— Поздно, — произношу одними губами, когда туманные щупальца оплетают его ноги.
— Госпожа Жрица, — кричит он, стараясь вырваться. — Что происходит?
— Виновен, — мой голос звучит чуждо и отстраненно.
Чёрные клубы взметаются вверх, сжимая горло мужчины. Его глаза широко распахнуты, а руки отчаянно скребут по шее. Тень не осязаема для него, его кисти раз за разом ловят только холодный воздух. Туман поднимает выше, заменяя собой воздух вокруг. Пара судорожных вдохов, как только давление щупальцев ослабло, и он забивает лёгкие, лишая кислорода.
— Ты расскажешь, как это было? — наклоняю голову на бок, чтобы поймать его взгляд.
Еле заметный кивок, и я забираю тьму обратно.
На шум из дома выбегает ещё один мужчина.
— Айдж! — Тамара в ужасе закрывает рот рукой, — Ты?
— Тома?
— Он, — маг часто кивает головой, — Он! Я лишь выполнял работу. Айдж сказал убрать девочку, потому что жена мало уделяет ему времени, — женщина с шумом втягивает воздух, — Падчерицу он не один раз насиловал и боялся, что та расскажет жене…
Айдж делает шаг, натыкаясь спиной на стену, а тень без труда фиксирует его туманом.
— Виновен.
— Нельзя наказывать человека за хорошо сделанную работу! — в истерике кричит маг.
— За такую? Можно, — я отпускаю тьму, давая тени делать то, что та посчитает нужным.
Бешеных собак нужно отстреливать, а это именно они. Тот, кто издевался, надругался и закопал живьём ребёнка не может жить на этом свете. И пусть туман даст почувствовать им тоже самое.
Вокруг собралось уже много зевак, людям всегда интересно смотреть на чью-то агонии. Мне это не понятно. Тамару бьёт крупная дрожь, я чувствую, как все медленнее бьется ее сердце. Она все решила для себя. Что ж, наверное для нее это лучше.
— Благодарю, Госпожа Жрица, — шепчет одними губами, когда подонки замирают, окончательно расставшись с жизнью.
— Не благодарите, — отвечаю ей, понимая, что сердце женщины уже остановилось.
Внутри странное чувство щемящей опустошенности. Нет, сомнений и терзаний по поводу правильности решений нет, но… Сердце бьется не ровно, то пропуская пару ударов, то наверстывая их бешеной скачкой. В чем благо магии в этом мире, если защитить от неё нельзя во время? Постфактум можно карать, мстить, призывать к ответу. А предотвратить трагедию нельзя! Не об этом ли думала Тэрр, стоя в том подвале?
— Лисса? — знакомый голос из-за спины заставляет вздрогнуть, возвращая в реальность.
Я оборачиваюсь медленно, пытаясь обуздать тень, рвущуюся наружу. Нет, не сейчас. Эмоции абсолютно тут не нужны, но внутренний голос просто вопит, что магу надо отомстить.
Оказывается люди плотным кольцом обступили место моего единоличного суда. Где-то в стороне стоит знакомый чёрный внедорожник, напоминая о событиях недавней осени. Сердце в очередной раз заходится бешенным стуком. Не ко времени это.
Толпа вокруг волнуется, выкрикивая что-то про сумасшедшую жрицу. Пусть. Для них это выглядит именно так. Оправдываться глупо. Я сделала то, что должна была сделать и не жалею. Этим курицам все равно кого осуждать, не вникая в детали.
— Лисса, что тут произошло? — Мирон стоит в паре шагов от меня.
На нем опять эта дурацкая шапочка, куртка слишком тонкая для местной зимы. Как будто он бегом сюда бежал. Хмурится, на лице залегло несколько глубоких морщин, выдающих его напряжение. Неужели, боишься меня, маг? Правильно. Я ненавижу всю магию этого мира.
— Справедливость, — произношу все еще не своим голосом.
Голосовые связки подчиняются плохо, губы тоже. Слова даются с большим трудом.
— Какая к феям справедливость? — он делает еле заметный пасс рукой, отгораживая нас от волнующейся толпы, — Девочка, ты с ума сошла? Три трупа средь бела дня, практически в центре города?! О чем ты думала? Лисса! О чем? — Мир нервно поправляет шапку, делая шаг в сторону, — Для них ты — убийца невиновных!
— Они виновны, — произношу механически.
— И эта бедная женщина? — спрашивает мужчина с издевкой.
