— Леф, а название мира что-то означает?
Я не собиралась это спрашивать, я собиралась все рассказать Лефлану.
— Не хочешь об этом? И не надо. Забыли. А название — да, означает. Скайэтуаль — Звезды, спешащие в небо. Анд говорит это название по нескольким мирам разбежалось, теперь в разных языках «скай» — небо, а «этуаль» — звезда, или — наоборот, кто как их увязал.
Как-то не до вопросов перевода мне было. Я себя чувствовала, словно этой звездой, будь она скай или этуаль, меня шарахнуло по голове и придавило небом, неважно, этуалем или скаем. И сделала еще попытку:
— Анд — это Манжур? Вы дружите?
Тот же результат. Мой язык выдавал совершенно не то, что диктовал ему мозг. И выдавал так непринужденно и естественно… Что все это значит?
— Дружим, работаем. Он талантлив до бескрайности. Потом покажу, что у нас получилось. Пока сюда смотри.
Ахала и восторгалась я тоже естественно и непринужденно. Но и восторгаться было чем. Долина с цветами на самом деле оказалась островом. Парящим в воздухе среди гор. Мы стояли на самом его краю. Зрелище невероятное и захватывающее, на несколько мгновений сумевшее перебить то невероятное, что творилось у меня в голове. Даже представить было немыслимо, что такое возможно. И про остров, и про обзаведшийся небывалой самостоятельностью язык. У нас были артефакты, останавливающие излишнюю разговорчивость, но они работали не так: предупреждающий импульс, физическое воздействие и временная немота, если первые два способа не помогли. Артефакт был при мне и никак не реагировал. Я сделала третью попытку, осторожно выстраивая предложение. Почти получилось. В мыслях было: «Тот вариант тебя так и не устраивает?». Леф понял бы, о чем речь. Прозвучало:
— Новый вариант тебя устраивает?
— Честно? Меня устраивает единственный вариант: твоя полная безопасность. Но совсем из школы ты не уйдешь. Так? Так. В этом случае шифровальщица — оптимально. На мне только самые сложные не проверяй, я на шифрах не специализировался. Вайра, давай сегодня отдохнем от этого всего, оставим Мелонту в Мелонте, а здесь будем я и ты. Скоро солнце взойдет, будет видно города. Захочешь, можем подать сигнал и за нами пришлют флаер.
— Что пришлют?
— Флаер, аппарат летающий. Воздушная карета.
— А ты хочешь?
— Нет. Я хочу побыть с тобой вдвоем. Анд время не ограничивал, но тебе тяжело будет. Первый выход, больше двенадцати часов нежелательно. Лучше потом еще придем.
Этого «потом» могло не быть. Вернемся домой, я выясню, что со мной и найду способ все рассказать Лефлану. А пока… Пусть у нас будет немного счастья. Как будто мы правда вместе и все хорошо…
— И я хочу вдвоем. Не надо флаер, мы отсюда на город посмотрим.
Мы сидели, обнявшись, на краю парящего в воздухе острова и смотрели на встающее солнце, на город, выплывающий из-за гор. Наверное, он был очень далеко, казался игрушечным, созданным руками талантливейшего мастера, с изящными зданиями, арками мостов, вычурной сетью непонятных стеклянных труб, и цветными горошинами, пролетающими в них. Людей было не рассмотреть, крошечные разноцветные точки. Лефлан объяснял, что стеклянные трубы — это дороги, горошины в них — транспорт, кареты без лошадей, другие горошины, свободно носящиеся над городом, — флаера, а мосты — не просто мосты, концентраторы энергии. И о людях рассказывал. Люди Скайэтуаля Лефу нравились.
— Понимаешь, они другие. Настоящие. У них ценности другие, не деньги, не камни, они человека ценят, его личность, любовь, дружбу.
— Манжур говорил, что своим гостеприимством могут замучить.
— Не так. Не в этом дело. Они открыты. Понимаешь? А для нас это непривычно. Кто у нас откроет дверь незнакомцу и даже не задумается, можно ли ему доверять? Ты в Тугдоланте таких не найдешь, не то что еще где-то. Тут животные от людей не бегают, они от них ничего, кроме ласки, не ждут.
Подтверждение слов Лефлана явилось чуть позже. Белое, пушистое, с длинным хвостом, большущими умными глазами и висячими ушами. Стало столбиком в метре от нас, свернуло хвост кольцом и протяжно свистнуло.
— Майнуш. Играть зовет.
— А можно? — поиграть со иномирным зверем было бы интересно, и погладить его, такого забавного и симпатичного.
— Руками не трогай, привяжется, будет страдать, когда уйдем. Можем просто с ним побегать, они этого любители.
Мне понравилось бегать наперегонки с Лефом и майнушем. Бег хорошо отвлекал от мыслей, как буду страдать я, когда Лефлан уйдет. И бег перестал помогать, когда меня догнала мысль, что для Лефа наше расставание тоже даром не пройдет. Лефлан словно почувствовал, о чем я думаю, перехватил на вираже, и мы снова целовались под разочарованный свист белого зверя, потерявшего веселую компанию. А потом лежали на цветочном ковре и смотрели. Друг на друга. В небо. На второй проплывающий город. На стайку разноцветных птиц. И вновь друг на друга. И моя голова на плече у Лефа — это было так хорошо, так правильно и… так нечестно по отношению к нему… Но сказать я ничего не могла, а отказаться было выше моих сил. Когда проплыл третий город, Леф увел меня вглубь острова. Нам было пора возвращаться.
— Сигналь Анду, что мы идем. Давай, Вайра, учись.
В посылании импульса возвращения держащему связь не было ничего сложного, но мне так не хотелось уходить… Импульс трижды срывался и от Манжура за эти срывы я получила сразу на выходе.
— Эргон, что за хлит? Это были не сигналы, а прощальный стон критлица.
— Чей стон? — не поняли Лефлан и я в один голос.
Вместо прояснения ситуации Андуаш Манжур добавил ей загадочности:
— Твою мать! Я все лучше понимаю смысл спящей памяти. С полной работать хлитово. Так, проехали, вы этого не слышали. Эргон, как прогулка, понравилось?
— Очень! — ответила я честно и честно предприняла еще одну попытку объяснить все Лефу, в надежде, что странности моей речи остались в Скайэтуале. — Только одно… — на этом удачная часть закончилась, а все остальное вылилось в вопрос-предложение: — А если их попросить помочь нам с технологиями…
— Сами, — оборвал Манжур. — Самостоятельно, как сумеете. Все должно идти своим ходом, принесенное извне, как и украденное — развитию помеха, а не помощь. Хватит того, что в Мелонту ваши соседи наперли. Еще неизвестно, чем аукнется. В общем, все, что услышали, забыли. Эргон, тебя касается. И давайте валим по домам, пока Чаршон всем впечатлений не добавил.
Лефлан Андуаша, кажется, понимал, кроме того неизвестного критлица, а у меня было ощущение, что я не понимаю и половины. Весьма правильное ощущение. Но что капитан Сартар впечатления добавлять умеет, я не сомневалась. И в том, что на мой вопрос ответить может он, тоже.
У крепостных ворот стояли только наши лошади. Мой шанс подольше побыть с Лефом. До перехода и потом до школы. А может, он задержится и проводит меня домой. Или мы вместе задержимся в школе, в бывшей лаборатории Лефлана, ее пока никому не отдали. Выяснение же всех странностей можно отложить, ненадолго, всего на день. Когда у меня будет еще такая возможность и будет ли?
Повезло мне лишь на дорогу до перехода. Переход в Оштариме не из самых активных, всего пара магов на подпитке, из группы успело уйти меньше половины. Впрочем, удивляться особо нечему, это в Скайэтуале прошло около двенадцати часов, а здесь — минуты.
Лефа и Андуаша капитан Сартар отправил сразу. Я смотрела, как они скрываются за мутной дымкой, чувствовала, как меня заполняет тоска и думала о чем угодно, например, о том, что переход — тот же портал, только маленький и без временных разногласий, лишь бы не думать, что этот день может остаться моим единственным счастливым днем.
Затем сама шла к криониловой площадке с Мэлой и Райном, потом с ними же к лошадям, ждущим нас по другую сторону перехода, радовалась, что друзьям не терпится обменяться впечатлениями, потому что они отвлекали меня от мыслей о Лефлане, и злилась, что друзьям не терпится обменяться впечатлениями, потому что они отвлекали меня от мыслей о Лефлане. Запутавшись в своей противоречивости, я едва не забыла, что намеревалась поговорить с Сартаром. Забывчивость закончилась на построении, когда капитан раздал всем заслуженное и сам меня вызвал.
