Тут уже едва не поперхнулась я.
И эти люди говорят с таким пренебрежением про отбор — а сами внаглую сватают?
— Хм, — форды снова переглянулись, — в общем-то мы и правда не спешим и можем поехать со следующим поездом, когда восстановят мост…
— Да-да… — обрадовалась женщина и суетливо принялась распоряжаться насчет комнат и багажа. Форды поняли, как они попали слишком поздно, когда их вещи были захвачены в плен, а они взяты в оцепление несколькими кумушками, явно имеющими дочерей.
В общем, из ресторации мы выходили вчетвером.
— В бою потеряны два дру-уга… — завел Златан, и я расхохоталась, вдыхая морозный воздух.
Но, поймав суровые взгляды наших кучеров, надела на лицо маску спокойствия.
Мы снова сели в карету и отправились в путь. Снег и ветер все усиливался и вскоре из-за них и без того холодное и темное пространство превратилось в непроглядную тьму и буран.
— Может… стоило переждать? — спросила я смущенно, изо всех сил стараясь не чувствовать себя виноватой. Сытой, чистой, но виноватой в нашем промедлении.
— Эта погода может продлиться еще много дней, — покачал головой Леон.
В этот миг карета качнулась как-то особенно сильно, а потом… лошади заржали, даже сквозь вой вьюги сделались слышны громкие крики наших кучеров, а повозка накренилась, заскользила и вдруг провалилась куда-то…
Я слетела на пол и тут же сверху на меня грохнулся Златан. Для разнообразия.
Раздался противный звук, а карету сотряс удар.
Этот мир продолжал надо мной издеваться.
Какое-то время все молчали, только покряхтывали. А потом принялись копошиться в сгущающихся сумерках и выбираться из изрядно наклонившейся кареты. В глубокие сугробы. Потому что мы, как выяснилось, слетели в овраг, утянув за собой одну лошадь — другая как-то удержалась на дороге, но вряд ли вытащит повозку.
Да и кто смог бы?
Мужчины какое-то время переговаривались и переругивались, продумывая, как бы вернуть наш транспорт на место, снимали с багажных крюков саквояжи и сундучки, намереваясь облегчить то, что потом им же и выталкивать, а я решила не мешать. Принялась сама выбираться, надеясь оказаться на чем-то твердом, потому что в этом заснеженном овраге моментально снизу.
И вдруг, зацепившись ногой за какую-то корягу, рухнула, поднимая тучу снежной пыли, а потом…
Кто-то залил горку, но забыл меня предупредить?
… вскрикнула, провалилась в нору, вынырнула и полетела вперед и вниз со скоростью, достойной чемпионов мира по бобслею.
Летела быстро и недолго. И так же резко как поехала я остановилась. Просто уткнувшись всей собой в очередной сугроб. И взвыла, пытаясь отряхнуть снег хотя бы с лица. Мокрая, напуганная, несчастная… совершенно одна.
Огляделась.
Наверное я оказалась на уровень ниже. Только понять по-нормальному это было невозможно — белесая мгла, остовы деревьев и сугробы вокруг.
Так, без паники… надо всего лишь двигаться по тому же желобу или что это было. Скользко. И сугробы, сучья рядом, растворяющиеся в темноте ничуть не лучше. И слишком тихо — только мои крики.
Я вроде уверенно двинулась, но потом замерла, понимая, что моментально потеряла направление и гладкий «указатель». Снег сыпал и сыпал, залеплял глаза и нос, все что я пыталась нащупать было одинаковым, все, на что я пыталась наступить, норовило провалиться, я почти уже не чувствовала ног, а руки без перчаток — они остались где-то в этой кутерьме — скрючило от холода.
Сердце заходилось от ужаса.
Кажется, по лицу потекли слезы, но они замерзали настолько быстро, что я не была уверена, что это они. В отчаянии закричала, не желая сдаваться, но не понимая, как это — не сдаваться в такой ситуации… и в этот момент меня схватило что-то острое и твердое. Крепкое.
Железное…
Потянуло в сторону и припечатало… к чужому телу. До странности теплому.
— Л-лорд… — прошептала я потрясенно, не смея поверить, что хотя не одна.