— Прояви уважение, м-маг! — рычу в ответ, чувствуя, как тьма внутри снова поднимается в полный рост, — Ты разговариваешь с Пятой Тенью!
— Очнись уже! — Мирон протягивает руку, чтобы дотронуться до меня, но не решается.
Туман поднимается вокруг, возмущенные щупальца ползут к мужчине. Он отходит в сторону и удивленно смотрит на чёрные клубы, навскидку делая пару движений. С пальцев срываются несколько голубых змеек, жалящих щупальца тени. Я прижимаю ладонь к груди, ощутив эти уколы. Не смертельно, но довольно больно. Темная часть меня пытается окончательно оттеснить сознание, чтобы поставить на место выскочку.
— Лисса! — Мир делает пару шагов снова ко мне, — Ты меня слышишь? Понимаешь?
— М-маг, — шиплю, уже плохо соображая, — Ненавижу! Хватит тут вальсировать! Шаг вперёд, два назад. Прояви уважение! Преклони колено перед Жрицей! — кричу уже в полный голос.
Волна энергии врезается в щит, выставленный мужчиной секунду назад, плавно стекает по нему чернотой, чтобы утащить за собой. Чужая сила хлынула в меня потоком, чуть не сбив с ног. Я впервые ощущаю вкус магии на языке. Словно сладкое, игристое вино покалывает пузырьками и кружит голову. Ммм… вкусно. Я облизываюсь, желая собрать с губ последние капли этой цитрусовой магии. Никогда раньше так не делала, а зря.
— Возьми себя в руки! — Мир не теряет надежды достучаться до разума, — Поехали со мной. Тебе нужно успокоиться!
— Ненавижу! — еще одна волна опрокидывает его на спину.
Подхожу ближе, надеясь на очередное вкусное заклинание, теперь я знаю что с ними делать. Но Мирон лежит на земле и смотрит на меня немного растерянно.
— Ну же, — широко улыбаюсь, — Где твоя магия? Мне было очень вкусно. Давай!
Маг резко вытягивает руку и хватает меня за лодыжку. Рывок, и я больно бьюсь затылком об асфальт, теряя сознание. Магия магией, а стукнуть по голове вернее.
20
— Развяжи, — говорю, сидя в машине Мирона.
Он подозрительно смотрит на меня с водительского сиденья. Глаза обеспокоенные, а в моей голове сменяют друг друга воспоминания о той ночи вместе. Твою мать!
— Нет, — машет головой маг, — Ты не в себе.
— Я нормально! — рычу, подаваясь вперед.
— Нет! — и отворачивается.
От злости бьюсь затылком о подголовник. Несколько минут назад я пришла в себя его машине. Руки и ноги плотно оплетают голубые змейки заклинаний. Тень забилась куда-то далеко в подсознание, не давая сил справиться с магией. Пока она руководила телом, боли совсем не чувствовалось, зато теперь словно воткнули в плечо раскаленный прут.
— Объясни, что там произошло, — спрашивает через пару минут, глядя в зеркало заднего вида.
— Работа, — говорю с отрешенным видом.
— Три трупа и без пяти минут четвёртый, это работа? — вижу в отражении вздернутую бровь.
— А то ты не знаешь, как работают жрицы! — в запале дергаю руками сильнее и тут же морщусь от боли, — Развяжи! — и чуть мягче, — Мне больно.
— Потерпишь, — бросает мужчина, заводя мотор.
Машина неспешно едет по узким улицам, увозя нас в незнакомый мне район.
— Куда мы едем?
— К хорошему другу, — отвечает не оборачиваясь.
— Мне домой нужно, — голос звучит раздражённо, — Там Инга с детьми.
— Потом отвезу, — отвечает Мирон, морщась.
— Хорошо ориентируешься здесь, — не знаю чего больше хочется обнять или задушить.
— Это мой родной город, — говорит маг с особой теплотой.
Дальше едем молча. В моей голове тысяча вопрос к нему, и две тысячи к себе. Это так странно. Он снова ворвался в мою жизнь, меняя планы. И я не могу понять хорошо это или плохо. Рада ли ему?
За окном мелькают домики, покрытые инеем. К вечеру поднялся ветер, и мороз усилился. Я только сейчас это ощутила, сидя в тонкой куртке в натопленном автомобиле.
— Зачем?
— Что зачем? — Мирон на секунду теряет концентрацию, и машина виляет.
