— Ну, фотографии, на которой вы с Брэйди были бы вдвоем.
— Аааа, — протянула она. — Нет у меня такого снимка. Мы никогда не фотографировались вместе.
— Странно, — вырвалось у меня невольно, а Ли удивленно задрала брови и переспросила:
— Что же тут странного?
Мысленно сожалея о том, что опять ляпнула лишнее, я принялась объяснять:
— Вы так хорошо смотритесь вместе. И потом, вы же встречаетесь, поэтому я и подумала, что у вас есть такие снимки. Как у всех парочек. Интересно было бы…
Я еще не договорила, а Ли уже аккуратно вывернула с дороги на обочину и остановила машину. Она смотрела на меня с плохо скрываемым раздражением.
— Тебе кто сказал, что мы встречаемся?
Вопрос прозвучал напористо. Даже жестко. Ли обернулась ко мне, одной рукой оперевшись на рулевое колесо, а другую положив на спинку сиденья, и ждала ответа.
— Никто мне не говорил. Да это и не нужно. И так все понятно.
— Твою мать! — рыкнула Ли, отвернувшись к окну, на минуту превращаясь из нежного создания в гарпию, и добавила еще несколько фраз из которых я не поняла ни одного слова вообще. Подозреваю, что говорила она даже не по-английски. А потом пробормотала совсем уж неожиданное:
— Бедный парень.
Сказать, что я была ошарашена — ничего не сказать. Резкая перемена в этой дикой красотке сбила меня с толку окончательно. Что могло ее так разозлить? Может их отношения должны били оставаться в тайне, а я влезла со своими домыслами?
Ли тряхнула головой, успокаиваясь, и снова обернулась ко мне.
— Мы не встречаемся, понятно? И никогда не встречались. Мы просто друзья и не больше, — сказала она, с досадой хлопнув себя по колену. — Я так и знала, что тут какая-то ерунда.
Теперь уже я смотрела на Ли во все глаза и отказывалась верить своим ушам.
— Подожди, но ведь вы же часто уходите вдвоем поздно вечером, а возвращается Брэйди уже под утро? Что я должна была думать?
Ли недовольно поморщилась.
— Вот черт! Я должна была догадаться. Понимаешь, Брэйди вообще-то в Ла Пуш давно уже не живет. Но у нас возникли кое-какие проблемы, и понадобилась помощь. Из всех ребят, — тут она кивнула на фотографии, — только он смог приехать. То, что мы уходим иногда связано с нашей работой для резервации. Для нашего племени. Это, правда, не совсем работа, а, скорее, что-то вроде волонтерства. Мы с ним работаем в паре. Как полицейские. Не знаю, как тебе лучше объяснить. Но в любом случае, Брэйди мне не нужен. — И тихо, на грани слышимости, добавила. — Мне нужен не он.
Она задумалась ненадолго. Всего на одну минуту её лицо изменилось. Проступили легкие, едва заметные морщинки между бровями, появилась горькая складка в уголках губ. С красивого лица, черты которого на миг превратились в маску, смотрели на меня с оттенком усталой обреченности глаза сорокалетней женщины.
Один миг и наваждение исчезло. Ли снова стала Ли. Яркой и, пожалуй, слегка самоуверенной красавицей. Она говорила вполне доброжелательным тоном:
— Знаешь, Дженни, будет лучше, если вы с Брэйди сами во всем разберетесь. Я могу сказать тебе только то, что касается меня. Так что поверь уж мне на слово — мы не встречаемся.
Последняя фраза повисла в воздухе. Я вдыхала его, захватывая эти слова, и их смысл впитывался в кровь вместе с кислородом. Можно было закрыть глаза и почувствовать, как терпкий вкус трех коротеньких слов разносится по кровотокам.
«Мы не встречаемся».
Они не встречаются.
Поверить бы. Слишком долго я думала по-другому, и теперь принять это было нелегко. Страшно. Обрести надежду и потом потерять ее гораздо больнее, чем не надеяться вовсе. Лучше подождать, пусть все идет, как идет и посмотрим, что будет.
Ли прервала молчание:
— Ну, ладно. Поехали что ли? У нас куча дел.
Громкий рев двигателя разорвал тишину, заглушил шепот леса, доносившийся из приоткрытых окон, и машина тронулась в сторону Форкса.
Вот так славно мы поговорили вчера с подружкой моего брата. Вернее не совсем с подружкой. Эмм… Выходит, не с подружкой вообще.
