— Вы третий раз говорите эту фразу в отношении этой ситуации, — криво усмехнулся Хранитель Закона. — Так что, по-моему, это уже не "вскрывать нарыв", а "ковыряться в"…
Посмотрев на навострившую ушки Деми, он не договорил.
— Как знаешь, — Меровиг пожала плечами, — но помни, что в некоторых ситуациях я с большим удовольствием говорю: "Я же предупреждала".
— Иногда… — Гел покачал головой и повторил: — Иногда я нахожу некоторую логику в том, как вас за глаза называют члены Совета Магов.
— Только иногда? — Квэнни Меровиг вскинула тонкие брови. — Недоработка, однако. Но в любом случае спасибо за обед. У меня дома некормленый муж грустит, пойду скрашу ему ожидание прибытия Таниры. Она готовит вместо меня, а я и рада.
Провожая Меровиг до террасы, с которой можно открыть портал, мы молчали. А после, когда она уже открыла телепорт, тоже ничего не успели сказать. Потому что квэнни Нортренор, судя по всему, любит оставлять последнее слово за собой:
— Да, клятвы с Эйлин я уже взяла. Эта милая квэнни совершенно точно не держит зла на Сагерт.
Секунда, и ее уже нет. Только яркое теплое солнышко и обманчиво приятный ветерок составляют нам компанию.
— Меровиг Нортренор как хорошее вино — не более одного бокала за раз, — глубокомысленно изрек Гел. — Прости за клятвы. Мне бы не пришло в голову требовать их от тебя.
— Почему? — тихо спросила я и, как и он, подошла к перилам.
Мы не смотрели друг на друга. Вместо этого мы пристально вглядывались в раскинувшийся перед нами город.
— Потому что, — непонятно ответил он. И неожиданно продолжил: — Север слишком долго был на поводке Империи. Больше трёх сотен лет Сагерт не имел Трех Хранителей единовременно. Сейчас мы сильны как никогда, и это…
— Это не нравится Империи. Но… Зачем Империи холодный край, где лишь Хранители защищают людей от духов Разлома?
Гел закашлялся, и только через пару мгновений я поняла, что он маскирует смех. Затем он повернулся ко мне лицом и с улыбкой произнёс:
— А как же накопители? Из наших полудрагоценных камней получаются лучшие накопители магии. Северные травы, которые растут только здесь и без которых немыслимы лекарственные зелья. Ну и несколько золотых и серебряных приисков, с которых мы платим огромный налог. Если быть точным, то в ведении каждого Хранителя находится один золотой и один серебряный рудник. Отсюда и деньги в казне. И да, казна Хранителя не то же самое, что его кошелёк.
— Значит, быть войне, — тускло произнесла я.
— Мы не готовы обрести свободу такой ценой, — покачал головой Гел. — Я и заговорил об этом, чтобы плавно подойти к этому нарыву. В общем, в Империи знают о наших планах. Меня сочли слабым звеном.
Он усмехнулся и вновь отвернулся к городу, устремив взгляд куда-то на крыши домов.
— Она была молода и прекрасна, огромные голубые глаза, светлые волосы и звонкий голосок. Ей едва ли исполнилось больше двадцати.
Слушая его исповедь, я все больше и больше понимала, что никогда не встану в один ряд с юными и одаренными квэнти. Мне двадцать восемь лет, у меня есть дочь, образование и скандальный развод. Гел, должно быть, вздохнёт с облегчением, когда сможет расторгнуть наш невинный брак.
— Я не был с ней близок, как это стало известно после, — Моргелин, не догадываясь о снедавших меня мыслях, продолжал делиться своим прошлым, — но ей удалось убедить меня в обратном. Единственный раз, когда я позволил себе перебрать вина, завершился снятой комнатой в трактире. И я точно помнил, что засыпал один. Но проснулся в компании. Она заверила меня, что ничего не ждет, что все понимает. И исчезла. А через полгода я случайно встретил ее.
— С большим животом?
— С большой накладкой, — скривился Гел. — Я сделал ей предложение и забрал в замок. Она же и начала этот ремонт. И одновременно следила за мной. Tшepp люто ее ненавидел.
— Потом роды и якобы мертворождённый младенец, — предположила я.
Но Гел покачал головой.
