— Двести я, пожалуй, найду, — сказала я.
— Прекрасно.
Я взглянула на Джека. Он кивнул и подал человеку деньги, стараясь не показывать, сколько их у нас.
Человек взял деньги. У него были грязные руки.
— Как вас зовут? — спросил он меня.
— Меня зовут ее королевское высочество, принцесса Талия Аврора Августа Людвига Вильгельмина Агнесса Мария Роза Эфразийская.
— Девочка шутит, — перебил меня Джек. — Просто Талия... Талия... э-э...
Я поняла его намек.
— Брук. Талия Брук.
— Вы определились с именем? — угрюмо спросил человек.
— Конечно. Это мое настоящее имя. А остальные... я пошутила, — сказала я и засмеялась.
— Становитесь туда, — велел он, подтолкнув меня к бумажному занавесу, свисающему со стены.
Едва я встала в указанное место, угрюмый человек достал квадратный предмет, чем-то похожий на телефон Джека.
— Что это...
Из предмета вырвалась маленькая молния.
— Отлично. Ждите здесь.
С этими словами человек скрылся за другой дверью.
Я замерла, стараясь ничего не трогать в этой темной, тесной и грязной комнате.
— А разве Людвига — это женское имя? — спросил Джек.
— Отец мечтал о сыне. Когда я родилась, он добавил к моему имени имена нескольких великих эфразийских королей. А Агнесса, Мария и Розаа - имена эфразийских королев.
— Аврора тоже была королевой?
— Нет. Так звали мою бабушку по материнской линии. Ее назвали в честь древней богини утренней зари.
Я оглянулась и вдруг заметила ползущую по стене сороконожку. Кажется, она была не прочь залезть ко мне в волосы. Я встала ближе к Джеку.
— Зачем мы здесь? — спросила я.
— Делаем тебе паспорт.
Заметив мое непонимание, он пояснил:
— Это такая бумага, которая позволяет путешествовать. Когда она у тебя есть, можешь ехать куда угодно.
— А кто такая Жоли? — с некоторым подозрением спросила я.
— Понятия не имею. Видишь ли, если получать паспорт обычным путем, это займет много времени. И вообще... хлопот больше. Когда я покупал тебе одежду, познакомился с одним парнем. Он назвал мне имя своей подружки. Это вроде условного сигнала.
Путешествие! Мысль о путешествиях затмила мои опасения насчет странного способа обзаведения паспортом. Главное — я поеду в далекую страну. Поеду вместе с этим лохматым парнем, с которым познакомилась только вчера. Внутри у меня все дрожало от радости.
— Значит, я поеду с тобой? — спросила я Джека.
— Со мной? — удивился он. — Я помог тебе выбраться. Помогаю сделать паспорт, без которого в наше время нельзя. А потом — потом ты сама по себе.
— Сама по себе? Но как я смогу... что я буду делать?
— Не знаю. Продашь еще что-то из своих драгоценностей.
А я-то думала... Нет, я не могу жить сама по себе в этом времени. Я даже не знаю, куда отправиться, чтобы продать драгоценности. А где жить? Где брать пищу? Где раздобыть одежду? Даже в Эфразии я никогда не держала в руках деньги. Я не знаю, как и сколько Джек заплатил за автобус. И потом, если я буду сама по себе, я не сумею заставить Джека меня полюбить.
— Я понимаю, ты не обязан нянчиться со мной. Но пожалуйста, помоги мне еще немного. Помоги добыть денег и купить билет на корабль. А дальше...
Я знаю, как поступить дальше. Потом я попрошу помочь мне еще в чем-то. И еще. Когда он поймет, как я в нем нуждаюсь, он не станет меня прогонять. Мама всегда говорила: мужчины любят, когда в них нуждаются.
Я заглянула ему в глаза, чуть оттопырила нижнюю губу и заставила ее дрожать. Это совсем легко.
— Ладно, я тебе помогу, — вздохнул Джек.
Достигнув этой цели, я позволила себе захлопать в ладоши.
— Спасибо тебе, Джек! Больше всего в жизни я хотела путешествовать!
ТАЛИЯ
Мы целый час продирались сквозь громадные кусты ежевики. Я в кровь исцарапала себе лицо, руки и ноги. Нас обступила такая тьма, что даже я ничего не могла разглядеть. Исчезли все звуки. Я слышала только собственные мысли.
А Джек оставался все таким же, если не хуже. Он не собирался в меня влюбляться. Когда я дотронулась до его лба, он намеренно отстранился. Должно быть, он считает меня совсем глупой девчонкой.
Я и есть совсем глупая девчонка. Чего я добилась? Отцовской ненависти. Материнского раздражения. А те, за кого я могла бы выйти замуж, давно умерли.
Что мне оставалось? Брести через ежевичные дебри, вместе с парнем из страны, о которой я ничего не знаю. Подобающую одежду, которой его снабдили в замке, он выбросил и вновь облачился в свою. Мне она напоминает ярко раскрашенное белье. У меня были все основания думать, что в мире, куда мы направлялись, так одеваются очень и очень многие.
Колючка едва не угодила мне в глаз.
— Ай! — вскрикнула я.
— Я тебе говорил: мы будем продираться через сплошные колючки. Чтобы меньше колоться, нужно идти в том направлении, как растут ветки.
Джек шел впереди и раздвигал ветки — самое малое, что можно ожидать от неотесанного парня. Где ему знать, как подобает обходиться с принцессой!
— Слушай, а заросли-то стали поменьше. Когда мы с Трэвисом шли к вам, они вообще стояли сплошняком. Кажется, они редеют.
— Так и должно быть. Флавия говорила: когда проклятие будет разрушено, наше королевство снова станет видимым для мира. Заросли начали исчезать.
Джек ничего не сказал. Думаю, он не верит ни в фей, ни в заклятия. И в то, что он — моя судьба, тоже не верит. Главное — он взял меня с собой. Я должна проявлять терпение, иначе он и вправду бросит меня на полпути. Что бы он ни думал, ом — моя настоящая любовь.
— Прости, что жалуюсь, но я не привыкла ходить по ежевичным зарослям.
— Тогда тебе надо вернуться назад.
Нет, он не сказал: «Мы должны вернуться». Он тоже хочет избавиться от меня.
— Я же говорил тебе: будет трудно. Возвращайся, пока еще можно.
— Мне везде будет трудно, — вздохнула я. — Но уж лучше я отправлюсь туда, где меня никто не знает. Я хочу попасть в такое место, где нет никаких принцесс.
— Проще простого, — усмехнулся Джек.
Проще простого. Перестав быть принцессой, я превращусь в... простолюдинку. Только сейчас я задумалась об оборотной стороне своего решения. У нас простолюдинки много работают. Им некогда следить за собой, и от некоторых весьма дурно пахнет. Но что меня ждет, если я вернусь? Затворничество в замке и вечные попреки отца?
— Я хочу туда, где на меня не будут сердиться.
Джек засмеялся.
— А кто этого не хочет? На меня вечно сердятся. Представляешь, многие думают, что я — безнадежный лентяй. На самом деле...
Он почему-то замолчал, потом вдруг схватил меня за руку:
