— Не в карты? Хм, в кости? Тоже нет.
— Я бы никогда не поставил на кон Эйлин! — рявкнул Майрус. — Это была модная в сезоне игра на…
— Колдовские контракты, — вместо него договорила я. — Как же я умоляла его не играть!
— Ничего не понимаю, — Гел притянул меня к себе, — ты хочешь сказать, что взрослые люди действительно играют в игру, где в результате проигрыша они окажутся под действием колдовского принуждения?
— Хуже, они подписывают магические контракты и играют на них. Мать-Магия, ты не только подлый и жестокий, но еще и тупой!
В моем голосе звенело отчаяние. Все наши с Деми беды лишь оттого, что мой бывший муж глупец!
В этот момент я порадовалась тому, что уже разведена. Могло бы быть и хуже.
— Ты должна понять, Эйлин. Линн, прошу, любовь моя. Ну действительно, я сглупил, я не подумал. Он потребовал развод, и я думал, что просто… Просто развод, а потом я все тебе объясню и мы поженимся снова. И он опять останется ни с чем, как тогда, когда ты выбрала меня. А потом он пришел ко мне снова. У него был другой мой контракт. Он выкупил его! Я больше не садился играть. Линн, пойми, я не виноват. Поговори с ним, Эйлин! Может, ему хватит твоей ласки? Может, он согласится продать тебе мой контракт за пару ночей? Линн, в память о нашей любви ты должна…
Договорить он не успел. Один короткий удар, и мерзавец осел на пол, прижимая к окровавленному лицу руки.
— Гел, — укоризненно произнесла квэнни Нортренор, — ты сбил мое проклятье. И как оно теперь сработает — неизвестно. Разве может Хранитель Закона бить людей?
Гел, брезгливо отряхивающий руку, пожал плечами.
— Драка, не приведшая к фатальным последствиям, — сорок сагертов в пользу пострадавшего.
С этими словами он вытащил из кармана кошелек и бросил его к ногам сидящего на полу Майруса. После чего Гел обратился к квэнни Нортренор:
— А еще, как Хранитель Закона, я должен сообщить вам, почтенная, что проклятье…
— Это стихийное, — отмахнулась она, — не приведет ни к смерти, ни к серьёзным травмам. На выходе занесу тридцать сагертов в кассу. Мне, кстати, дешевле вспышка ярости обошлась.
— А что с ним будет? — тихо спросила я.
— А тебе его жаль? Зря. Он-то не пожалел ни тебя, ни твою дочь, — серьёзно произнесла квэнни Нортренор и добавила: — Да и не знаю я, что с ним будет. Стихийно же.
Я смотрела на потерянного, разбитого и униженного Майруса и не чувствовала ничего, кроме брезгливого сожаления.
— Эйлин, — он отнял руки от лица и с мольбой посмотрел на меня, — Эйлин, он заставит меня отписать все имущество на его имя.
— Тогда ты узнаешь, что такое нищета. Будет полезно. Я хочу уйти отсюда. Я хочу обнять дочь, а не вот это вот всё.
Боюсь, что в моем голосе звучали слезы.
— Сейчас, милая, — кивнула квэнни Нортренор, — сейчас.
Я не помню, как мы давали клятвы. Не помню ничего, кроме нестерпимого желания обнять дочь. Прижать ее к себе крепко-крепко и никогда не отпускать.
Глава 7
После скоропалительных клятв квэнни Нортренор радостно сообщила, что теперь мы будем жить в замке Гела. Тот страшно смутился и признался, что так и не завершил ремонт.
— Предыдущий Хранитель Закона страшно любил золото и помпезный имперский стиль. — Квэнни Нортренор ненавязчиво подхватила меня под руку и вкрадчиво добавила: — Отпусти ладошку дочери, у нее уже кончики пальцев побелели.
Ахнув, я разжала пальцы, но Деми только улыбнулась:
— Ничего страшного, мамочка.
И в этот же момент исчезла их с Карин связь. Наша няня потерла травмированную руку и спрятала ее в складках платья.
— Я чувствую себя в безопасности, — доверительно сообщила моя малышка и прижалась ко мне.
— Портал открыт, — негромко произнёс Гел и подошел к нам.
Перейдя в замок, мы принялись осматриваться. Карин чувствовала себя неловко и старалась держаться подальше от Хранителя Закона.
— Это площадка для порталов, — скупо пояснил Гел. — Гости могут переместиться только сюда.
"Площадкой" он назвал массивную террасу, с которой открывался неплохой вид на город.
— Следуйте за мной. — Гел поманил нас за собой, сквозь двустворчатые двери вглубь замка.
И замок этот был… Нелюбимым и неуютным. Часть его коридоров блистала остатками имперской роскоши, часть была ободрана до голого камня, и часть носила следы начатого и брошенного ремонта. И во всем, абсолютно во всем, что мы видели, читалось пренебрежение. Гел не был счастлив здесь. Или заклятье просто перестает действовать и ко мне в троекратном размере возвращаются эмоции, из чего проистекает излишняя чувствительность.
Квэнни Нортренор так и шла рядом с нами и, что удивительно, хранила молчание. Мне почему-то казалось, что эта женщина не создана для тишины.
— Он очень одинок, — сказала вдруг Деми.
— Наверное, ты права, солнышко. Но не всё, что ты поняла о человеке, стоит произносить вслух.
Я была вынуждена сделать дочери замечание, потому что увидела, как окаменела спина Моргелина. Ему, шедшему впереди, все было прекрасно слышно.
— Сюда, — скупо произнёс Гел. — Здесь должно было быть семейное крыло. Тут моя комната, здесь, напротив, свободная спальня. И дальше по коридору детская с комнатой для няни.
А вот эта часть замка была сделана с любовью. Тщательно продуманное сочетание цветов: бежевый, морская волна и красно-коричневый. Изящные светильники на стенах, теплый ворс самоочищающихся ковров под ногами. И живые картины — пейзажи, на которых изменяется время суток. Потрясающе, но…
— Может, найдутся другие комнаты? — тихо спросила я. — Не хочется занимать чужое место.
— Здесь никто никогда не жил, — отрывисто произнес Моргелин. — Осматривайтесь. Я прикажу доставить ваши вещи. Домашние животные?
Я на мгновение замерла, а после охнула:
— Кажется, у нас есть цветок! Но где?
— Со мной, — улыбнулась Деми, и ее короткие волосы "расцвели" любопытными соцветиями.
Гел усмехнулся:
— Был бы твой друг старше, и не было бы никаких проблем. Нападающих бы просто не нашли.
— В каком смысле? — напряглась я. — Он опасен?
— Не для своей семьи, — покачал головой Гел. — Здесь нет служащих, я приношу еду из города. Что бы вы хотели?
— Если можно, то я бы хотела каши с мясом и пряник, — попросила Деми и тут же добавила: — Но вообще я мало ем. Мы вас не стесним. Не надо ничего. Мамочка работает, и нам ничего не нужно.
Гел побледнел, открыл рот, закрыл, а после опустился перед Деми на одно колено и уверенно произнёс:
— Надо. Я вот очень давно не ел медовые пряники. Потому что когда ешь один, то невкусно.
— Тогда будем есть вместе. А ещё попросим маму приготовить яблочный пирог. Он очень вкусный.
— Договорились. — Гел протянул Деми мизинец. — Обещаешь есть столько, сколько влезет?
— Да, а ты?
Краска бросилась мне в лицо! Как же быстро мое солнышко перешла на неформальное общение.
Но Гел не дрогнул ни единым мускулом.
— И я. Кто нарушит договор, тот тухлое яйцо.
Поднявшись, он коротко улыбнулся и двинулся в обратную сторону. И едва он исчез из виду, Демельза повернулась к квэнни Нортренор.
— Возьмите клятвы, вам же хочется.
— Что? — Я переводила взгляд с дочери на ничуть не смущённую женщину.
— Возьму, — спокойно кивнула квэнни Нортренор, — для того и пошла с вами. А ты и правда Чтица.
Деми пожала плечами.
— Может быть. Мама говорит, что я ребенок. И солнышко.
— Пойдем, милая, — квэнни Нортренор поманила меня за собой, — это может показаться жестоким, но такова необходимость. Мы уже обожглись и едва не потеряли Моргелина.
— Ничего не понимаю, — искренне сказала я и следом за квэнни вошла в свою будущую спальню.
— Не мне рассказывать эту историю, — усмехнулась она. — Ты готова поклясться в том, что не имеешь злого умысла в отношении Севера?
Посмотрев на искренне обеспокоенную женщину, я расстегнула тугую пуговичку на рукаве и коротким заклятьем рассекла кожу запястья.