Поначалу из всего разговора я только и вспоминала одну единственную фразу — «Мы не встречаемся». Уже позже, когда первая эйфория, вызванная этой новостью, схлынула, стали припоминаться и другие высказывания Ли. Например, её слова «бедный парень», сказанные явно о Брэйди, или эта фраза: «Я так и знала, что тут какая-то ерунда». Только сначала они кажутся брошенными невпопад. На самом деле смысл был. И чем больше я размышляла над этим, тем больше приходила к выводу, что смысл был только в том случае, если бы и сам Брэйди испытывал ко мне что-то помимо жалости и снисходительной доброжелательности. Что-то теплое и нежное. Что-то похожее на любовь. Становилось понятно, почему его огорчает моя отстраненность и попытки избегать общения с ним.
Если бы только это было правдой.
Я металась в постели. Приливы жаркой всепоглощающей надежды сменялись холодной отрезвляющей рассудительностью. Чтобы не сойти с ума от этого «контрастного душа», я принялась за уборку. Было достаточно сложно внятно объяснить маме с какого перепуга в невозможную для меня рань, вдруг возник ниоткуда этот неожиданный приступ рвения в наведении чистоты. Я отмахнулась от неё советом не искать корень зла там, где его нет, а пользоваться моментом. Привычная механическая работа сделала свое дело — отвлекла от опасных мыслей и помогла навести порядок в доме. Но главное, что за всей этой суетой время пролетело незаметно и пора было собираться на пикник.
Когда в назначенный час я спускалась по лестнице в гостиную, Брэйди уже был там. Оглядев мою экипировку, он улыбнулся. Мы были одеты практически одинаково: простые джинсы, рубашки в клеточку, теплые свитеры (у меня синий, у Брэйди чёрный), теплые носки. В дверях кухни появился Вихо. Он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку. Глядя, как мы обуваем ботинки и рассовываем по карманам вязаные шапки и перчатки, отец Брэйди сказал:
— Не хочу быть нудным, сын, но надеюсь, ты понимаешь, что Дженни должна вернуться не поздно.
Я начала медленно, но верно заливаться краской под внимательным взглядом старшего Гордона, как будто у меня в голове была тысяча планов как прошататься на улице до утра и весело провести время. Однако смутить Брэйди у Вихо не получилось.
— Не беспокойся, пап. Все будет в порядке.
Вся развеселая тусовка началась еще засветло. Всю дорогу к пляжу, на котором все и должно было происходить, я молчала, испытывая жесточайшее чувство неловкости. Даже просто посмотреть Брэйди в лицо смелости не хватило. Приходилось только догадываться, что из нашей беседы с Ли известно ему и как он к этому относится. Хорошо, что идти было недалеко, а когда мы добрались до места, стало и вовсе не до того. Нас радостно приветствовали и подходили знакомиться, тащили к костру, забрасывали вопросами, предлагали еду и опять спрашивали о чем-то. В первую минуту я даже растерялась от шума и круговерти лиц, но потом пообвыклась и стала различать людей и то, что они говорят. Наконец все расселись вокруг ярко пылающего костра на бревнах, складных стульчиках или просто на куртках, брошенных прямо на песок. Имена многих я уже запомнила. Здесь были Алекс, Рик, Питер и Джастин. Ребята, которых я часто видела у соседнего дома. Джаред со своей женой Ким. Их было сложно с кем-то перепутать потому, что среди молодых ребят эта пара была единственной, возраст которых подходил примерно к сорока годам. Имена самых молодых и вертлявых мальчишек не отложились в памяти совсем, а вот как зовут старого седого как лунь индейца я запомнила без труда. Билли Блэк. Отец того парня, фотографию которого я видела в машине Ли. Он был старым, но не дряхлым. Седые длинные волосы обрамляли лицо, изборожденное глубокими морщинами, из-за которых его красновато-коричневая кожа приобретала невероятное сходство с темной древесной корой. Но глаза старика были неожиданно ясными, живыми, черными, как жуки. Ему Брэйди представил меня в первую очередь. Компания собралась довольно большая, и парней было гораздо больше, чем девчонок. Собственно, кроме Ким нас было всего трое: Ли, я и Клэр, которую мне представили как девушку Квила. Того самого парня, который пригнал мою машину. Клэр радостно улыбалась мне, собственнически опершись на Квила, этаким небрежным жестом, словно это был простой пуфик, и спрашивала:
