– Вот ведь хитрая бестия! – с некоторым восхищением протянул куратор. – Но если у тебя хватит наглости потребовать замять это дело, хочу огорчить: не получится.
– Я этого и не предлагаю, – она прищурилась. – Просто позвольте мне самой покинуть Академию. Подпишу заявление с просьбой об отчислении и покину остров.
– И чем же ты объяснишь такие действия отцу? – поинтересовался Лориан, задумчиво глядя на нее.
– А я и не собираюсь ему ничего объяснять! – глаза Луизы вспыхнули. – Как и возвращаться в замок Самир.
– Вот даже как? – покачал головой куратор. – И куда же ты намерена отправиться, девочка? Хотя… позволь, догадаюсь. К горным альвам?
По выражению лица Луизы стало понятно – угадал. Я же, с двойственными чувствами глядя на сидящую неподалеку девушку, думала о том, что возможно, для нее это будет лучшим выходом. Жить среди тех, кого и правда считает своими. Может, хоть там обретет подобие счастья? Перестанет отравлять себя тяжелыми мыслями и жаждой мести.
Слова Лориана прервали мои размышления и заставили вздрогнуть:
– Полагаешь, тебе там будут рады?
Луиза опустила голову, но тут же с вызовом вскинула.
– Понимаю, что не оправдала надежд, возложенных матерью. Но сделаю все, чтобы доказать сородичам, что достойна находиться среди них. Если понадобится, пройду какие угодно испытания, что они пожелают для меня устроить! Стану для них полезна.
– Мне тебя жаль, – тихо сказал он.
Потом, не обращая внимания на наши с Луизой удивленные взгляды, снял полог тишины и вызвал стража, караулящего по ту сторону двери.
Судя по лицу Николаса, он понимал, почему куратор так сказал. Виатор же снова нацепил привычную бесстрастную маску и не проявлял никаких эмоций. Мелькнула грустная мысль, что вряд ли я теперь имею право спрашивать у него, что на самом деле думает и чувствует. Скорее всего, его расположения навсегда лишилась. Поймав мой взгляд, лесной альв скупо улыбнулся, явно делая над собой усилие, и я осознала, что, скорее всего, мои опасения небеспочвенны.
Лориан велел стражнику позвать сюда кого-то из адептов, принадлежащих к расе горных альвов. Тех, кого удастся застать в воскресенье на территории Академии.
Все то время, пока мы ждали, в помещении царило тягостное молчание. Никто не решался его нарушить. Даже Луиза. Хотя по ее виду было понятно, что она сильно взволнована.
Спустя минут десять в помещение вошла та самая четверка первокурсников, за честь которых вступалась наша амазонка. Девушка тут же подобралась, с надеждой глядя на них. Была сейчас так похожа на бездомного щенка, мечтающего о хорошем и добром хозяине, что мне снова стало ее жаль. Горные альвы едва скользнули взглядами по нам всем и застыли, похожие на мраморные изваяния. В раскосых глазах читалось плохо скрываемое чувство собственного превосходства и презрение к окружающим.
– Вы нас вызывали? – спросил, по всей видимости, главный из них, стоящий впереди.
– Да. Хотел задать пару вопросов, на которые попрошу ответить честно. Поверьте, вам за это ничего не будет, – вкрадчиво проговорил Лориан. – Обещаю. Так что не стесняйтесь в выражениях. Можете сказать все, что думаете.
Похоже, его слова удивили не только нас. Во взглядах горных альвов отразилось некоторое замешательство.
– Скажите, что вы думаете об этой девушке? – Лориан махнул рукой в сторону Луизы. – И помните: можете говорить абсолютно честно. Никто не воспримет это как оскорбление.
Главарь альвов усмехнулся, и в его взгляде отчетливо полыхнула неприязнь, смешанная с гадливостью.
– Это отродье не заслуживает того, чтобы ходить по земле и дышать с нами одним воздухом! Нет ничего хуже полукровок. Они даже отвратительнее людей. Полукровки – позорное пятно на чести нашего народа. И единственный способ его смыть – уничтожать таких тварей!
Луиза будто превратилась в соляной столп. С ее лица вся кровь отхлынула. Похоже, подобного не ожидала. Лориан же безжалостно продолжил:
– Вам ведь известно, кем была ее мать? Если нет, просвещу. Жизнь ей дала одна из ваших принцесс. Райдара.
