Продержусь, сколько нужно!.. Кеос не падет, пока здесь я!..»
Бушующим было черное море, неистовой — его злоба. Демоны лезли друг на друга, топтали погибших и с новой силой напирали на ворота. Их не пугали ни орудия, ни огонь, а лазурный сокол только злил их сильнее.
Но упрям был Гаспар и не знал устали, ибо глубок был его страх от осознания того, что сделают демоны с городом. Акил, Акме — были далеко. Кеос остались защищать только Лорен и Гаспар. Лорен мог исцелять. Лишь Гаспар мог убить демонов.
— Гаспар! — к нему пробился дядя Лорен. — Ты должен уходить отсюда!
— Куда я уйду?! — возмутился юноша. — У меня за спиной целый Кеос!
— Кеос может постоять за себя сам! — рыкнул тот. — Твои родители уже потеряли Ишмерай! Еще одну потерю они не переживут! Ты на стене уже несколько часов, подобное переутомление может плохо для тебя кончиться!
— Но я Рианор! Я все могу сам! И мне уже четырнадцать!
— Тебе только четырнадцать! — поправил его тот. — Еще успеешь наиграться в героя!
Вдруг визг усилился, усилилось рычание, и армия демонов вдруг повернулась другую сторону.
— Тирцы?! — выдохнул Лорен.
— Сомневаюсь… — ответил король, хмуро вглядываясь в горизонт.
То было иное войско, не тирское и не атийское, не слишком многочисленное, но достаточное, для того чтобы отвлечь демонов.
Таинственное войско вступило в битву, и кунабульцы оказались стиснутыми с обеих сторон.
— Они в ловушке! — воскликнул король.
— Мы добьем их! — воскликнул Лорен.
— Пли! — заорал Арнил, и орудия, кипящее масло, атийский сокол вновь накинулись на врагов, испепеляя их, изничтожая.
С визгом погибали демоны, со скрежетом отрубались их головы. Король приказал открыть ворота и, вместе со своими воинами кинувшись к врагу, разметал его вместе со своим неожиданным союзником.
Ликовали кеосцы, ликовал король, Лорен и Гаспар с облегчением вздохнули, выехав за ворота и поскакав к сиявшему Арнилу, величайшему королю, не убоявшемуся вступить в неравный бой с демонами, не убоявшемуся бросить им вызов.
Но едва король подъехал ближе, он услышал, что воины Кеоса в один голос выкрикивали весьма странное и неожиданное. Они выкрикивали имя его сына, его погибшего сына Марка.
— Братцы! — воскликнул один из воинов. — Это же принц! Это принц Марк!
— Как?!
— Он жив!
— Он жив!
— Он жив и освободил Кеос!
— Марк Освободитель! Молодой Лев!
Арнил спрыгнул с коня и на негнущихся ногах направился вперед, через толпу воинов. Он крутил головой в разные стороны, но не видел своего сына. Он видел хорошо вооруженных мужчин, фавнов, но не видел своего сына. Кто-то уже шепнул ему, что то были шамширцы, враги Карнеоласа, вдруг пришедшие ему на помощь.
Вдруг глаза короля остановились на молодом мужчине, стоявшем неподалеку и глядевшем на него. Король застыл. Он помнил Марка изящным, немного манерным, всегда элегантно одетым, галантным и любезным юношей. Нынче перед ним стоял сильно небритый крепкий молодой мужчина с широкой грудью, с отросшими волосами, затянутыми в тугой хвост, с двумя саблями в крепких руках. На нем был простой колет, темные штаны и сапоги. Его было сложно отличить от шамширцев, с которыми он пришел. Но одно его выдавало — безупречная королевская осанка и грация, даже после напряженной боевой позиции.
— Марк, — тихо произнес король, не веря своим глазам.
Молодой мужчина направился к королю и, чем ближе он подходил, тем яснее он угадывал родные черты в этом взрослом лице. Король заглянул мужчине в глаза, и сердце его зашлось страшной болью — это были глаза сына, родные глаза!..
Арнил, этот король, переживший столько потрясений, занимавший трон более двух десятков лет, ходивший в Кунабулу, спускавшийся в Иркаллу, похоронивший ребёнка, повидавший за свой век столь всего, жалобно всхлипнул и крепко обнял своего сына, которого уже давно считал погибшим.
— Здравствуй, отец, — тихо сказал Марк, обнимая его. — Я вернулся.
— Где же был ты все это время? — выдохнул король, утирая слезы.
— Где я только не был! — улыбнулся Марк. — Исходил много земель, повидал много мест и людей. И я чертовски истосковался по дому. Я обязательно поведаю вам все, отец. Как матушка и братец?
— Матушка в Кеосе, Дарон уехал в Беллон вместе с… — король поглядел мимо сына и тихо сказал: — Прошу тебя, расскажи, с кем ты приехал.
Марк обернулся. Сакрум любезно выжидал минуты, когда его представят королю Карнеоласа. Марк сглотнул, чувствуя, что совершает ошибку, однако во время своего путешествия и жизни с шамширцами он научился весьма ценным качествам, в том числе: выжидание, молчание и игра. Сакрум играл с ним в игру, правил которой принц не понимал и не знал, какой выигрыш ожидает победителя. Но он чувствовал, что если откажется играть, отказ этот повлечет небывалые беды.
— Отец, позволь представить… Сакрум, повелитель Шамшира…
Марк всегда гордился своим отцом за сдержанность. Нынче особенно. Шамшир ненавидел Карнеолас, грабил и убивал торговые караваны, дипломатов, направлявшихся в Керберру и простых путников. Полнхольдцу перерезали горло, акидийца вешали, нодримца топили в реках, но хуже всего приходилось карнеоласцу. Карнеоласцев пытали по несколько часов, а то и дней, месяцев, а после жестоко казнили. Как правило, ножом на живую отрезая голову.
Теперь шамширцы пришли на помощь Карнеоласу и следовали за его принцем. Стоило ли расценивать это как перемирие? Король не знал, но предпочел познакомиться с «повелителем» Шамшира и сказать ему несколько добрых слов:
— Я приветствую вас, Сакрум. И от души благодарю за помощь. Вы помогли Карнеоласу, привезли моего сына и фавнов…
— Не просто фавнов, государь, — ответил тот весьма любезно. — К сожалению, мы не смогли отыскать царицу Авалара, которая так вам была нужна, но мы привезли ее брата.
— Брата?! — изумился король и увидел мальчика-фавна с ослепительно белой кожей, белыми волосами и темными глазами. Рядом с ним шел высокий и могучий Сибелир, его личный страж, и помощники.
— Прошу вас, господа! — молвил король, обращаясь к Сакруму и фавнам. — Пройдем во дворец. Вы наши почетные гости.
— Отец!.. — выдохнул Марк, понизив голос. — Ишмерай… Где Ишмерай?..
Король помрачнел, затем
