— Что, Лер? — подняв голову, спросила ближайшая ко мне статуя и… сошла со своего постамента.
— М-мамочки, — запинаясь, пробормотала я и, отступив назад, угодила в объятия Керр-сая. Сжав мои плечи, мужчина спокойно проговорил:
— Ну, здравствуй, шизофрения.
— И тебе, герой, не хворать, — ответила на языке лэфири большая лохматая зверюга, на глазах сменившая каменный окрас на темно-синий, как у орн. Она тряхнула роскошной гривой, которая и правда походила то ли на толстые жгуты, то ли на косички, и, облизав более вытянутую, чем у керсов, морду длинным раздвоенным языком, представилась:
— Нифелин-11, или просто Лин, ну а как вас зовут, я уже в курсе.
— Химера-хамелеон, — восхищенно протянула Надья. — А я думала, что это все сказки.
— Какие сказки? — немного придя в себя, спросила я. — Лин, ты химера?
Собеседница скосила свои желтые глазищи на кудрявую, тяжело вздохнула и ответила:
— Смотря, что подразумевать под химерой. Если козье тело, львиную голову и змеиный хвост, то два пункта из трех подходят.
— Обалдеть! — и снова вивьера произнесла то, что вертелось у меня в голове. Я же, легко вывернувшись из рук норда, приблизилась к существу, которое представляла как угодно, но только не четвероногой зверюгой раза в полтора крупнее меня. Стоп! А ведь тогда, в тумане, мне виделся кто-то двуногий… приглючилось или Лиин спасала нас не одна? Взгляд упал на ближайшую статую остроухой девицы и, озаренная догадкой, я поинтересовалась:
— А это кто такая?
Лин чуть повернула голову и, посмотрев на каменную соседку, сказала:
— Маруся.
— Кто? — в один голос спросили норд с вивьерой, для которых имя было незнакомо.
— Маруся, — повторила Лин, подмигнув мне желтым глазом. На кошачье-лисьей морде появилась улыбка, и она была бы даже похожа на человеческую, если бы между острых звериных клыков не мелькнул змеиный язык. — Маруся Савичева, — к одному непонятному для лэфири слову, химера добавила второе и, довольная эффектом, насмешливо фыркнула. — Подруга моя, бывшая, — выдержав паузу, пояснила она нам. — Нет ее больше. Увы.
— И поэтому ты решила ее увековечить в камне? — по-новому глядя на бесконечное множество похожих статуй, спросила я.
— И поэтому тоже, — ответила… скульптор.
— А еще почему?
— Чтобы удобно было маскироваться и сбивать со следа охотников, — пояснила собеседница.
А я, осмотрев ближайшую каменную Машу, перевела взгляд на ее создательницу, оглядела химеру с головы до ног, и с сомнением проговорила:
— И как, интересно, тебе удалось такое сделать? — четвероногое создание упорно не желало представляться с рашпилем в зубах и молотом в лапе.
— Пф-ф-ф, — дунув на упавшие на синюю морду пряди, Лин сказала: — Я тебе покажу… потом… если захочешь.
— А сейчас что? — с интересом разглядывая нашу новую знакомую, спросил Керр.
— А сейчас ужин, — клыкасто улыбнулась хозяйка «мастерской». И, приглашающее махнув хвостом, пошла в самый темный угол пещеры. Нам же ничего не оставалось, кроме как последовать на ней. За скульптурным заслоном оказался еще один зал, и в нем вместо каменных копий двух подружек сидела вполне себе живая трехглавая орна.
— И… кто кем сейчас ужинать будет? — сглотнув, прошептала кудрявая, в третий раз за последние полчаса озвучивая мои мысли.
В том же зале…
У Рыжа лиловые глаза, почти такие же, как и мои собственные. У него рыжая шерсть, так похожая на цвет волос моего тамана, и острые кошачьи клыки, сильно смахивающие на зубной набор Лин. Когда я чешу его или глажу, керс довольно жмурится и мурлычет, подставляя мне под руку то спинку, то голову. И я знаю, что это правильно. Что именно так делают кошки, независимо от их габаритов. Но видеть огромного урчащего ящера, который тычется то одной, то другой мордой в бок нашей новой знакомой и щурит от удовольствия желтые глаза, когда хозяйка проводит лапой по чешуйчатому лбу — это, признаюсь, было странно.
Как рассказала за ужином Лин, она и ее приятель «змей Горыныч» обитают в Итировых подземельях вот уже двенадцать лет. Ровно с того дня, как после целого года всевозможных испытаний, Нифелин-11 благополучно сбежала от своих создателей прихватив заодно из соседней лаборатории и тестовый образец усовершенствованной орны. Собственно, благодаря этому образцу, побег Лин и стал возможен.
В отличие от ящеров первого и второго поколения, Синь был значительно сильнее, хитрее, и, что главное, умнее. Нифелину, способному устанавливать ментальный контакт с существами, гены которых присутствовали в ней самой, подбить орну на авантюру большого труда не составило. Интеллектуально развитому зверю быть «лабораторной крысой» хотелось не больше, чем его сообщнице, тем более, тесты, которым подвергались опытные образцы, сложно было назвать гуманными. С тех пор эта парочка и вместе: темно-синий огромный ящер и химера-хамелеон.
— Но если эти… — я задумалась, не зная, как правильно назвать ученых, под руку которых все мы попали, — гады настолько сильны и технически подкованы, как же вам удалось столько лет от них скрываться?
— Мне вот тоже интересно, — пробормотал подозрительно молчаливый Рил, который с момента нашего прихода во владения Лин, вел себя тише травы и ниже воды: не грубил, не лез с вопросами, не пытался вернуть нас на прежний маршрут… вообще, ничего не делал, только парил над плечом напарника, озирался по сторонам и слушал. Мои опасения, что элементаль сдаст своим хозяевам место, где прячется одиннадцатый Нифелин, химера мысленно отмела, сказав, что эта ее «конспиративная квартира» одна из многих.
— Поначалу было трудно, — пожав плечами, ответила Лин, — но, к счастью, за год бесконечных опытов и физических тренировок я многому успела научиться. Мои мучители сами себе подложили свинью, научив меня выживать в любых условиях. Я ведь их совместный проект, единственный в своем роде, — криво усмехнулась собеседница. — Милашка, правда? — не скрывая сарказма, спросила она у нас.
Керр-сай чуть заметно улыбнулся, я вздохнула, почесав за ухом сидящего рядом Рыжа, а Надья согласно кивнула и продолжила гонять по тарелке скользкий гриб, сильно смахивающий на представителя земных опят. К грибам также прилагалось пюре из какого-то овоща, отдаленно похожего на картошку да порция сочной зелени. И никакого мяса! Чему лично я очень порадовалась. На вопрос, откуда в подземельях растительная пища, хозяйка ответила, что места надо знать, и… замяла тему.
Мы сидели на широких каменных скамьях за большим каменным столом, на котором стояла каменная же посуда. Лин не только вырезала скульптуры из этого материала, она делала из него все: от аккуратных бортиков бассейна, в который по стене стекала вода, до похожей на пиалу чашки. И чем больше я видела вокруг, тем логичней казалась мне давно возникшая догадка.