— Вот и нашлось применение крюку на карабине, — равнодушно прокомментировал Железный Лорд эту престраннейшую ситуацию, перехватил меня какой-то штуковиной и, вгрызаясь в лед чем-то наподобие ледоруба, придерживая меня чуть ли не подмышкой, с нечеловеческой скоростью и ловкостью полез наверх.
Раскол
Карету мы не вытащили.
А вот меня и лошадей удалось.
Спасибо Лорду.
Нашлись и мохнатого и жутковатого вида унты, который были мне предложены вместо промокших насквозь ботинок. А затем наши кучера вместе с мужчинами взвалили на себя поклажу и — матерясь, я уверена — повели нас сквозь пургу и темноту назад по дороге.
Мне было страшно. Вот правда. Я не принадлежала к тому типу женщин, что в горящую избу войдет. Ну может и вошла бы за чем-то ценным, но конкретно сегодня брести сквозь завывания ветра и снег, не имея ни раций, ни вертолета, ни должной одежды оказалось жутковато и холодно.
Казалось, что не дойдем — куда, кстати? — замерзнем. И очень хотелось взять кого-нибудь за ручку. Но руки моих спутников были заняты, а попросить Лорда вытянуть не нужный ему пока крюк…
Ох.
Мы добрели до развилки дорог — твердость какая-то прощупывалась под ногами — и начали углубляться в лес. Как пояснили наши сопровождавшие, где-то должна быть сторожка Смотрителя.
Но по мне совсем неосмотрительно было сходить с основного пути и теряться в дремучем лесу, столь мало похожем на земной. Не то что снег был фиолетовый или поляны с цветами повсюду… Просто в моем понимании зимний лес — это разлапистые ели, припорошенные снегом, тонкие березы и осины, могучие дубы с налепленными на их мощные ветки ледяной корочкой. А никак не полупрозрачный, хрустальный на вид частокол, стремящихся к черному небу. Который и виден-то был исключительно благодаря магическим фонарям, что держали мои спутники.
Вот куда мы премся, а?
Оказалось, они действительно знали, куда.
Пряничный особнячок из белых бревен, увитых серебристым узором.
Хрустальные оконца.
И Дед Мороз на пороге.
Я сморгнула налипший на ресницы снег и сфокусировала взгляд на сказочном видении. При ближайшем рассмотрении Дед Мороз оказался дороден, его меха — свалявшимся полушубком, а особняк — избой на две комнатушки. Но здесь даже для лошадей нашлось стойло. И в доме было тепло и сухо. А взгляд Смотрителя — за чем присматривает-то? — был добрый и лукавый. И мне показалось, что он нас ждал, пусть это было невозможно.
Правда ведь?
Впрочем, я перестала задаваться вопросом откуда кучера знали о его существовании и как сумели найти. Чем он занимается, этот дед, и как надолго мы здесь оказались.
Уселась в углу, молча оттаивая, как Снегурочка. А когда нас позвали за стол, так же молча и с благодарностью взяла простую деревянную ложку и погрузила в густое булькающее варево из неизвестных ингредиентов. Потом и улеглась, никого не спрашивая, на деревянный топчан, проваливаясь в сон.
Я девочка, мне можно устать.
— …Надолго же вы тут, — у меня будто кто-то вытащил затычки из ушей в один момент. Поморгала, просыпаясь, но подниматься не спешила.
— Отчего вы так решили? — это Златан.
— Лютует, — глубокомысленно заявил незнакомый скрипящий голос. Наверняка принадлежащий хозяину, — Добычу хочет.
— Душу? — это, с каким-то философским фатализмом, один из кучеров.
Вот вообще нормально, что это в это верят и так просто обсуждают? Может следующим этапом будет решать, чью душу отдавать?
— Может и её… а может то, что принадлежит Расколу.
Я все-таки поднялась и села.
— А он что… живой? Раскол ваш? Раз требует что-то?
— Наш? Не только. Он всем принадлежит, — Смотритель, который так и не представился, посмотрел на меня. — Суть магия льдов и феи. И этой магии тоже надо питаться.
— Нами? — я сглотнула.
— Тем, что ему подходит… что близко по сути.
— Вы полагаете… что кто-то из нас магически одарен искрой севера? — совершенно серьезно спросил Леон.
А до меня наконец дошло, о чем вообще был разговор и ради чего затеян.
