Я попятилась, не сводя глаз с «Лоу», одновременно желая оказаться подальше и упасть в его сильные объятия. Попа уперлась во что-то твердое и фарфорово звякнувшее. Я нашла стол с чайным сервизом на пятьдесят персон и очередной горой пирожных. Вампиры, кстати, тоже не особенно налегали на сладкое, и создавалось впечатление, что оно тут только лишь для антуражу и как дань традициям.
Что может заставить вампира отказаться от его планов… какими бы они ни были? В памяти всплыло, что я однажды читала: «приглашать жующую даму неприлично». Было ли это правило этикета, или что-то из вала прочитанного мной фэнтези, я уже не помнила. Но пошарила рукой позади себя в надежде найти что-то съедобное. При этом я держала зрительный контакт с императором, словно с опасным зверем, будто бы это был единственный способ контролировать ситуацию. В руку ткнулось что-то округлое и слегка липкое. Конфета!
Я быстро поднесла находку к губам и откусила. Конфета оказалась больше, чем я ожидала и в рот за один раз не влезла. К тому же в зале было удивительно тепло для вампирьего замка, и шоколад, из которого она по большей части состояла, слегка подтаял. Воображаю, как сейчас выгляжу: в руках коричневое нечто медленно стекает по пальцам, размазанное по губам. Если не принюхиваться, лично у меня подобная картина вызвала бы исключительно фекальные ассоциации.
Однако вампир не только воодушевился, но и стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и, мягко взяв меня за испачканную руку, мягкими безупречно очерченными губами забрал надкусанную конфету. Я аж засмотрелась на это неприкрыто эротичное действие. И машинально облизала испачканный палец. Ну, не о скатерть же мне его вытирать, правда? Со стороны оппонента послышался прерывистый вдох, словно бы я ненароком продемонстрировала, к примеру, отсутствие нижнего белья. (К слову сказать, мои шерстяные подштанники были на мне, хотя в странно теплом зале в них стало уже жарковато. Неужели вампир начхал на собственное удобство, комфорт гостей и удовлетворил, наконец, мою личную потребность в тепле? Вот это, действительно, неожиданно и приятно.)
Да что ж такое-то? Что бы я ни сделала, все воспринимается как намек на близость!
Я шустро нырнула под стол и выскочила с другой его стороны, что удивительно, не вызвав ни у кого интереса. То есть, меня старательно игнорировали все гости и жители замка, кроме Его главупырьего Величества. Он вроде бы тоже должен соблюдать традиции и делать вид, словно бы никакой претендентки в мужья, тьфу ты, в невесты тут нет, не? Или это добрачные игры у них тут такие?
Нервно цапнула пирожное со стола, чтобы чем-нибудь занять руки и рот (правило насчет жующей женщины все-таки правда или нет?) и поняла, что совершила крупную ошибку. Я схватила эклер. Продолговатой формы пирожное, из которого при укусе на противоположном конце выдавился белый, как ни странно, крем. Облизнулась снова автоматически. И была сражена наповал вампирьим взглядом, в котором видела обещание не то соблазнения, не то расчленения.
Вот что тут можно сделать, чтобы отвлечь его от себя? Я даже придумать ничего не успела, как Валера размахнулся и кинул в вампира надкусанным эклером. Ну как кинул. В школе, когда на физкультуре мне выдавали гранаты, учитель прятался в окоп, а класс держался в относительно безопасной зоне за моей спиной. Потому что траекторию полета снаряда не мог угадать никто, даже я.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы вляпаться в красивое лицо перевозбужденного вампира, эклер улетел в совершенно другую сторону, даже не задев резво присевшую цель. Вампир мог бы и не приседать, на самом деле. Создавалось ощущение, что я, наплевав на законы физики, умудрилась послать сладкий снаряд по эллипсоиде вместо прямой. И со смачным чвяком он завершил свой полет в прическе одной из леди, стоявшей ко мне спиной где-то сбоку метрах в десяти. Как при этом никто более не пострадал — загадка. Леди, проведя рукой по волосам, издала гневный вопль, суть которого сводилась примерно к «Какая сволочь стреляла?!», и тут же начала действовать.
