оправдывался, что приставал ко мне «с добрыми намереньями», только я ему не особо поверила.
- А почему ты не забрала меня сразу?
- Ох. Всё-таки это восток, моя девочка. Что, если бы ты полюбила кого-то из местных драконов? А он бы ввел тебя в хараму. Нет, это… слишком больно. С Амелис тебе было лучше. Мне очень жаль, что Маграрит погибла во время той эпидемии, она так недолго была счастлива с любимым мужем. И Ами… словно проклятие какое-то на детях Сальвадора.
Имя деда Мехаритт произнесла таким тоном, что я не смогла не спросить:
- Но ты же любила дедушку? – и тут же пожалела об этом – лицо бабушки потемнело, а на кончиках пальцев засветились искры.
- Сальвадор получил по заслугам. Твой муж ещё не рассказывал, чем занимался род ловцов-соколов Фалькони на службе Дальсаррхов?
- М-м… нет.
- Их миссией был поиск наследников Заррха на Архипелаге.
- Но как? Откуда?..
- Любимая женщина Заррха, та, из Сказки о незабудках… ты же знаешь драконью версию?
- Да…
- Дальсархи считали, что она всё-таки выжила. И что на островах можно найти её прапраправнуков. Все драконы изредка отправляются на Вольные острова в паломничество, ищут там древние кости Заррха, и если повезет одаренных людей. А вот Фалькони – занимались этим на постоянной основе. Дед Сальвадора привез с Вольных бабушку твоего Корвина. Но вообще им не слишком часто везло. Сальвадор, например, привез на материк трех девушек и одного парня – лишь с зачатками дара, и то свойственного больше людям, чем драконам. Но однажды он встретил меня…
В окно постучали – Йорик передал нам поднос с мясом и закусками, я механически выставила их на столик, но к еде мы почти не притронулись – слишком увлек рассказ бабушки.
Оказывается, её воспитали в приюте при храме Алаэспа, на одном из окраинных островов, названия которого она не помнила. Она вообще мало что помнила из того времени. Тренировки на грани сил, вечная боль во всем теле, голод и темнота – девочку часто запирали в тёмной комнате. Однажды её бросили в воду с камнем на шее. И тогда она научилась дышать под водой.
До мурашек знакомый способ раскрытия дара.
- А ещё меня учили готовить яды – растительные и химические, мгновенного и замедленного действия. Очень пригодилось в жизни… - ухмылялась молодая бабушка, а мои рыжие волосы стояли дыбом и, боюсь, седели на глазах.
«Её явно готовили по такой же программе, как и Таниту», - подумала я. Занавеска прошелестела что-то согласное.
Сальвадор сумел похитить Маяхар с того острова, но из-за спешного бегства он потерял контакт с контрабандистами. Полгода они провели на Архипелаге, скрываясь от свидетелей Алаэспа, пока не удалось вырваться на материк. К тому времени Маяхар была беременна. Перед самой посадкой в лодку она встретила Тинантин, свою подругу из храмового приюта. И забрала её с собой.
- Мы много ночей проплакали вместе, практически разделили судьбу. Она была мне как сестра, и я рада, что когда… меня предал Сальвадор – Тинни осталась с моими девочками.
Занавески шелестели что-то неодобрительное. Я сушила глаза, стараясь не моргать.
Вскоре после рождения Маргарит, Сальвадор уколол жену, впрыснув сонное зелье, и её отправили в Имарр, где «навыки убийцы очень пригодились». Хотя ни разу ей не удалось добиться результата, в смысле убить. Первая попытка состоялась через месяц, но Салемир распознал яд в поднесенном новой наложницей кубке.
Впрочем, она не сомневалась, что он его распознает. Это был такой извращенный способ самоубийства. И, наверное, прощупывание допустимых границ. Салемир, казалось, с самого начала поставил задачу влюбить её в себя, а позже выяснилось, что так оно и есть. Наложницы должны были любить повелителя, иначе не имели шансов понести от него дитя.
Так что первый кубок с ядом достался ему тогда, когда Маяхар узнала: она – одна из сотни.
- А забеременела я - спустя три покушения и десять попыток побега.
- И ты его не любила?
- Я его ненавидела, - Мехаритт снова рассмеялась. – Знаешь, как переводится моё имя?
- Нет.
- Любимая змея.
- Да уж… высокие отношения.
- Главное, крепкие. Мунтассар подтвердит.
- Но, я слышала, что сильный дракон у вас только Мун…
- Просто мои дети не будут отданы кому-то по метке, даже если сам Заррх спустится с небес! – заявила она. Затем, помолчав, попросила: - Только не говори никому, пожалуйста. У меня ещё три дочери, но они скрывают свою силу. Одна уже замужем за человеком. Любимым человеком.
Очешшуеш-ш-ш-шш, - прошелестела занавеска, попыталась прикинуться ветром, но у меня уже не осталось сомнений.
- Шелест! – позвала я. - Как ты здесь оказался?!
Воздух вокруг наполнился звенящим шелестом, словно высыпается песок из огромных песочных часов… или змеи шуршат чешуей… или много мелких мышиных лапок топочет по ковру.
Бабушка подобралась и насторожилась, озираясь по сторонам, а на пальцах её снова загорелись огоньки, готовые вырасти и сорваться в смертоносный полет.
- Шель со мной…
В комнате по-прежнему никого не было, но этот суховатый, как песок, голос не узнать я не могла.
- Тани! Ты всё-таки вернулась!
- Не собиралась. Но Шель прос-сил. Ты ему кое-что должна.
- Я? – я моргнула, пытаясь вспомнить.
Вы-ыххххх
- О… - я сглотнула. – Ну да…
С ней тоже было интерессно… - деловито сообщил Шелест. - Но сса вами ссладкий должжок.
Даже не сомневалась, что нам его не простят.
- Кхм-кхм, - бабушка приложила кулачок ко рту, и, убедившись, что я внимательно на неё смотрю, произнесла: - Кто здесь? И как?
- Это я. Её убийца, - голос из ниоткуда и ото всюду и правда мог напугать кого угодно. Интересно, как народ терпит меня, когда я беседую из дымки?
А тут ещё и заявочки непростые. Тани могла бы просто представиться, но нет, надо выпендриться, убийцей назваться.
- А где ты, убийца? – тем временем спросила бабушка, оглядываясь.
- Она в дымке, - пояснила я.
- В дымке, да-а, - подтвердил блуждающий голос Таниты.
- Тебя Шелест научил? – уточнила я.
- Да.
Я решила разрядить обстановку и показать, что ничего сверх опасного не происходит (серьезно! Если бы Тани хотела убить Мехаритт – давно бы уже пырнула чем-нибудь из дымки), и предложила бабушке:
- Кстати, я хотела научить