Еще более сильное отвращение исказило черты горных альвов.
– Имя этой женщины навсегда вычеркнуто из нашей памяти! – озвучил общее мнение их главный. – Семья давно уже отказалась от нее. Она связала себя с человеком. Стала его женой, родила ему ребенка. Худшего позора трудно себе представить!
– Даже если она сделала это против воли? – уточнил Лориан.
– Истинная горная альвийка предпочтет смерть подобной участи! Ее могло оправдать только одно – гибель как можно большего количества врагов.
– То есть если бы благодаря ее действиям пострадало много людей, она бы заслужила прощение? Пусть и посмертно? – поинтересовался куратор.
– Да, в этом случае заслужила бы, – степенно откликнулся главарь.
Остальные горные альвы по-прежнему хранили молчание, глядя на нас холодными злыми глазами. Так похожими на глаза Айдара, что у меня мороз пошел по коже.
– А если бы месть свершилась руками ее дочери, последняя могла бы рассчитывать жить среди вас?
– Она может быть лишь орудием, – поморщился альв. – В любом случае, это существо не имеет права на жизнь. Любой уважающий себя горный альв уничтожил бы собственными руками такую тварь. Ее спасает лишь то, что между нашими народами сейчас мир, – жестокие глаза уставились на Луизу так, что я поежилась. Пусть и смотрели не на меня.
Лориан же продолжал безжалостно втаптывать в пыль все надежды Луизы, с каждым словом альвов будто теряющую что-то важное в себе.
– Значит, если мать убеждала ее, что свершив свою месть, она может рассчитывать на место среди вас, то сознательно вводила в заблуждение?
Горный альв хищно осклабился. Смотрелось это так жутко, что меня передернуло.
– Разумеется. Представляю, какого труда ей стоило не задушить это отродье сразу после рождения! Обычно альвийки именно так и поступают в подобных случаях, хоть все равно потом приходится долго отмываться от позора. В течение десяти лет ни один уважающий себя горный альв не прикоснется к такой женщине. Хотя до рождения таких ублюдков редко доходит. От них избавляются еще в утробе. Да и как еще поступать с плодом насилия от человеческих тварей?
– Думаю, мы слышали достаточно, – остановил Лориан раззадорившегося альва, которому явно хотелось высказать все, что думает о нашей расе. – Вы можете быть свободны, адепты!
Горные альвы снова приняли бесстрастный вид и покинули помещение.
На Луизу смотреть было попросту больно. Она была раздавлена, опустошена. Утратила всю свою самоуверенность и силу духа, не позволявшие ей сломаться даже под пытками. Как оказалось, слова порой ранят куда больнее. И чувствую, больше всего мучило осознание, что все это время мать ее лишь использовала.
Твердая опора под ногами, цель, ради которой Луиза готова была горы свернуть, оказалась обманчивой и зыбкой. Самый близкий человек ее предал. Да и отец, в котором могла бы найти утешение – одержимый местью и ненавистью ублюдок, на глазах девочки унижавший мать и убивший ее собственными руками. Так что никаких теплых чувств Луиза к нему питать не могла, даже узнав, что мать далеко не ангел.
Она осталась совершенно одна. Без малейшей опоры и поддержки. Даже того, кто искренне ее любил и кого любила сама, оттолкнула во имя никому ненужной мести. Как по мне, Луиза уже понесла худшее наказание из всех возможных!
И я не желала для нее новых испытаний. Тем более, что-то мне подсказывало, что если ее прогонят еще и из Академии и вынудят вернуться к отцу, она предпочтет умереть, чем продолжать ставшее бессмысленным существование.
– Я не буду предъявлять обвинений, – тихо, но твердо сказала, прерывая повисшую в помещении тишину. – Не нужно привлекать дознавателей. О случившемся знают пока немногие, ведь так? – с надеждой посмотрела на Лориана. – Ведь мы сможем все замять?
– Хочешь ее добить своей жалостью? – грубовато сказал куратор, отчего я поморщилась.
– Не жалостью! – я упрямо вздернула подбородок. – Вы ведь сами нас учили, что мы должны быть единой командой. Поддерживать друг друга и держаться вместе, несмотря ни на что. Да, Луиза оступилась! Но теперь я поняла ее мотивы. И уверена, что случившееся станет для нее хорошим уроком.
