о горах и лесах. Чем ближе к Архею они подбирались, тем холоднее становился воздух, тем мрачнее ветер, тем надоедливее молитвы, которые по ночам фавны возносили своей среброликой богине Атаргате. Усерднее всех молился Вассаго. Он поднимался на корму и тонким ясным голосом пел нежную песню для свой божественной госпожи, а Сибелир безмолвно стоял рядом.
После одной из таких молитв, когда Сибелир отдал Владыку служанкам, чтобы те уложили его спать, Марк тихо проговорил:
— Ваш владыка в надежных руках.
— Он — послэдний ис бошественного рода. Лишь Гасион осмелился посягнуть на святое.
— Вассаго долшен привести нас к новому рассвету, — тихо проговорил Сибелир. — Мы понимает, что сами мы не смошем этого сделать. Нам нушна помощь иных государств.
— Карнеолас поможет вам, — уверенно заявил Марк.
— Вы будете говорить с его королем?
— Верно.
— И он послушает вас?
— Послушает, ибо я буду говорить ему о разумных вещах.
— Атаргата благословила нас, приведя вас к нам, — тихо промолвил Сибелир. Увидев вас впервые, я почувствовал, что судьба привела вас в Авалар не просто так. Вы пытались отыскать что-то. Душа ваша страдала. Что ше пытались вы найти?
— Я пытался найти ответы на свои вопросы.
— Какие у вас вопросы? Быть мошет, я смогу отвэтит на них… — Сибелир говорил мягким доверительным голосом.
— В карнеоласском отряде была девушка по имени Ишмерай. Она была дорога моему принцу. Я переживаю за её судьбу.
— Рианоров было трое, — ответил Сибелир. — Акил, Атанаис и Ишмерай…
Сердце Марка больно стиснула тоска. Сколь невероятно больно и сладко было слышать эти имена из других уст! Сколь приятно было говорить с тем, кто видел их и был знаком с ними! За целый год порой ему начало казаться, что все, что было до встречи с шамширцами и путешествия в Баркиду, — чудесный сон, что Ишмерай была его мечтой и её никогда не существовало. Теперь перед ним стояло разумное существо из плоти и крови и заявляло, что о судьбе Ишмерай и остальных располагает некоторыми сведениями.
— Мы боролись вместе.
— Как?.. Как встретили их? Как жили они здесь?
— Акил спас город, помог отбить нападение. Я никогда не видел подобной силы.
— А Ишмерай?
— Атанаис и Ишмерай увезли люди.
— Да, Атанаис забрали шамширцы. А Ишмерай?.. Гасион сказал, что, должно быть, её нашёл её отец и забрал домой.
— Знаю, что Ишмерай они так и не нашли. Но герцог оставил некоторых своих людей, и они ушли дальше в север искать её. Больше они не возвращались.
Марк дёрнулся резко и безудержно, схватив Сибелира за предплечья.
— Гасион говорил другое! — выдохнул Марк с таким отчаянием и ужасом в голосе, что тот смешался.
— Да, мы действительно ничего не знаем о её судьбе. Но никто не в силах выжить после столь долгого пленения.
Руки Марка опустились, и он в ужасе отступил на шаг.
— Гасион лшетс, — напомнил Сибелир, и Марка охватила бешеная ярость.
Марк поверил Гасиону и покинул Заземелье, вместо того чтобы наплевать на шамширцев и фавнов и пуститься на поиски Ишмерай. Теперь он был совсем близко к Архею и не сможет повернуть обратно. Разве что прыгнет за борт и вернется вплавь.
Марк тихо взвыл, схватив себя за волосы, впившись пальцами в кожу головы. Прочувствовав всю глубину горя оттого, что Ишмерай схватили год назад и что никто за этот год не нашел её, его ослепил гнев. Гнев на Гасиона, его ложь, беспринципность и низость.
Марк, не видя никого из фавнов или шамширцев, резко развернулся, сбежал по лестнице и полетел в трюм, где держали Гасиона. Шамширская стража попыталась не пустить его, однако злость наделила Марка бешеной силой, и он, едва не сорвав дверь с петель, ворвался внутрь.
Оставшиеся прислуживать ему две служанки готовили своего опального господина ко сну, и тот, увидев Марка, застыл.
— Сударь Саргон? — тихим удивленным голосом произнес Гасион.
— Скажи, Гасион, — выдохнул Марк, тихо рыча, едва сдерживаясь, чтобы не убить его, — в Аваларе я задал тебе вопрос: все ли Рианоры спаслись и вернулись в Архей? Ты ответил, что все. Так скажи, Гасион, отчего ты забыл упомянуть столь важную деталь, как пленение одного из них, а после полное неведение о ее судьбе?..
— Отетс одного ис них приешал в Авалар и, быт мошет, покинув его, продолшил поиски сам, бес нашего участия… — Гасион высоко держал свою кудрявую голову, однако в глазах его зазмеился страх.
— Почему ты не сказал, что Ишмерай Алистер увезли год назад и до сих пор не нашли?! — оглушительно загремел Марк, вне себя от гнева и горя. — Ты солгал мне!
Марк растолкал служанок, кинулся на Гасиона, ударил его кулаком по лицу так, что фавн отлетел, затем молодой человек принялся его душить.
— Они пришли к тебе с миром, Гасион! Они пришли, чтобы оказать твоему народу помощь, а ты позволил каким-то дикарям увезти их и не приложил никаких усилий, чтобы спасти одну из них!
Кто-то начал оттаскивать Марка от Гасиона, но Марк рявкнул, словно раненый зверь, оттолкнул от себя помеху и снова ударил Жреца. Затем он поднял его за грудки, встряхнул, отбросил в стену и пнул его, после того как опальный Жрец упал.
Марк снова поймал его и прорычал:
— Помни, Гасион, когда мы ступим на карнеоласскую землю, твой народ будет судить тебя! Я мог бы повлиять на суд и попросить, чтобы тебе несколько смягчили приговор, однако сделаю все, все, все! — я продам душу дьяволу, лишь бы ты мучился в свой смертный час, задолго до него и вечность после него! Я сделаю все, чтобы ты молил о смерти! Ты грязь, Гасион! Ты предатель и изменник! Ты погубил свою царицу и едва не погубил ее брата! Ты едва не погубил своих гостей, когда они протянули тебе руку помощи! Ты достоин самой мучительной смерти! И я сделаю все, чтобы ты умирал в муках!
На Марка навалилась неведомая сила и, внезапно прозрев, он осознал, что его оторвали от Гасиона и удерживали несколько мужчин.
