тихо ответил:
— Фавны не сказали тебе? Она не вернулась из Заземелья.
Марк знал, с самого начала знал, что Гасион лжет. И что надежды его на то, что Ишмерай могла вернуться в Архей без помощи своего отца, беспочвенны и даже глупы. Он готовился к подобному ответу, но крушение надежд всегда лишает почвы под ногами. Плечи его опустились, глаза горестно расширились и опустели. Он растеряно поглядел на своего отца. Арнил обнял сына за плечи и тихо сказал:
— Пойдем, Марк. Поздороваешься с матерью. Сегодня она станет самой счастливой женщиной на земле. Представим двору наших гостей. У Авалара теперь есть наследник, законный наследник — это великое счастье. А после мы обо всем поговорим. Полагаю, у нас есть много что рассказать друг другу.
— Скажи мне только одно, отец, — выдохнул Марк. — Ишмерай погибла?
— Ее тела никто не видел, посему уже более года Акме и Гаральд верят в лучшее. Я намерен верить вместе с ними.
«Я поеду её искать…» — подумал Марк и зашагал к Лорен Рину и подросшему и повзрослевшему Гаспару Алистеру. Ишмерай не было, но эти Рианоры тоже проливали свет на его затемненную печалью душу. И Марк шагнул к ним на встречу, чтобы рассказать о возвращении Атанаис Алистер, которая теперь обосновалась в Атии пережидать бурю.
Весть о том, что в город въезжает воскресший принц Марк, охватила город с небывалой скоростью. Принц не просто воскрес, но освободил город, перетянул шамширцев на свою сторону и привёз наследника Аваларского престола. В этот день случилось множество чудес, и народ, высыпав на улицы, приветствовал Молодого Льва, а также юного атийского сокола, Гаспара Алистера, бившегося за город с ожесточением и недюжинной упорством, которым мог позавидовать и взрослый, закаленный в боях воин.
Люди ликовали, улыбался Марк, но в душе он был растерян: его не было дома немногим больше года, но он сильно отвык от родного воздуха, родного города и придворной жизни. Он мечтал о доме и вернулся домой, но что делать с его мечтой об Ишмерай?
Марк намеревался поговорить с Акме, когда она приедет, узнать у Акила, что случилось на самом деле. Но они еще не вернулись в Кеос. Марк мог поговорить с Лореном, но Лорен поглядел на него, словно на приведение. Он не смог справиться с собой, однако пожал принцу руку и выговорил несколько приветственных слов.
Придворные высыпали на площадь, приветствуя принца. Альвария, позабыв о своём королевском титуле, о подобающих королеве чинности и манерах, подбежала к сыну, словно простая женщина и начала обнимать его, целовать и плакать у всех на глазах. Такой всегда ледяную королеву не видел еще никто.
То был день великой радости. Но отчего виновник торжества не был счастлив?
Царевича Авалара, Сибелира, его дядю Гаапа и других важных аваларских советников разместили во дворце. Там же разместили Сакрума с Малваром и Рабинару с Басилом. Остальных фавнов и шамширцев оставили в городе, кого-то пришлось отвезти в пригород, ибо никто не был готов к подобному наплыву людей. Некоторых подданных Сакрум неожиданно отправил в Шамшир.
Несколько последних дней деяния Сакрума были весьма безобидны и, казалось, были направлены исключительно на примирение с Карнеоласом. Однако Марку не нравился каждый шаг и каждое слово, принадлежавшее Сакруму. Не убив Марка, не взяв его в заложники, Сакрум словно сложил своё оружие, однако в глазах Марка это нисколько не делало Сакруму чести. Сакрум чего-то выжидал и вынюхивал. Он ходил по дворцу с вежливой улыбкой, с галантной улыбкой знакомился и беседовал с королем исключительно вежливо и даже приветливо. Он не обращал внимания на то, что кеосцы встретили его холодно и насторожено. Он благодарил короля за гостеприимство и намекал на то, что если королю понадобится помощь Шамшира, он её предоставит. Сакрум не был настойчив в заверениях дружбы, он предоставлял право выбора.
Но никто в Кеосе не знал его так, как знал Марк. Этот человек был способен на любую низость. И если Марк узнает, каковы истинные намерения Сакрума, он сможет предотвратить страшную беду, которую Сакрум упорно наводил на Карнеолас.
Поздно вечером Марк навестил Сибелира и присутствовал при том, как личные слуги Васаго укладывали его спать. Был здесь и фавн Цисперий, для которого Васаго был маленьким лунным чудом.
— Что вы намерены делать с Гасионом? — тихо осведомился Марк у Сибелира после того, как он пожелал Васаго хороших снов, и вместе с Сибелиром вышел из спальни царевича.
— Мы намерены его судить, — устало ответил Сибелир. — Суды у нас длятся очень долго, и судит провинившихся наш владыка. Это сакон, который невосмошно преступить. Васаго ещё юн, дабы судить. Мы не ведаем, смошет ли он.
— Но Гасион причинил Авалару столько бед, — сказал Марк. — Он заслуживает самого строго наказания.
Сибелир вздохнул:
— Я бы отрубил ему голову тотчас и своими руками. Однако Вассаго не велит делать этого, я просил его. У нас теперь будет много иных сабот. Мы спаслись от одной беды, но пришли к другой — сдес у нас более нет тсарства. У нас нет ничего. У нас есть средства, много средств, но этого едва ли хватит на восстановление нового дома.
— У вас есть такой союзник, как Карнеолас, — улыбнулся Марк. — Карнеолас всегда поможет вам.
— Карнеолас сделал для нас уше слишком много. Особенно ты, Молодой Лев. Фавны никогда не сабывают подобного.
Марк кивнул и улыбнулся.
Затем он направился в свою гостиную, в которой когда-то любил проводить время с друзьями. Чуть больше года назад здесь от души смеялся Александр Сагдиард и Ивен Аим, множество других молодых людей и барышень. Когда-то здесь он так горячо целовал Ишмерай. Теперь Александр был мертв. Марку рассказали о том, что Сагдиард и Марцелл погибли, защищая Ишмерай. Тело Марцелла с перерезанным горлом нашли, герцог привез его прах в Милар и похоронил там, на его родине. От Александра осталось лишь несколько кусочков от его колета, несколько следов и огромная лужа крови. След же Ишмерай оборвался рядом с мёртвым телом Марцелла. Следы от колёс телеги, в которой могли увезти Ишмерай, следовал до одного из городов Кабрии.
Марк устало опустился в кресло и задумчиво поглядел в окно, за которым разлилась тихая
