А вот запоминать их тактики мне было искренне лень, что в общем-то имело два последствия: с одной стороны, я ничего не могла рассказать своим, а с другой, вообще не представляла чего мы там на турнире собираемся делать.
Хотя вру, я точно знала, что буду делать — всё, чтобы победили те, кто давно этого заслуживает.
Неожиданно тяжело оказалось встретиться со своей бывшей командой. Вроде бы и нет у меня совести, она же соскальзывает, но такое ощущение, что как-то я ей все-таки заболела и теперь все никак не могу вычихать.
В общем, в глаза смотреть было страшно, да.
Но, как ни странно, меня все поняли, и ни один бывший сокомандник не усомнился в том, что Академия Драконов совершила самую страшную ошибку в своей жизни.
Люблю их.
А вот с ректором отношения наладить не удалось, так как он снова куда-то пропал. И судя по разведанной мной информации до Турнира возвращаться не собирался.
Время до соревнований без ректора пролетело незаметно, и под бодрые кричалки болельщиков, всё же допущенных до соревнований несмотря на угрозы папеньки сделать мероприятие закрытым, свист каких-то странных музыкальных инструментов, доносившихся даже до моего окна в общаге, и немой мандраж соседок как-то неожиданно быстро началось мое утро перед страшным и ужасным Магическим Турниром Академий.
— Ох, мой первый турнир! — верещит Мила, наворачивая зигзагообразные круги по комнате и предусмотрительно обходя мою кровать, где я тихо-мирно шиплю на несправедливость жизни.
— Почему всё важное в этом мире назначают на утро? — грустно шебуршу себе в подушку.
— О да, такое событие бывает только раз в году! — как всегда не обращают на меня внимание возбужденно перешёптывающиеся сокамерницы. — Если не считать новогодний бал, самое яркое событие за всё время обучения!
— Да, обожаю турниры, это так волнительно! — к Аише с Милой присоединяется и Анесса.
— Напоминаю, что из нас четверых только я участвую в соревнованиях, — бурчу всё той же подушке.
— Ой, точно, Астра, тебе же уже пора собираться! — спохватывается бдительная Мила.
Надо было молча бурчать.
Восстаю с кровати.
— Ну можно я не буду, — жалостливо ною, тем не менее, послушно натягивая носочки.
Носочки с утра — это самое важное. Если носочки натянул, значит, спать уже не будешь.
— Нельзя, — звучит привычное, и я привычно расстраиваюсь. Потом привычно стенаю в душе по горячей воде, привычно натягиваю обратно на озябшие ноги носочки (носочки это самое важное) и привычно надеваю то, что собрал на стуле с вечера мой более адекватный в то время мозг.
— Ты ужасная красавица, — звучит сомнительный комплимент в сторону обтянутой комбинезоном меня, и под бодрые подбадривания соседок будущую жертву Турнира выставляют в коридор на подвиги.
Стою.
Покачиваюсь.
А в каком направлении здесь подвиги?
— О, Астра, удачи!! — хлопают меня по плечу идущие мимо разукрашенные в цвета нашей академии неизвестные личности.
Пойду за неизвестными личностями.
Сдаётся мне, нам в одном направлении.
Неизвестные личности не подвели и вывели меня прямо ко входу на стадион, где меня уже отловили предположительно новые сокомандники. Предположительно, потому что я их так и не запомнила.
— Сегодня важный день, бойцы! — начал было бодро рассказывать что-то вдохновляющее куратор зашедшим в палатку нам, как вдруг под полог заглянул мой папенька.
— Простите, украду у вас Астру на пару слов, — вежливо, но непререкаемо произнёс, недвусмысленно поманив меня пальчиком.
Ну, я с утра змея простая. Меня поманили — я пошла.
— Что? — стою, покачиваюсь.
Папенька вместо ответа только быстро осматривает меня соколиным взором и, явно не получив от осмотра морального удовлетворения, шагает вместе с вялой мной в тут же открывшийся портал.
— Астра, ты нужна нам адекватной, — говорят неадекватной мне.
Кому нам?
Сосредотачиваюсь на секундочку и внезапно замечаю прямо перед собой хмурого ректора.
Неожиданно.
Не ожидала.
Стою, покачиваюсь.
