Он нахмурился, сглотнул, но послушно отошел и сел на пол, к стене.
— Мне нужно было не убегать, — сказал тихо и глухо, — а… не знаю… нужно было чуть больше терпения.
— В том-то и дело, что не знаешь. И до сих пор не знаешь, как правильно было вести себя со мной. Тебя этому никто не учил. И меня тоже. А знаешь… я тут разбирала вещи, нашла те три чулка. Помнишь?
Он даже зажмурился, головой покачал.
— Прости, я… я ведь повел себя тогда…
— Как скотина, — согласилась я. — Как последняя тварь. Да. Я была просто раздавлена, не понимала, что же сделала не так. Я ведь пыталась быть хорошей женой, изо всех сил пыталась, но не умела. А ты… Я бы повесилась, если б не твоя мать. Она меня, считай, из петли вытащила, сказала… да не важно. Но ведь самое смешное, я только сейчас поняла, когда нашла… это ведь новые чулки. Ты с ними вообще не спал?
Он смотрел на меня почти с ужасом, вот сейчас осознавая все. И уши у него отчаянно красные, как у Кита.
— Я не… Не то, чтобы… — он кашлянул, голос как-то вдруг сел. — Не то, чтобы совсем ничего. С двумя я целовался, но да… до постели не дошло, — он сморщился виновато, — и уговорил подарить мне на память… Третий уже не успевал, да и надоело, просто подошел и банально купил. Я надеялся, ты увидишь, не выдержишь, наорешь на меня… Я скажу, что ничего не было, что просто хотел заставить ревновать, что люблю тебя и…
Он сжал зубы, замолчал.
— И мы поругаемся, — сказала я, — потом помиримся, ты меня обнимешь, и я все прощу. Понимаю. И то, как ты пытался сбежать, не зная, что делать, понимаю тоже. И все твои измены потом. Да, со мной не вышло, но это ведь не повод ставить на своей жизни крест, кто я тебе… Да, мы говорили об этом. И жить отдельно было отличным решением. Потому что простить можно, но забыть — точно никак. Давай не будем ворошить это снова. Сейчас жизнь свела нас так, что друг от друга никуда не деться. Но давай не будем… Тебе ведь это тоже не нужно, ты сам говорил.
Мы ходим по кругу.
Самое плохое — я сейчас и сама не понимаю, что происходит со мной.
И спать нам все равно вместе.
Ничего не будет, конечно. Я с одной стороны постели, он с другой. Я долго не смогу заснуть.
Но ночи в лесу холодные, и хороших теплых одеял здесь нет. Я попытаюсь как-то поджать под себя ноги, закутаться…
В какой-то момент почувствую, что меня пытаются пододвинуть.
— Что?
— Все хорошо, тихо, — скажет Нэт. — Ты замерзла, зубами стучишь. Давай поближе ко мне, так теплее. Погреться. И ноги свои холодные давай…
Я попытаюсь не слишком уж… но он такой большой и теплый, и это так хорошо.
И проснусь утром, крепко прижавшись к его груди.
Глава 16. О серьезной женщине с аркебузой и ближайших планах
Когда я открыла глаза, было светло. Нэт спал… или, по крайней мере, делал вид, но как только я глаза открыла, он открыл тоже. Улыбнулся чуть-чуть, так неуверенно.
Надо было, наверно, отодвинуться от него, но он меня обнимал и… утро еще холодное. А так — тепло.
— Как ты? — шепотом спросил он. — Неудобно в такой постели спать?
— Да ничего, — сказала я. — Домой ведь теперь, наверно, не скоро попаду, так что придется привыкать.
— Одеяло нужно раздобыть потеплее.
— Ты тоже замерз?
— Да нет, — почувствовала, как он улыбнулся. — Мне нормально. Ты вон замерзла.
Я хотела ответить… но поняла, что с утра не хочется ни спорить, ни вспоминать что-то старое… все то — давно улеглось, и ворошить уже нет смысла. А я пригрелась и мне хорошо. И я абсолютно доверяю человеку, который сейчас рядом. И так спокойно, после всех этих диких неспокойных дней.
— Ты же меня погрел, — сказала я просто. — Так что мне тоже хорошо.
Он хмыкнул мне в макушку, потом как-то так вздохнул судорожно, уткнулся носом в мои волосы.
