в сальные свечи? — не удержалась я.
Я училась, сколько себя помню, пусть мне и не довелось сидеть на лекционной скамье, повторяя вслух за лектором.
— Так игла лучше скользит!
Я промолчала. Бесполезно объяснять, что в прогорклом сале свечи размножается зараза, которая потом попадает в плоть — в дополнение к той, что уже занесена клинком и обрывками одежды. Хотела бы я посмотреть на тех «зверьков» в капле воды, чтобы понимать, как выглядит невидимая глазом зараза. Впрочем, не время об этом думать. Я убрала воспаление, немного ускорила заживление. Швы в самом деле были наложены хорошо, и обрывки мышц Дезо сопоставил правильно, так что не было необходимости уставать самой и тратить силы раненого, заставляя рану срастаться немедленно.
— Капитан, не найдется у вас чистого бинта?
Генри молча протянул мне скатку, я перевязала рану. Обратилась к раненому:
— Зайдешь ко мне завтра, покажешь, как заживает.
Парень кивнул, повел плечом, лицо его стало отстраненным, точно он вслушивался во что-то внутри себя.
— Дергать перестало, — заметил он. — А то прям как часы капитана, тик, тик…
— Ступай, — велел Генри, и раненый исчез.
Следом за ним попытался выскользнуть и хирург.
— А вас, господин Дезо, я попрошу остаться.
Пока тот медлил, в дверях возник лорд Джеймс.
— Что случилось, капитан?
— Господин Дезо объявил меня безумным и угрожал бунтом.
Квартирмейстер — знать бы еще, что означала эта должность[1]! — присвистнул.
— Я вовсе не… — начал было хирург.
— Вы говорили при свидетелях. И если леди Белла не часть команды, то Раулю люди поверят. — Он снова обернулся к лорду Джеймсу. — Я его вызвал. Право выбора оружия принадлежит мне, как оскорбленной стороне, но я уступлю его господину Дезо. Проследите, чтобы дело обошлось без магии?
— Да, капитан.
Насколько честен он будет? Насколько честен будет сам капитан? Воспользуется ли магией несмотря ни на что, если поймет, что дело плохо, и покроет ли его друг и помощник? Наверное, я должна была устыдиться подобных мыслей, но что, если Генри убьют?
Я вдруг поняла, что волнуюсь за него — за его жизнь — куда сильнее, чем за собственную участь.
— Капитан, можно вас на пару слов? — спросила я.
Он молча шагнул к спальне.
— Генри, пожалуйста, — прошептала я, едва за нами закрылась дверь. — Он оскорбил меня, это верно, но слова — лишь слова. Они не стоят жизни.
Наверное, я снова все делала неправильно, наверное, мне следовало бы радоваться, что нанесенное мне оскорбление смоют кровью, но…
— Что именно он сказал?
Я опустила глаза.
— Белла?
— Что ты позволяешь мне слишком многое потому что… — Нет, у меня язык не повернется это повторить! — Потому что я позволила тебе…
— Не продолжай, я понял. Это оскорбление, но не угроза. Что еще?
— И что, возможно, я буду знать свое место, если он сделает то же, что, якобы сделал ты… — На лице капитана заиграли желваки, и я поспешно добавила: — Но ведь это пустые слова!
— Не стоит угрожать тем, что не готов исполнить. — Генри улыбнулся, погладил меня по щеке. — Но дело не в тебе, сокровище мое, хотя будь ты в самом деле моей, я убил бы на месте за такие слова, не тратя времени на вызов.
Я поежилась — почему-то было понятно: он не шутил.
— Прежде всего он оскорбил меня, заявив, что я думаю не головой а… В общем, другим местом. Но даже не это самое важное. Важно, что он пытался мне угрожать. Помнишь, что я говорил про бунт?
— Но ведь ты сказал, что подчинишься голосованию.
— Подчинился бы. Но как ты думаешь, почему покойный Фрэнк не стал дожидаться, пока я в самом деле не отдам концы, чтобы выставить свою кандидатуру на голосование, а попытался захватить крюйт-камеру и прикончить Джеймса?
— Потому что не был уверен в исходе голосования?
— Именно. Команда… почти все готовы носить Джеймса на руках, несмотря на то, что он дворянин. А может, именно поэтому, поди пойми. А он на моей стороне. Сместят меня — капитаном почти наверняка станет он, и по большому счету мало что изменится, потерю роскошной каюты я как-нибудь переживу. Но если позволить Дезо будоражить людей россказнями, будто я лишился рассудка из-за козней ведьмы, смещением дело не обойдется. Люди начнут искать таких же якобы заколдованных, пойдут свары, и ничем хорошим это не кончится.
Я поежилась.
— Может, и правда запрешь меня, чтобы люди успокоились? Не хочу, чтобы из-за меня проливалась кровь.
— Не из-за тебя, Белла. Из-за невежества и глупости.
Он снова погладил меня по щеке, улыбнулся.
— Не переживай, сокровище мое. Даже если этот тип меня прикончит, Джеймс тебя защитит, я возьму с него слово.
Он исчез за дверью, а я так и осталась стоять, до боли стиснув руки. Нет, и вовсе не за него я волнуюсь, а исключительно за свою судьбу!
Господи, помоги мне!
Нет, не мне. Генри.
____________________
[1] Квартирмейстер на пиратском корабле отвечал за состояние судна, распределение добычи и наказание провинившихся, а также руководил абордажной командой.
— Ну так шпага или пистолеты? — донесся из-за двери веселый голос.
Что ответил Дезо, я не услышала. Выглянула в салон, где уже никого не было. Из-за стен доносились возбужденные голоса, возгласы, топот. Похоже, вся команда решила понаблюдать за представлением. А может, являться на поединок обязательно, кто знает? Уж точно не я.
Зря Генри не взял меня наверх. Как бы я ни волновалась, нашла бы в себе силы не визжать и не падать в обморок, тем более не стала бы соваться под руку. В трюме, убивая моих несостоявшихся насильников, Генри был страшен. Смотреть на поединок, наверное, было бы еще страшнее. Но сидеть здесь и ждать его исхода казалось невыносимым.
Я раскрыла «чудо господне», пытаясь читать, но знакомые с детства слова скользили мимо разума, не оставляя следа. Покосилась на потолок, словно могла что-то сквозь него разглядеть. Разумеется, доски палубы не стали прозрачными под моим взглядом. Возгласы стихли, сменившись настороженным гулом, словно из разворошенного осиного гнезда. Что там?
Может, все же прокрасться наверх, чтобы увидеть все своими глазами? Пока все заняты поединком, на меня могут и не обратить внимания.