Схватила первое попавшееся пирожное из ближайшей горы, бросила его (и в отличие от меня успешно) в сторону другой леди, которую посчитала причиной конфуза. То, что пострадавшей стороной оказалась никто иной, как Бараддира, лично для меня стало приятным бонусом. Она тоже не осталась в стороне и в обидчицу полетела гигантская розовая меренга, но леди ящерица явно уступала сопернице в меткости, так что это безобразие нашло приют на шейном платке и отчасти подбородке невовремя обернувшегося Иванеску.
Я снова нырнула под стол и оттуда, найдя стык двух скатертей, наблюдала за происходящим. Очень странно, что никто из гостей не воспользовался тем же путем, и компанию под столом мне никто не составил. Зато все охотно подключились к новой забаве вместо скучного традиционного фуршета и с азартными криками начали кидаться друг в друга едой, разделившись примерно поровну. Все были друг с другом давно знакомы, имели давние счеты — и полное отсутствие ограничений, ибо прекратить это безобразие мог только император, но ему уже быстренько залепили рот зефирками, обляпали капкейками, и вообще он замер у стола, как статуя, обгаженная исполинскими голубями. Чего его так переклинило на неподвижность — да кто ж его знает, может, рефлекторно на фоне стресса впал в оцепенение, как случается иногда с хладнокровными.
Мягкие и относительно безопасные снаряды кончились, в ход пошли блюда, чашки и подносы, ведь распаленных сладкой битвой вампиров так просто было не остановить. Слуги тишком смылись из зала еще в начале, так что господа развлекались в свое удовольствие, позабыв о манерах и гигиене. Ловко, как они, уворачиваться от твердых предметов я бы не смогла, а потому приняла стратегическое решение сваливать с этого праздника жизни. Выглянула с другой стороны стола, чтобы оценить обстановку. Неподалеку от меня на полу лежал сухонький мэтр де Энтрэ, сбитый с ног, судя по всему, невесть откуда взявшимся ананасом, который, неровно расколотый, валялся неподалеку. Эк дедушку приложило! Но старичок оказался крепким и в ответ на похлопывание по щекам ответил «Куонувжопуананас!». После произнесения этой магической формулы неизвестного действия, мэтр снова потерял сознание.
Вот и снова я вытаскиваю пострадавших с поля битвы, поскольку взаимный обстрел и не думал прекращаться, разве что число участников уменьшилось, некоторые, как и старый вампир, вынуждены были отдыхать. Легко подцепив мэтра за подмышки, я затащила его в свое убежище, мельком отметив, что статуя главупыря куда-то исчезла. Так.
Теперь надо бы мне самой выбраться отсюда без потерь. Об стену над моей головой с громким «блямммс!» грохнул серебряный поднос. То, что надо! Прикрывшись сверху слегка помятым подносом, я на карачках поползла к ближайшей двери, шепотом ругаясь на пышное платье, подол которого пришлось тащить чуть ли не в зубах — руки-то подносом заняты. С артиллерийским свистом над моей головой летали предметы утвари, посуда, уцелевшие пирожные и фрукты. Я, как полевая медсестра, отважно спасла мэтра и, посчитав свой долг перед вампирьей родиной выполненным, упорно спасала себя.
Дверь оказалась ожидаемо запертой, но в этот раз я не рискнула бросаться на амбразуру попой (ну, или чем там это принято делать) и тихонько поскреблась. В дверь надо моей головой тут же ударили пара чашек и серебряный кофейник, осыпав нас с подносом градом осколков. А кофейник я вообще непонятно как поймала, так что вреда он мне причинить не успел. Кофе давно внутри не было, остался только запах. М-м-м, стало быть, кофе тут все же есть! Почему же мне его никогда не предлагали?
Мое тихое поскребывание в стиле «М-михалы-ыч!» из фильма «Особенности национальной охоты» не осталось без внимания. Дверь отворилась ровно на столько, чтобы крепкая оливкового цвета рука могла ухватить меня за загривок и втащить под прикрытие толстой древесины. Из какого же дерева это сделано? Ведь видно, что резьба на цельном полотне.