— Я хочу сказать, Нэт, — мне вдруг захотелось объяснить все это, — я, в целом, очень хорошо к тебе отношусь. То, что было — то было. И ты был не прав, и у меня хватало… своего тоже. Это уже не изменить. Но сейчас… Знаешь, я когда шла на эту казнь смотреть, мне так плохо было. Сердце болело. Я не могла представить, что тебя больше никогда не будет. Я…
Поняла, что вдруг слеза покатилась… Я ведь даже там, на казни не плакала, а вот теперь…
Шмыгнула носом.
— Ты чего это? — удивился Нэт.
— Не знаю, — покачала головой. — Просто было так страшно, непонятно и я совсем одна… Я была растеряна, не понимала, что делать. И доверять совсем никому нельзя…
И шмыгнула носом громче, расслабилась, потому что отлично знала, что он сейчас скажет.
— Теперь ты не одна, — тихо сказал Нэт. — Я с тобой. Все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем.
Я прижалась к нему крепче, потерлась щекой о его плечо.
Хорошо и спокойно.
Я знаю, конечно, что вот так все не закончится, но главное — теперь я не одна с этим.
Он осторожно погладил мои волосы.
— Ланни… — начал совсем тихо, едва слышно. И замолчал.
Я подняла на него глаза, посмотрела.
А он потянулся ко мне, коснулся губами моего лба, и снова, чуть ниже, у брови.
Неуверенно улыбнулся. Выжидая.
Губы у него теплые, чуть-чуть жесткие, обветренные.
Но это приятно… и даже как его пальцы уже поглаживают мою спину…
Я потянулась к нему сама… не знаю, что на меня нашло. Просто захотелось.
И не успела.
— Эй! Спите? — голос с улицы. И распахивается дверь.
Почти смешно.
— Не хочется мешать, — говорит Мартин. — Но, Бен, выйди на пару слов.
* * *
Когда Нэт вернулся, вся утренняя благодать уже растаяла.
Я встала, принялась одеваться.
— Что там случилось? — спросила, когда Нэт вернулся.
— Пока ничего, — сказал он, подошел ближе. — Мартин едет встречаться с нанимателем. Тех, кто не готов сражаться, отправляют подальше отсюда. Те, кто готов… хм, чистят ружья. У них тут целый арсенал. Тебе помочь с платьем?
Совсем близко подошел и даже положил ладони мне на талию. Со шнуровкой сзади я сама не справлюсь.
— Помоги, — согласилась я. — Нэт… — и все же, сама повернулась к нему. — Я не знаю, что на меня нашло, я…
— Хорошо, — легко согласился он. И развернул меня обратно к себе спиной, деловито взялся за шнуровку. — Не волнуйся, я все понял.
И так сказал это, словно понял что-то свое, особенное.
— Что понял? — уточнила я.
— Что тебе было страшно и нужна помощь. Но теперь я рядом и буду защищать тебя.
И чуть заметная усмешка. Словно намек на то, что он подождет, и скоро спасенная от дракона принцесса сама упадет в объятья рыцарю, это совершенно очевидно.
Сделать вид, что я эту усмешку не уловила? Тут либо я согласна с этой игрой, либо нет.
Он зашнуровал и с минуту стоял молча за моей спиной, потом наклонился, прижался щекой к моему виску.
— Все будет хорошо, Айлин, — сказал уверенно. — Все будет хорошо, мы как-нибудь справимся. Я все силы приложу, чтобы тебя защитить, уж в этом можешь не сомневаться. Пока я нужен тебе, я всегда буду рядом. А уж потом, когда все закончится, мы решим, хотим ли попытаться снова или нет.
«Пока я тебе нужен»… Это звучит, как… А если в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас? Если вдруг нужен?
К чему такие мысли?
Я вздохнула.
— У тебя щетина такая колючая… — сказала и шагнула в сторону, повернулась к нему.
— Надо побриться? — он улыбнулся, чуть склонив голову на бок, глядя на меня.
И мне вдруг показалось — он видит меня насквозь, видит даже то, что я пытаюсь спрятать от самой себя.
— Как хочешь, — сказала я.
— Тогда не буду, — он пожал плечами. — Такой случай бороду отпустить, — вздохнул. — Айлин, Мартин сказал, что пока он не вернется, нам лучше на улицу не выходить, чтобы не дразнить гусей. Не все здесь готовы поддержать меня, некоторые считают, что это неоправданный риск, проще срубить твою голову, чем подставлять свои. И я их понимаю отлично… Так что будь осторожна, от меня не отходи ни на шаг и лучше даже к окну не подходи. Мартин вернется, расскажет, как прошла встреча, и будет ясно, что делать дальше.
