Запахло дымом. Мы все трое обернулись. Подвергшаяся нападению телега ярко горела. Ее подожгли.
– Мир их праху, – произнесла Волюшка.
Все вокруг двигалось. Обозные кричали и куда–то бежали. Кто в страхе к голове армии, а кто–то назад к мосту, помогать отставшим.
– Что–то я не понял, почему все рыдают? – рядом появился пьяный в стельку Ферд. Он чертыхался, пытаясь завязать тесемку на штанах. – И зачем подожгли телегу?
От истопника так пахло бражкой, что закралось опасение, как бы он сам не загорелся от кружащихся в воздухе искр.
– Дурак! – Шаманта стегнула его своим платком. – Где ты был?
– Так это… Я волшебный шлем примерял. Его еще вчера Гоната у Свистуна за долги забрала. Обещала вернуть, как только тот расплатится, – истопник обернулся назад. Гоната стояла в окружении подруг, а на голове ее сиял… мой велосипедный шлем! – А потом мы перебрались в пустую повозку, у прачек было шумно, туда человек десять набилось. Так и уснули в ней…
– Видать, и в самом деле волшебный, – вздохнула Волюшка, рассматривая пластиковый шлем. – Вас с Гонатой уберег от увоха. Той повозки теперь нет, как и прачек, что в ней сидели.
Ферда стошнило. Он убежал за телегу и долго там кашлял.
Застрявшую телегу так и бросили на мосту. Люди, что не смогли проехать, распрягли лошадей, похватали свой скарб и перебрались в повозки, успевшие миновать опасное место. Опасаясь, что тварь вернется, черные рыцари не разошлись, продолжали следовать вдоль обоза. Соседство обережника теперь, когда он не светился голубы сиянием, не беспокоило.
Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Пришло осознание, насколько ничтожен человек перед тварью, вздумавшей насытиться. Все тревожно шарили глазами по небу или оборачивались туда, где еще виднелись брошенные телеги.
Глава 10
К вечеру мы остановились в селении, раскинувшемся у подножия гор. Как выяснилось, впереди армию ждал трудный подъем и перевал.
Возможность умыться в ледяной речушке немного подняла настроение, которое еще больше укрепилось, когда разнеслись приятные для голодного человека запахи: из–под котлов потянуло дымком, густо пахнуло рубленной зеленью и растопленным на огне жиром. Все невольно поглядывали в ту сторону, где рубилось мясо, чистились горы овощей, мылись в огромных тазах злаковые и ощипывались невесть откуда взявшиеся гуси. Активная работа походной кухни не могла не сказаться на самочувствии переживших недавний кошмар: уныние сменилось лихорадочной оживленностью. Живое – живым.
Пока кухня занималась привычной работой, герцог созвал к себе старших по чину и устроил совещание. Остальные тоже не остались без дела: бурно обсуждали случившееся, перетекали из одной компании в другую, пересказывали, строили предположения и отчаянно спорили. Всех волновало внезапное нападение увоха. Я переходила от группы к группе, слушала и старалась запомнить услышанное. Чуть позже сообразила, что можно повесить лямку походного бюро себе на шею, на манер лоточника, и бегло записывать. Конд был прав, вояки хрониста не замечали. Во всяком случае не больше, чем деревенских псов, привлеченных запахом еды.
Весть о шлеме, спасшем Гонату от верной гибели, расползлась по всей армии, и цена на него подскочила до невероятной. Свистун бегал по лагерю в надежде собрать деньги, чтобы немедленно выкупить заложенную ценность. Потеряв то ли в бою, то ли в драке зуб, горе–вояка при разговоре не только присвистывал, из–за чего собственно и получил кличку, но и неуправляемо плевался, чем значительно снижал доброе расположение к себе – ему отказывали, даже не дослушав. В то же время товарки Гонаты подстрекали ее послать Свистуна подальше, оставить загадочный шлем себе и всячески соблазняли, чтобы в следующий раз она выбрала их повозку. Мало ли какие твари повстречаются, а с проверенным оберегом путешествовать всегда спокойнее.
Меня мало интересовало, кому достанется велосипедный шлем: я знала, что магии в нем нет ни на грош и все совпадения случайны. Больше всего меня заботил вопрос, почему армия, отправленная на борьбу с нестабильными порталами, с первой же тварью, что встретилась на пути, не справилась. Не знаю, как они воевали до меня – герцог Э так же нес потери или с ходу побеждал, но впечатление создавалось удручающее. Какие уж тут хроники с описанием подвигов? Только жесть. Только ужас. Представляю, как твари терроризируют население, если армия, увешанная оружием и снабженная кучей магов, не справилась. И просто счастье, что мне не довелось жить в краю, где однажды открылся портал, из которого полезли чудовища.
Но служба есть служба. Первоначальная робость прошла, и я как заправский хронист смело совала нос в самый эпицентр схваток авторитетных мнений. Итогом моей разведывательной деятельности были сведения, важные для понимания произошедшего.
Первое. О том, что в земном проломе поселилась тварь, никто не знал. Даже местные не подозревали о соседствующей рядом с ними напасти. Никаких нападений на людей или домашний скот, на проезжающие мимо караваны или одиноких путников.
Второе. Валун с предупреждением «пойдешь – не вернешься» стоит еще со времен давней трагедии. Тогда на перевале лавиной снесло сторожевую крепость и притулившуюся к ней деревню. Проложили новую дорогу, но камень у развилки оставили – пусть путешественник задумается, стоит ли рисковать и соваться в горы.
Третье. Черные рыцари сразу же почувствовали отголоски чужеродной магии, но не ожидали, что охоту устроит увох, так как последнего летучего монстра уничтожили еще два года назад. Как пропустили столь крупного гада, где он таился и чем питался, оставалось лишь гадать. Скорее всего тварь привлек шум – разлом тянется на многие километры и служит не только прекрасным укрытием, но и своеобразной трубой, усиливающей звук.
После совещания, прошедшем на постоялом дворе под названием «Горный козел», герцога я так и не увидела, но зато по лагерю разнеслась весть: мы застряли в деревне надолго. Был дан приказ разворачивать шатры и организовывать круглосуточный дозор – все по правилам военного времени. Как утверждали знающие, тварь, отведав человеческой крови, примется охотиться в том же месте, где сытно пообедала, и уничтожить ее – дело чести.
Околачиваясь у обоза путан, обмусоливающих последние новости, я узнала, что местный староста, желая получить защиту от объявившейся твари, стоял перед герцогом на коленях и молил не бросать его. Герцог милостиво согласился, правда скрыл, что армия и без уговоров планировала задержалась в
