прихрамывая, вышла из темницы. Хладвиг грубо сгрёб ее и повёл за собой.
— Куда ты ведёшь меня? — с достоинством осведомилась девушка.
— Получить то, что заслужила. Да и тебе следует проститься кое с кем.
Они поднялись по знакомой лестнице, затем Хладвиг втолкнул её в комнату, и Ишмерай узнала помещение, куда он уже водил её до суда.
Войдя в нее, девушка тихо вскрикнула, но не от ужаса при виде орудий пыток, — она увидела Александра. Он был раздет по пояс, его могучий торс был усеян ранами и весь покрыт кровью. Его подвесили за руки, голова его была опущена на залитую кровью грудь, изо рта и носа сочилась кровь, глаза были закрыты. До какой степени нужно было пытать взрослого сильного и выносливого мужчину, если он потерял сознание?..
— Что вы сделали с ним? — выдохнула Ишмерай, задрожав.
— Он не хотел сознаваться в том, что ты ведьма, — со счастливой улыбкой ответил Хладвиг.
— Если я перед судом сознаюсь в том, что я ведьма, что я якшаюсь с дьяволами, летаю на шабаш, готовлю зелья и порчу людям жизнь своими колдовскими деяниями, ты отпустишь его на свободу?
Хладвиг сделал вид, что задумался, затем засмеялся и с чувством превосходства ответил:
— Боюсь, Ишмерай, уже поздно. То, что ты ведьма, мы чётко увидели сегодня. Твои слова более не имеют веса. Ты не сможешь спасти ни себя, ни свою дьяволицу с копытами, ни своего любовника. Ты сдохнешь утром, а он днём позже. Суд признает его виновным.
Ишмерай была слишком измучена, чтобы плакать или стенать, однако ее затрясло так, что зубы застучали.
— Хладвиг, ты получил то, что хотел: ты пытал меня, Атаргату, а завтра мы смиренно пойдём на костёр, чтобы погибнуть в муках. Ты так хотел этого! Ты мечтал об этом! Что сделал тебе этот человек?!
— Он лгал мне, — процедил он. — Я и подумать не мог, что он был в сговоре с тобой с самого начала. Я буду счастлив, кода вы все отправитесь на костёр. Полагаю, на костёр следует отправить и Вильхельмину. Она пыталась подкупить судью, чтобы твоего любовника выпустили. Я займусь уликами против неё, когда вы втроём сдохнете. К сожалению, мне не удалось добиться казни для вас в один день, однако все же продлить удовольствие приятно.
Ишмерай сжала кулаки и зубы. Из глаз ее потекли слезы ненависти, и она прошипела:
— Ты чудовище! Ты достоин лишь смерти! Когда-нибудь, Хладвиг, придёт тот, кто докажет мою правоту, кто докажет, что за черное гнилое сердце бьётся в твоей груди, и ты на костёр пойдёшь вслед за своими жертвами. Но все они пойдут в рай, а ты будешь вечность гореть в аду!
Хладвиг ударил ее по лицу, и девушка, не в силах удержаться на ослабевших раненых ногах, упала на пол. Ишмерай, ослеплённая гневом и отчаянием, схватила его за ногу и повалила на пол. Поднявшись, она пяткой ударила его промеж ног, и заковыляла к Александру, но Хладвиг схватил ее за волосы, заломил ей руки и вжал в стол, служащий в качестве дыбы.
Он повернул ее к себе.
— Дьявольская шлюха! — рявкнул он и снова ударил по лицу так, что Ишмерай рухнула на пол, и на несколько мгновений окунулась в забытьё.
Очнулась она, когда Хладвиг срывал с нее платье, оставив ее лишь в нижней рубашке с короткими рукавами. Он швырнул ее в стену, вооружился хлыстом и огрел им ее по спине. Ишмерай вскрикнула. Теряя сознание, она услышала чьи-то крики, но голос принадлежал ни Хладвигу. Кто-то отчаянно выкрикивал ее имя и изрыгал на Хладвига страшные проклятия.
«Александр!» — осознала Ишмерай и распахнула глаза.
Удары прекратились, но девушка услышала шаги. Хладвиг шёл к ней. Ее горло и грудь сжало огнём, разум ослепило гневом. Хладвиг подошёл к ней, порвал на ней рубаху и девушка, прикрывая наготу разорванными половинами и длинными волосами, попыталась повернуться с бока на живот, но Хладвиг отшвырнул ее на спину.
— Своей красотой ты пыталась соблазнить Бернхарда и соблазнила Садегана, — он указал в сторону что-то оравшего Александра, дёргавшегося, пытавшегося высвободиться из своих пут. — Погляди на него, как он дёргается, как беснуется, — Хладвиг расхохотался. — Должно быть, он вбил себе в голову то, что любит тебя. Так пусть наслаждается тем, как я забираю у него его возлюбленную шлюху.
Хладвиг встал над нею и вдруг начал расстёгивать свои штаны.
Ишмерай согласилась бы на любую пытку, но не на эту.
Хладвиг своими ногами удерживал ее ноги, не давая им сомкнуться.
— Посмотри, как она красива, Садеган! — воскликнул он, удерживая руки девушка, чтобы она не вздумала прикрываться. — Что же ты не смотришь! Должно быть, ты уже не раз видел ее! Посмотри, какая кожа! Таким наслаждением надо делиться! Какая кожа, какая талия и грудь!
— Я доберусь до тебя! Я лично буду пытать тебя! Клянусь, ты сдохнешь в муках!
— Хватит воротить нос, Садеган! Замолчи и наслаждайся зрелищем!
Хладвиг скинул штаны, и девушка завизжала. Одной рукой он схватил ее за волосы, другой закопошился у себя между ног, и Ишмерай, пронзительно закричав, вцепилась ему в лицо ногтями.
Хладвиг завопил, но боль ему нанесли не ее ногти, а что-то другое. Когда Хладвиг смог стряхнуть девушку с себя, Ишмерай охнула — его лицо было словно обожжённым.
Девушка поглядела на свои ладони и побледнела — они почернели, но она не чувствовала боли. Она приободрилась и была готова сражаться.
Хладвиг, охая от ужаса и боли, хватался за своё лицо. Затем он набросился на Ишмерай и принялся душить её плетью, таскал по полу, снова душил и, словно безумный, повторял:
— Ведьма! Ведьма! Ведьма!
Затем он доволок её до того места, где висел Александр, швырнул ее на пол и рыкнул:
— Прощайтесь.
Александр что-то говорил ей, но девушка не понимала ни слова. Она, прикрывая наготу, с трудом подняла к нему взгляд, увидела, как бледен он был, заглянула ему в глаза и коснулась рукой его сапог, ибо выше не доставала, а встать на ноги не могла. Он был красив даже теперь, с избитым
