А вот и он!
Александр стоял опершись о железные ворота, весь такой сексуальный, в черных джинсах и черной кожаной куртке, с черным рюкзачком.
— На пешую прогулку? — спросила я.
— Нет, на пикник.
— В такой час?
— А есть ли время лучше?
Я с улыбкой покачала головой.
У меня не было ни малейшего представления 0 том, куда поведет меня Александр, зато мне совсем нетрудно было представить реакцию наших занудных земляков, которые увидели бы нас.
— Неужели это тебя не раздражает? — спросила я, указав на надпись, сделанную на воротах.
Александр пожал плечами.
— Джеймсон хотел это закрасить, но я ему не разрешил. Что для одного гадость, для другого шедевр.
Он взял меня за руку и повел по улице, ни словом не обмолвившись о наших планах на сегодняшний вечер. Впрочем, мне было до балды, куда мы идем, пусть и на расстояние в миллион миль, лишь бы он был со мной.
Мы остановились у городского кладбища.
— Вот мы и пришли, — сказал Александр.
Меня вообще никогда не приглашали на свидание, а уж тем более в подобном месте. Городское кладбище существовало лет двести. Я уверена в том, что тогда, в годы покорения Дикого Запада, наш Занудвилль вовсе не был таким занудным. В нем было полно всего интересного — крохотные лавки, салуны, ковбои, картежники и эти викторианские дамские ботинки с высокой шнуровкой.
— Ты приводишь сюда всех своих девушек? — спросила я.
— Ты боишься? — спросил он.
— Я играла здесь в детстве, но днем.
— Это кладбище, пожалуй, самое живое место в городе.
Слухи оказались верными. Александр действительно приходил на кладбище по ночам.
Кладбищенские ворота были заперты, чтобы перекрыть доступ праздным бездельникам, склонным к вандализму.
— Нам придется взобраться, — сказал он. — Но я знаю, что ты любишь перелезать через ворота.
— Из-за этого у нас могут быть неприятности, — заметила я.
— А что, залезать в дома не страшно? — спросил он. — Не волнуйся. Я знаю одного из здешних обитателей.
Мертвого? Живого? Труп? А может быть, вся фишка в том, что какой-то родственник Джеймсона работает на кладбище?
Когда я, одетая в узкое платье из синтетики, стала перелезать через ограду, Александр деликатно отвернулся. Потом мы оба отряхнулись, он взял меня за руку и повел по центральной дорожке, по обе стороны которой на мили тянулись надгробия.
В некоторых надписях на памятниках упоминалось об эпидемии чумы, которая разразилась у нас в начале позапрошлого столетия. Александр шел деловито, как человек, который знает, куда направляется.
«Куда он меня ведет? Кого он здесь знает? Спал ли он здесь? Привел ли он меня сюда затем, чтобы поцеловать? И стану ли я вампиром? — подумала я и замедлила шаг. — Хочу ли я на самом деле стать вампиром и называть это место своим домом на целую вечность?»
Я споткнулась о ручку лопаты, пошатнулась и чуть не свалилась в пустую могилу. Александр успел подхватить меня за руку и удержать на краю ямы. Я зависла над ней, уставившись в темноту.
— Не бойся. На ней же не значится твое имя, — пошутил Александр.
— Наверное, мне нужно было сидеть дома, — нервно сказала я, отряхивая могильную землю с платья, но он уверенной рукой направил меня дальше, в глубь кладбища.
Неожиданно мы остановились на вершине небольшого холмика перед исполинским мраморным памятником.
Александр подобрал несколько бледно-желтых нарциссов, разбросанных ветром, и бережно положил их обратно к подножию памятника баронессе Стерлинг.
— Мне бы хотелось познакомить тебя кое с кем, — сказал он, мягко посмотрел на меня, а потом на могилу. — Бабушка, это Рэйвен.
Я смотрела на могильную надпись и ничего не могла сказать.
У меня не было опыта знакомства с покойниками. Что я должна при этом говорить — «Вы с ней так похожи»?
Конечно, Александр не ждал, что я скажу что-нибудь, сел на траву и привлек меня к себе.
— Раньше бабушка жила здесь, в этом городе. Она оставила нам дом, и наконец-то мы получили его после официального утверждения завещания, на которое ушли годы. Я всегда любил этот особняк.
— Bay. Баронесса была твоей бабушкой?
— Я навещаю ее, когда чувствую себя одиноко. Она понимала, каково это, потому что с трудом находила общий языке родней со стороны Стерлингов. Дедушка погиб на войне. Бабушка всегда говорила, что я напоминаю ей его.
Он глубоко вздохнул и поднял взгляд на звезды.
— Здесь прекрасно, как ты думаешь? — продолжил Александр. — Нет лишних огней, которые перебивали бы звездный свет. Кажется, будто Вселенная — огромное полотно, картина, которая всегда там, лишь ждет, чтобы на нее посмотрели. Но люди не замечают ее, потому что слишком заняты собой. А ведь это самое красивое, что можно увидеть. Ну, почти…
Несколько минут мы молчали, глядя на небосвод. До меня доносилось лишь его тихое дыхание и стрекотанье сверчков.
Первое свидание и должно быть таким чудесным, как это. Никакая премьера фильма не могла ни в малейшей степени сравниться с тем, что происходило сейчас.
— Значит, твоя бабушка, та дама, которая любовалась луной… я хочу сказать, она, ну…
— Она была прекрасной художницей, научила меня рисовать супергероев и монстров. Множество монстров!
— Я знаю.
— Ты знаешь?
— Я хочу сказать, что знаю, как это, должно быть, было тяжело для тебя. Но я тоже люблю вампиров! — намекнула я.
Похоже, он задумался о чем-то другом.
— Я очень много путешествовал, но никогда не имел возможности нигде толком вписаться.
Он выглядел потерянным, очень душевным и совсем одиноким. Мне хотелось, чтобы он поцеловал меня и понял, что я принадлежу ему на целую вечность.
— Давай поедим, — неожиданно сказал он и поднялся на ноги.
Александр поставил на землю пять черных свечей в изящных подсвечниках, зажег их с помощью старинной зажигалки, достал бутылку газированного фруктового напитка, крекеры, сыр и расстелил на холодной траве черную кружевную скатерть.
— Ты когда-нибудь был влюблен? — спросила я, когда он наполнил хрустальный бокал.
Неожиданно мы услышали вой, и свечи потухли.
— Что это было? — спросила я.
— Похоже, собака.
— По-моему, это больше похоже на волка!
— Так или иначе, но нам лучше уйти! — вдруг сказал он.
Я начала было засовывать все в его рюкзак.
— Оставь, нет времени! — сказал он и схватил меня за руку.
Ветер продолжал завывать. Звуки приближались. Мы спрятались за памятником.
— Если вы пришли, чтобы посмотреть на привидение, то могу вас заверить, единственное привидение, которое вы сегодня увидите, ваше собственное, — обратился к нам знакомый голос.
