— Что такое? — негромко спросил я.
Остальные тоже заволновались.
— Тише, — скомандовал Рофальд. — Дичь.
Я проследил за его взглядом. Недалеко на сосне сидел крупный глухарь с тёмными перьями и роскошным хвостом.
Тут Трис подбежала к Рофальду и вцепилась ему в руку, чуть ли не повисла на нём.
— Не надо!
— Но это же мясо. — Рофальд безуспешно пытался отцепить от себя Лиатрис.
— Не надо мясо! Хочешь, я тебе деньги отдам, купишь мясо, когда вернёшься. — Она чуть ли не плакала. — Только не убивай. Мясо глухаря сильно отдаёт хвоёй. Надо вымачивать. А у нас времени нет и воду жалко тратить, — захлёбывалась словами Трис. — Зря только птицу погубишь.
Лиатрис не убирала рук и с мольбой смотрела на Рофальда. Он впился в неё взглядом, а потом с тяжёлым-тяжёлым вздохом опустил оружие.
— Всё равно твой глухарь уже улетел, — просветил я его.
Трис облегчённо выдохнула, весело взглянула на меня и побежала к Товианне и Амелии.
— Вот и поохотился в Лесу, — сухо произнёс Рофальд и отошёл в сторону, что-то раздражённо бормоча.
Я понимающе усмехнулся. Рофальду, привыкшему к совсем другой жизни, тяжело было в Академии. Он бы и не отправился учиться, если бы не старший брат. Наконец, учёба окончена, уникальный шанс — легендарный Лес. Рофальд так ждал приключений и чудовищ, а вместо этого скучная ходьба по кочкам, одна буря и одна самая обыкновенная змея. Ни подвигов, ни славы. А теперь даже охота не удалась. И смешно, и грустно. Внешне он отчуждённый и холодный, как его любимые горы, но он намного темпераментнее, чем может показаться. К хмурому Рофальду подошла Тови, ласково коснулась его руки и что-то стала говорить. Он долго слушал, а потом мимолётно улыбнулся ей. Хороший знак.
24
24
Солнце клонилось к закату, когда нам попалась подходящая для ночлега прогалинка среди деревьев. Все были в приподнятом настроении, ведь возможно завтра нам удастся выйти к храму. Даже Рофальд, кажется, уже меньше злился на меня из-за испорченной охоты.
— Вот только ничего не ясно. В этой местности карта показывает очень мало. Придётся поблуждать, — рассуждал над картой Ларион.
— А как мы испытаем артефакт, когда найдём? Может быть, попробуем его на тебе? — спросила Амелия и с насмешкой посмотрела на Лариона. — Ты же не веришь, что артефакт действительно обладает свойством развязывать язык и заставляет говорить правду, вот первый и узнаешь, действует он или нет.
— Настоятельно прошу тебя отказаться от этой глупой затеи. Это возмутительно ставить эксперименты на мне, живом человеке. Вот Рофальд считает, что он волк. Проводите опыты на нём! — Ларион кивнул в сторону Рофальда и торжествующе сложил руки на груди.
— Я не считаю, что я волк, — сердито откликнулся Рофальд. Он возился у костра, подкладывая дрова и устанавливая треногу для котелка. — Но покусать могу.
Я засмеялась, чуть не уронив солонину, которую резала для ужина.
— А почему же тогда волк? — несмело спросила я, опасаясь, что он не ответит из-за холодка, пробежавшего между нами из-за неудачной охоты на глухаря.
Он бросил на меня подозрительный взгляд, но всё-таки объяснил.
— Мы верим, что наши предки — волки. Но каждый родившийся в нашем племени должен доказать, что в нём течёт волчья кровь и он достоин своего рода.
— Это как? — спросила Товианна, поближе придвинулась к Рофальду и тоже занялась костром.
— Недалеко от города, где живёт мой род, есть пещера Волчья пасть. Очень длинная, около десяти тысяч шагов, тёмная и узкая. Каждый ребёнок, неважно мальчик или девочка, в возрасте десяти лет должен доказать свою смелость, пройти с факелом через всю пещеру и выйти с другой стороны. Только после этого он считается достойным своего рода и племени и нарекается сыном или дочерью волка.
— Ты, конечно же, прошёл пещеру без страха и упрёка, — покровительственным тоном уточнил Ларион.
— Я — сын вождя и брат вождя! — запальчиво заявил Рофальд. — Никто не смеет сомневаться в моём мужестве.
