— Ты не понимаешь… — голос ломался, язык отказывался меня слушаться, — я не готова…
— К чему? — Шаринас обнял меня, ласково провел рукой по волосам. — Мы с тобой не первый день вместе, с моими сестрой и братом ты знакома. Что опять не так.
— Неофициально знакома, — подчеркнула я, приходя в себя от неприятного сюрприза. — В этом и разница. Твой брат видел меня в домашнем халате, сестра — под струями воды. Ни один, ни другая не были представлены мне как твои родственники. А я… «Мама, папа, представляю вам свою любовницу».
Последнее слово я заставила себя произнести. Вместо него очень хотелось сказать «постельная игрушка», но я посчитала, что по отношению к дракону это будет нечестно. Он очень остро реагировал на мои подобные фразы. Да и не только в постели мы с ним встречались…
— И что? — недоуменно поинтересовался Шаринас. — ты видела, я оттягивал вашу встречу, как мог, но приглашение на ужин игнорировать нельзя. Видимо, Ралья очень восторженно о тебе отзывалась. Ужин послезавтра, через час к тебе придет портниха. Думаю, у вас обеих будет время подготовиться.
Не знаю, как портниха, а я, дав ей указания насчет фасон и цвета платья, закрылась до вечера в мастерской. Ужастики получались изумительными.
— Увидел бы ночью — испугался бы, — усмехнулся Шаринас, зайдя за мной перед сном. — Брось, Вера. У тебя на холстах только начали появляться светлые краски. Не нужно снова скатываться в темные цвета.
Я окинула критическим взглядом свое творение. Да, паук. Да, размером с кабанчика, да с глазами на конечностях, да. Нарисован коричневым на черном фоне. И что? Сценаристы некоторых ужастиков в Голливуде похлеще выдумывали..
Ужин приближался с неумолимостью смерти. За два часа до этого знаменательного события я почувствовала знакомую дрожь. Здравствуй, истерика… Давно не виделись…
Мое состояние не укрылось от дракона. Он несколько секунд молча смотрел на меня, затем сообщил, что еще не видел таких нервных барышень, и буквально через минуту в дверь постучала служанка со стаканом на подносе.
— Пей, — кивнула Шаринас на ярко-фиолетовую жидкость, — на время ужина его действия должно хватить.
— Его?
— Успокоительного. Пей, Вера, иначе ты ни одной ложки до рта не донесешь.
Я посмотрела на свои руки, удостоверилась, что они трясутся, вздохнула и выпила предложенный напиток. Вкус оказался гадким — будто у старой жвачки, смешанной со смолой. Зато сразу же появилось ощущение, обычно называющееся «море по колено».
Платье, как обычно, подошло идеально. Закрытые по локоть руки, небольшое декольте, пышные юбки и узкий лиф — вся эта красота карминного цвета, с замшевыми туфлями под цвет наряда. Рубиновый гарнитур идеально подошел к платью. Легкий макияж был призван подчеркнуть мою природную красоту, хотя лично я сомневалась в ее наличии.
Портал, открытый в строго определенное время, — и вот уже одетый с иголочки дракон и спокойная как сфинкс я появились в императорском дворце.
Вопреки моим ожиданиям, комнаты дворца были оформлены изящно и просто, никакой пышности и яркости. Светло-коричневые стены, занавески в тон, мебель с гнутыми ножками, тоже коричневого цвета, никаких разнообразных салфеток на столах и подоконниках, цветов в кашпо, многочисленных картин на стенах. В общем, в обстановке точно ничего страшного я не заметила.
В обеденном зале, к моему удивлению, горели свечи. Мне казалось, что императорская семья, как сильные маги, способна позволить себе магическое освещение. Но нет, все так же, как у людей и эльфов.
Сервированный стол ждал гостей: в начищенных столовых приборах отражались свечи: в тонкий фарфор: наверное, можно было увидеть собственное отражение, а блюда… У меня потекли слюнки только от запахов. Ничего особенного на столе не было: мясо, рыба, сыры, овощи разных видов. Но блюда из привычных ингредиентов получились просто изумительными.
