипнув зубами:
— Спешу, Келль… У нас вылет через три часа. Иначе только ночью, а мне нужно быть в Ванкувере завтра.
— Оставляешь Кирилла?
Я насторожилась.
— Пусть привыкает разбираться со всеми один — он ведь так этого хочет, — оскалился Мир ехидно.
— Мирослав… — поднялся Келль, настороженно бегая глазами.
— Аня, в машину! — процедил Мир. — Нам пора. Я прошу.
— Келль, спасибо за завтрак, — я положила руку на плечо слепому, и он быстро накрыл ее рукой.
— Аня… все будет хорошо. Доверься Миру, он не подведет…
Я на секунду прикрыла глаза, чтобы не выдать зверю бурю сомнений хотя бы взглядом.
— И там, на камине, я приготовил тебе сбор, — добавил Келль, указывая рукой.
— Спасибо! — улыбнулась искренне. Пусть он и не видел, но наверняка чувствовал мои эмоции. — Спасибо большое!
Я мяла душистый мешочек всю дорогу до дома Мирослава, прислушиваясь к запахам и отвлекаясь. Келль безошибочно составил для меня сбор, подобие которого всегда было у меня самой. Эти травы лучше всего вплетали в себя ворожбу и лечили… А еще напоминали мне о Питере.
— Почему бы тебе не оставить меня здесь? — спросила, глядя в окно.
— Ты нужна мне, — его голос прозвучал неожиданно глухо, с горечью, и та ненароком выпорхнула вместе с моими эмоциями через пальцы прямиком в сбор.
Я взвыла, сминая подарок:
— Все испортил!
Теперь чай будет горчить в любом варианте!
— Это мы еще посмотрим, — зло осклабился он, не глядя на меня.
Дом Мира снова встретил настороженным холодом, будто его вообще невозможно было прогреть! И дело было не в температуре. Он был под стать хозяину, и ничего не могло его изменить. Проходя мимо камина, я бросила взгляд на диван и тут же отвернулась, едва не задохнувшись от напоминания о вчерашнем вечере. В низ живота снова ткнулась глухая боль.
— Собирайся, — скомандовал зверь, когда я уже поднялась на второй этаж. — Чемодан в шкафу.
— У меня нет загранпаспорта!
— Есть.
Вытащив чемодан с нарочитым грохотом, я начала зло скидывать в него остатки своих вещей, косметичку, сгребла камни и лоскутное одеяло. Но забить его до отказа, как планировала, не получилось.
— Готова? — поднялся он в спальню.
— Можно взглянуть на паспорт? — повернула к нему голову, сидя на кровати и не зная, чем бы еще досадить.
Мир не спешил выполнять просьбу. Застыл в дверях, не спуская с меня взгляда, медленно опустил глаза на поджатые ноги, потом снова поднялся к лицу. Но, так ничего и не сказав, достал из кармана пиджака паспорт и протянул мне. Выхватив его из рук зверя, я опустила взгляд на первый разворот… и опешила.
— Карельская Анна Романовна?
— Да, — спокойно кивнул он.
— Я что-то не помню, чтобы соглашалась взять твою фамилию…
— Я не спрашивал.
— Черт, точно… Ты же не спрашиваешь, — зло усмехнулась я. — Забыла.
Мир прикрыл глаза, дергаясь, как от пощечины, чтобы в следующую секунду пронзить меня злым взглядом, и… молча направился к шкафу. Аккуратно заполнил оставшееся место в чемодане своими вещами, подвинув и переложив мои камешки, и застегнул его:
— Пошли.
Я плелась за ним к машине, недоумевая.
— Я что, замужем теперь?
— Да, ты замужем, — открыл он мне двери.
— Обалдеть… — прищурилась на него. — Всю жизнь думала, что у меня будет платье, предложение, кольцо, праздник, слезы счастья…
Я рвала его изнутри на части, но жалости не испытывала, а он лишь мрачно терпел.
— Из списка могу обещать платье, кольцо, праздник… и слезы, — не остался в долгу. — Садись. Нам полтора суток болтаться в дороге.
Из Петрозаводска до Питера мы долетели на том же частном самолете. Питер заметало, но Мир поверх костюма надел лишь темное пальто.
— Тебе совсем не холодно? — исследовательские вопросы к личным не относились.
— Надеюсь, в пальто я выгляжу не так странно, как голый в холле гостинницы? — оскалился он, ненадолго отвлекаясь от мобильника.
Действительно, глупый вопрос.
Стоило нам зайти в здание аэропорта, разговоры зверя стали проходить исключительно на английском, что для меня не являлось проблемой — часть обучения в институте велась на английском, и у меня по всему миру было немало друзей-психиков, с которыми временами было приятно посидеть в онлайн — пожаловаться на жизнь. Мир же говорил в основном о каких-то встречах, датчиках, запуске продаж и прочих аспектах бизнеса. Лишь один разговор показался мне более личным, но и закончил он его достаточно холодно и быстро.
— Зачем мы летим в Канаду? — все же любопытство сдержать не удалось. Апатия отпускала, сдаваться не хотелось.
Мирослав отодвинул для меня кресло за столиком в кафе в зоне международных вылетов и сел напротив:
— Кир добился моего отстранения от должности правящего, — ехидно усмехнулся он и поднял глаза на подошедшего официанта: — Два чая с липой, пожалуйста…
-34-
— А мне — шоколадное печенье и латте, — мстительно добавила я. Пусть сам пьет свои два чая.
— Тогда чай один, — усмехнулся Мир. Развлекался…
— На основании чего он тебя отстранил? — вернулась к теме, когда мы остались вдвоем.
— Я чуть не убил его вчера, — губы зверя тронула опасная улыбка с оттенком какого-то нездорового удовольствия, — если бы не ты…
— То есть, облизываться на меня ему можно? — возмутилась я.