— И что с ней? — спрашивают хмуро, но почему-то не у меня. Хотя если подумать, всё правильно хмурые делают.
— Утро, — кривится папенька, чем-то там шебурша в сторонке.
— Звучит как диагноз, — с сомнением осматривает меня ректор, таки ища тот самый диагноз, но я свои диагнозы кому попало не показываю.
Фигу разве что могу показать.
Показать ему фигу?
— Сейчас вольем в нее ударную дозу кофе и проснется, — папенька сегодня оптимист.
— Ну давайте попробуем, — с сомнением тянет ректор, обхватывая меня за талию и пытаясь переместить в сторону чего-то горизонтального. Но вместо того, чтобы послушно не препятствовать перемещению я, неожиданно даже для самой себя, внезапно обвиваю его шею руками, прижимаюсь всем телом, умиротворенно вдыхая его морозный запах, и тихонько тяну:
— Я так давно тебя не видела, целых три дня…
Ректор судорожно сглатывает. Папенька разбивает в сторонке что-то очевидно бьющееся.
А мне хорошо-о-о-о…
— Если это были извинения, то будем считать, что я всё простил, — хрипло говорят мне, осторожно обвивая талию в ответ.
Хорошо-о-о-о…. Сейчас усну…
— Ты так-то меня тоже три дня не видела, — звучит сбоку немного ревнивое, и меня непримиримо отцепляют от замершего ректора. — На, пей давай, — силой приставляют пахучую кружку ко рту.
— Это не кофе, — справедливо замечаю.
— Кофе там тоже есть, пей давай!
Пью.
— А вы чего хотели то? — спрашиваю, выпив залпом то, что точно не кофе.
Перед глазами немного проясняется, а разум начинает воспринимать что-то кроме желания лечь на что-нибудь или кого-нибудь поспать.
Оказывается, меня перенесли в кабинет ректора, который, кстати, сегодня краской, конечно, не мазался, но тоже одет в цвета своей академии.
— Нужно обговорить твое поведение на Турнире, — прошлявшись, говорит Андриан, — мы проверили всё что только можно, следов змей нет, но я почти уверен, что они появятся. Турнир — наиболее удобный способ к тебе подобраться. Вряд ли это произойдет прямо во время испытаний, на глазах тысячной аудитории, но всё возможно, поэтому пожалуйста, включи голову и запомни основные сигналы на случай их появления.
А можно мы будем просто обниматься?
Очень хочется.
— Мы будем постоянно рядом, поэтому помощь придет незамедлительно, только позови, — включается папенька, — сама понимаешь, шансов, что ты обнаружишь их первой куда больше, но вот ловить и прибивать этих гадин мы уже научились.
— Будь осторожна, пожалуйста, — Андриан якобы берет меня за руку для дополнительной аргументации, но на самом деле его пальцы недвусмысленно прочерчивают ощутимую линию по браслету, до сих пор скрытому на моем запястье.
То есть обниматься не будем, да?
— Сосредоточься, Астра, — говорят мне, и я с тяжелым вздохом все-таки повинуюсь.
Через десять минут меня, проинструктированную и вероломно лишенную обнимашек, возвращают туда откуда взяли.
— Где ты была так долго, мы вот-вот начнем, — сквозь зубы цедит куратор дракончиков и, схватив меня за предплечье, силой тянет к неприметной дверце с обратной стороны трибун. Видимо, именно оттуда мы и будем красиво выбегать.
— Командам просьба приготовиться! — в тон словам куратора зазвучал на полигонах усиленный магией голос ректора. — До начала соревнований осталось пять минут!
— Удачи, — говорит куратор сразу всем, запихивая меня в темную каморку к жмущимся друг к другу от тесноты пространства дракошам. — Надеюсь, вы не посрамите имя своей академии!
Да.
Тоже на это надеюсь.
Звук горна, прозвучавший ровно через пять минут, прострелил дрожью от макушки до пяток и отогнал последние остатки сонливости.
До того наглухо закрытые двери распахнулись, являя немного помятых нас солнечному агрессивно настроенному миру.
— Быстрее! — кричит самый старший и наиболее опытный дракоша, едва ли не выпинывая нас на залитое светом огромное игровое поле. — Щит! Делаем щит!