А вот родственники Шаринаса изумительными мне не показались. И если родители смотрели внимательно и отстраненно, сестра улыбалась уголками губ, то во взглядах двоих молодых мужчин, видимо, братьев кронпринца, была заметна откровенная враждебность.
Первые несколько минут после приветствия мы молча ели. Я видела, как братья, по очереди, порывались что-то сказать, но натыкались на предупреждающие взгляды родителей или Шаринаса и молчали.
— Вера, — обратилась ко мне императрица, и я напряглась, ожидая что-то вроде: «Вера, вы любите нашего сына?» — Ралья рассказала о вашем мире. Довольно необычное место, следует признать. Вы из него черпаете вдохновение для своих картин?
На губах одного из братьев появилась и исчезла пренебрежительная ухмылка. Ясно, далеко не всем нравятся мои работы.
— Нет, ваше величество, из собственной головы. В моем мире таких чудовищ не водится.
Следующие десять-пятнадцать минут мы старательно обсуждали мое творчество. В основном с принцессой и императрицей. Мужчины отмалчивались.
— Я слышал, вы умеете в красках передать суть любого живого существа? — прервав нашу беседу, обратился ко мне император. Его темно-карие глаза смотрели внимательно и испытывающе. — Думаю, все члены нашей семьи захотят вам попозировать. Не так ли, дети?
Не знаю, что почувствовали «дети», а у меня по спине полился холодный пот. Похоже, успокоительное прекратило свое действие. Или же шок оказался чересчур сильным.
— Ага: — хохотнул между тем один из младших принцев, — и нарисует Шара в виде мерзкой сороконожки. И все станет ясна его так называемая Суть.
— А тебя — в виде толстого гоблина, — мигом, не успел никто и рта открыть, заступилась за брата Ралья.
— Дети, — призвала к порядку императрица, не обращая внимания на нахмурившегося кронпринца.
Их высочества дружно замолчали. Вся семья повернулась ко мне в ожидании ответа.
Пот полился по спине с новой силой.
— Я буду рада, ваше величество, — я с трудом заставила себя произнести эту, по сути формальную, фразу.
Остаток вечера прошел, как в тумане. Я уже ничего не боялась. Самое страшное случилось. Какая разница, что будет дальше?
— Вера, выдыхай. Вера! — меня трясли, как грушу. Может, не с такой силой, но все же.
Я с трудом сфокусировала взгляд на своем «обидчике», мимоходом заметила знакомую кровать. Значит, достучаться до меня пытается Шаринас. А мы… Мы уже дома. To есть… Ужин…
— Вера!
Не знаю, что он сделал, видно, применил Силу, но вся «вата» из головы исчезла. Теперь ужас ситуации, в которую я попала по собственной глупости, навалился на меня целиком.
— Я сейчас Берта приведу, — пригрозил беспощадный любовник. — Пусть он посмотрит на свою мать.
Я тряхнула головой.
— Не надо. Не пугай ребенка.
— В таком случае прекрати изображать из себя жертву отступника. Ничего не случится, даже если ты, как и сказал Родинас, изобразишь меня в виде сороконожки, а его самого — в виде гоблина. Ты — моя любовница. Это, считай, титул. Официальный.
Я представила себе сороконожку и гоблина, передернула плечами и устало спросила:
— Когда должен быть готов этот «шедевр»?
— Когда удобно. Тебе удобно, Вера. Если нужно будет- пойдем порталом туда, будешь рисовать с натуры.
Я только кивнула. Шаринас пытался успокоить меня, показать, что ничего экстраординарного не случилось, но я ощущала, как необходимость рисовать этот семейный портрет будет давить на мою психику, пока работа не будет готова.
Неделя… Неделя мне понадобилась, чтобы написать картину. Я ходила кругами вокруг пустого холста, брала в руки кисти, откладывала их, пыталась предугадать, какими же выйдут родственники Шаринаса и он сам. В конечном итоге, устав от размышлений и решив больше не тянуть, я заперлась на несколько часов в мастерской.
Шаринас работу не оценил.
— Я, конечно, помню, что в твоих глазах выгляжу надменной, беспринципной сволочью, — саркастически заявил он, внимательно разглядывая холст, — но разбойница сестра и, гм, слабаки братья? Спасибо, хоть родители у тебя с оригиналом не разошлись.