— Хуже. Она создала голема. И если к ней я ничего не чувствовал, то сына полюбил всей душой. У каждого Хранителя есть своя особенность. Иногда она общая для нескольких… Впрочем, это неважно. Хранитель Закона теряет магию, когда вступает в должность. Проходит от года до трех, прежде чем сила возвращается. И…
— Сила вернулась, — осипшим голосом произнесла я, и он продолжил:
— И вместо улыбчивого шестимесячного сына я увидел кусок сырой глины с кровью и волосами другого ребёнка. Голем лишь копировал поведение живого ребенка. А после вскрылось, что моя переписка с другими Хранителями уже не тайна. Вот так я подставил весь Сагерт. И похоронил никогда не рождавшегося ребёнка.
У меня не было слов. Поэтому я просто обняла его. Крепко-крепко, приложив все свои невеликие силы. Через пару мгновений он отмер и тоже прижал меня к себе. Так мы и стояли, пока не открылся портал, из которого вышагнула серьезная Карин в сопровождении двух мужчин.
На какое-то мгновение мне стало страшно: уж слишком решительной была моя подруга? Но уже через мгновение она меня успокоила:
— На наш дом уже нашли нового хозяина. Мне в лицо швырнули деньги, обвинили во всем виноватой!
— Погоди, — я перехватила ее здоровую кисть, — что случилось?
Карин вдохнула, шумно выдохнула и уже спокойнее объяснила:
— Представьте, едва я пришла, как меня у самого дома перехватили, выдали чемоданы и деньги и сообщили, что больше не нуждаются в таких квартирантах.
— А кто вместо нас? — удивилась я. — Кажется, люди не стремились туда.
— Мне не дали и к двери подойти, — вздохнула Карин и, высвободив руку, вытащила из кармана горсть уменьшенных чемоданов. — О нас даже заранее позаботились. Проверять в присутствии мужчин я не стала.
— Да там и не было ничего безмерно важного, — отмахнулась я.
— Вообще, это незаконно, — нахмурился Гел и напряженно потер висок. — Если не по согласию сторон.
Но я только головой покачала:
— Пусть будет так. Все равно мы теперь у тебя.
— Хорошо. — Гел ощутимо расслабился и перестал тереть висок. — Позвольте мне, я расколдую, а Дориан и Грей доставят.
Затем, извинившись, Гел ушел. И мы с Карин, в сопровождении двух мужчин, пошли к выделенным нам комнатам.
И должна сказать, мои потрепанные чемоданы, левитируемые магами, смотрелись в обстановке хаотичного застывшего ремонта очень даже неплохо. А вот когда мы вошли в уже отделанную часть — стали резать глаз.
Скользя взглядом по стенам и светильникам, по живым пейзажам, я вдруг поймала себя на мысли, что этот безупречный вид меня раздражает. Теперь, зная, какой кошмар пережил Гел, мне не нравилось все, чего коснулась рука его неслучившейся жены.
Представляя, как буду раскладывать свои изношенные вещи по новым лакированным ящичкам, я отстраненно размышляла, что теперь мы с Деми сможем сменить гардероб. Не на какой-то роскошный, но на вполне достойные новые платья. Моя малышка растет быстро, и одежда ей нужна куда больше, чем мне.
Но и я, с другой стороны, не могу и не хочу ходить бедно одетой. Да и к чему эти жертвы, если теперь есть деньги?
Все эти мысли были сметены другой, куда более интересной!
— Алвориги, пожалуйста, оставьте чемоданы у моей спальни, — распорядилась я. — Карин, боюсь, что я совершила страшную ошибку.
— Какую?
— Оставила Деми и Tшeppа наедине.
— Пес Хранителя Закона не тронет ребенка, — тонко улыбнулась Карин.
А я, уже развернувшаяся в сторону запримеченного коридора, ведущего к малой чайной, озабоченно уточнила:
— Я оставила Деми и Tшeppа наедине с накрытым столом. Гел приобрел слишком много еды.
Следом я чуть было не уточнила, не голодна ли сама Карин. Только в последний момент успела поймать себя за язык. А то получилось бы, будто я предлагаю ей после нас доесть.
«Тем более что, скорее всего, мой добрый ребенок уже накормил собаку до смерти».
И, едва додумав эту мысль, я ускорила шаг.
— Почему мы бежим? — светским тоном осведомилась не отстающая Карин.