— Никто и не сомневается, — быстро перебила Амелия. — Ларион просто тебя дразнит. — По лукавым искоркам в глазах Лариона и сдерживаемому смеху, стало понятно, что так оно и есть. — А где Кит? Куда он ушёл? Темнеет уже.
Мы огляделись, но Кита, действительно, нигде не было. Серо-синие сумерки уже опускались на Лес.
— Наверняка, он скоро вернётся. — Махнул рукой Ларион, но смеяться перестал.
Кит вернулся минут через пятнадцать, когда я уже начала нервничать.
— Где же ты был? — со вздохом облегчения спросила Тови.
— Хворост собирал. — Он кинул охапку веток к костру.
— Вы посмотрите какое рвение… — начал Ларион, но Амелия зашикала на него.
— Ты сегодня всех друзей решил из себя вывести? — ехидно спросила она.
— Нет, тебя оставлю на завтра.
Амелия недовольно засопела, как маленький ёжик, хотела что-то сказать, но покачала головой и отошла в сторону.
После плотного ужина мужчины стали готовить места для сна, а я предложила Тови и Амелии прогуляться по прогалине, пока совсем не стемнело. Мне нравилось бродить среди деревьев, гладить шершавую кору, рассказывать про Лес и его обитателей, о том, как важно беречь и чтить любую жизнь. Амелии скоро наскучил мой рассказ, ей больше нравится самой говорить, и она ушла обратно к лагерю. Тови слушала внимательно, всему удивлялась, но постоянно оглядывалась на огонёк костра среди деревьев, чтобы убедиться, что мы недалеко ушли. Всё-таки Лес её страшит. Пожалев подругу, я предложила пойти обратно. Товианна радостно кивнула головой, видимо, давно этого ждала.
— Зачем же ты со мной пошла, если так боишься?
— Заметно, да? — Тови сникла. — Я хотела свою смелость проверить. Примерно, как Рофальд свою в пещере проверял.
— Ну и получилось же! — Я заулыбалась и погладила её по плечу. Не стала говорить, что Рофальд в пещеру ходил один и на большое расстояние, с одним только факелом в кромешной темноте, а мы вдвоём и до лагеря буквально сотня шагов, нам прекрасно виден свет костра и слышен смех друзей. Но ей так была нужна поддержка! И я оставила эти мысли при себе.
— Где Амелия? Разве она не с вами? — Ларион встал нам навстречу, когда мы подошли к костру. Он пристально смотрел, ожидая ответа.
— Её давно с нами нет. — Тови развела руками.
— А где тогда она? — с нажимом проговорил Ларион, оглянулся кругом. — Что за день сегодня такой, то одного нет, то другого.
Кит и Рофальд поднялись встревоженные. Амелия не отправилась бы одна гулять, тем более, в потёмках. Мы звали, кричали, но она не отзывалась.
— Идём искать. Но так, чтобы друг друга видеть и слышать, — скомандовал Рофальд.
— Я пойду туда. Кажется, Амелия крутилась возле того места. — Ларион показал на заросли высоких кустов.
Мы рассыпались кругом и стали искать. Прошло уже довольно много времени, я не на шутку волновалась. Как же так, не уследила за подругой! Мы же совсем рядом от лагеря были. Куда она делась? Я сжала в кулаке мамин кулон, отгоняя тревогу. Вдруг высоко в воздухе в стороне от того места, где я стояла, взлетел и рассыпался искрами ослепительный белый шар.
— Это Ларион! Они там! — услышала я голос Кита.
Мы бросились туда, лавируя между деревьями. Открытое пространство появилось неожиданно: вроде только была стена из деревьев, и сразу небольшая лесная поляна. Все добежали практически одновременно, лишь Тови немножко припоздала. Я на мгновение обомлела в ужасе от представшей картины. То, что казалось зелёной полянкой на самом деле было топкой трясиной. Амелия, с бледным испуганным лицом, уже по пояс погрузилась в болото и погружалась всё глубже. Её за руки пытался вытащить из этой жуткой топи Ларион, но и он уже ногами вступил в трясину. Чёрные пузыри с противным чавканьем и хлюпаньем лопались вокруг них с отвратительной вонью.
— Держитесь! — Кит и Рофальд кинулись на помощь. Мне казалось, прошлая целая вечность, прежде чем все оказались на твёрдой земле.
