— Он нацепил на тебя это капкан? — промурлыкал младший дракон, шумно принюхиваясь к интимному запаху ее возбуждения. — Сердца у него нет! Что за жестокость!
Однако, вразрез с его словами, руки его жадно обшаривали ее тело, и. отыскав под одеждой золотые трусики, безжалостно потянули их вверх, да так, что у Дианы ноги подогнулись, и она бы упала, если б драконы не подхватили ее, один спереди, другой — сзади, зажав между своими телами. Распаленные, возбужденные, они касались ее влажной от сладкого пота кожи губами, слизывали ее горячий аромат, ласкались и терлись об ее изнемогающее тело. Диане, которая чувствовала себя так, словно тело ее потонуло в едином потоке ласк и огненном возбуждении, оставалось только покориться и заходиться стонами, чувствуя, как руки мужчин, поддразнивая ее, ласкают и гладят ее живот, ягодицы, бедра.
— Зачем это нужно, — взвизгнула она, когда ладонь Лео легла на ее живот, и изнемогающая девушка ощутила глубокие сильные толчки в своем лоне. — Вы ведь всегда можете взять меня! Зачем нужна эта вещь!
Сказала — и сорвалась в крик, извиваясь, потому что ладонь Лео ритмично давила на ее промежность, и Диана чувствовала, что течет так, что его рука мокра. Эван откинул ее на грудь брата, властно распахнул на ней платье и прижался губами к острым соскам, ставшим такими чувствительными, что, казалось, и ветер покалывает их острыми уколами наслаждения.
Диана билась и заходилась в стонах, переполненная возбуждением. Она не могла не сопротивляться, только принимать ласки, которых было слишком много, слишком…
— На званом вечере же невозможно, — подсказал Лео коварным шепотом, растирая местечко между ягодиц девушки и упиваясь е стонами и воплями, ее слабым сопротивлением и неудержимой дрожью. — Но это устройство позволит насладиться твоими муками… просто приобняв тебя покрепче.
Горячий рот Эвана теребил соски девушки, язык натер каждый до невероятной чувствительности, так, что каждый поцелуй тысячами игл пронзал нервы, и наслаждение проливалось в грудь, в сердце, и оттуда стекало в живот, в разгоряченное возбуждённое лоно. Диана стонала и упиралась ногами в пол, и тогда толчки сзади просто разрывали ее. Пальцы Лео, ласкающие влажную чувствительную кожу вокруг погруженного в ее тело предмета, жгли, словно касались обнаженных нервов, и Диана извивалась, принимая эту самую сладкую в мире муку с восторгом и страхом.
— Достаточно, достаточно!
Ей казалось, что хищные глаза ласкающих ее драконов загорели таинственным светом. Их власть над ее беззащитным телом будто бы наполняла их особой магией, от которой четче рисовалась чешуя на их плечах, и сами они все больше и больше походили на хищников, терзающих свою добычу. Их движения были плавными, они терлись об Диану, ласкались к ее рукам, и все это напоминало игру двух огромных змеев в толще воды…
— Да, достаточно, — хрипло ответил Лео, отрываясь от губ девушки, из которых он только что пил дыхание, стоны и крики, словно эликсир бессмертия. — Я же пришел кое о чем рассказать…
Правда, искушение было сильнее дел, и Лео придержал Диану еще, чуть сжав дрожащее от стонов горло, глядя, как брат насыщается ласками ее груди, как он нехотя отстраняется от ее тела в распахнутых одеждах.
— Что ты хотел сказать? — спросил Эван, отирая раскрасневшиеся губы, нехотя отстраняясь от разгоряченной женщины.
— Там явился этот, — неприязненно сообщил Лео, укачивая постанывающую, изнемогшую девушку на своей груди, прикрывая ее обнаженное тело одеждой. — Звездный… Андреас.
От звука знакомого имени Диана ахнула, ледяной холод прокатился по ее нервам.
— Что ему надо? — недовольно нахмурился Эван.
Лео пожал плечами.
— Требует, чтоб ты продал ему самку, — вкрадчиво ответил Лео. Его глаза по-прежнему горели каким-то дьявольским светом, в чертах и улыбки притаилась угроза. — Эту самку. Не Ирину — эту. Говорит, что знает о ней нечто такое, что навсегда отвратит тебя от нее.
— И что же это, м-м-м? — поинтересовался Эван, с интересом рассматривая испуганную девушку. Диана вскрикнула; на миг ей сделалось непереносимо жутко. Ей показалось, что дракон, до того с упоением, с урчанием ласкавший языком ее грудь, сейчас вцепится в ее обнаженное тело острыми клыками и разорвет ее на куски. — Что такого знает он, чего не знаю я?
Его горящие жуткие глаза напугали Диану так, что она в ужасе забилась в руках Лео и выкрикнула:
— Он был у меня первым!
Эван усмехнулся.
— Я знаю это, — беспечно ответил он. — Он сам говорил об этом там, на берегу. Сказал, что ты бестолковая и бесчувственная самка, которую даже драконьим ядом не соблазнить. Врал; значит, зачем-то хотел заполучить тебя? Зачем?
— Этого я не знаю, — ответила Диана. Лео покровительственно обнял ее, привлек к себе.
— Все бы тебе пугать и мучить нежную рыбку, — сурово сказал он, поглаживая Диану по волосам. — Иди у Андреаса спроси, почему он набрался такого нахальства, что посмел явиться сюда и что-то требовать. Из его недомолвок можно вытянуть истину; как бы глубоко он не прятал свои мысли, их можно прочесть, если постараться.
— Ее мысли тоже можно прочесть, ответил Эван, всматриваясь в заалевшее личико девушки.
— От ее мыслей, которые вертятся только вокруг того, как бы не кончить при посторонних, я только хочу поставить ее кверху задом и трахать до утра, — посмеиваясь, ответил Лео. — В ее мыслях только ее желание, чтобы я гладил ее сзади до тех пор, пока она с ума не сойдет. Это можно устроить, — жарко шепнул он на ухо девушке. — Обещай только кричать погромче.
— Ладно, — вздохнул Эван. — Пойдем, узнаем, что ему нужно.
**
Итан рвал и метал.
Напрасно он звал, кричал в пустоте — Ирина ему не отвечала. И Ирментруда Диана, нежный сонный ангел, стала ему недоступна. Не дотянуться в магической пустоте, не дотронуться до теплой кожи.
— Чертова кукла! — рычал Итан, поминая Ирину последними словами. — Ты поплатишься за свою строптивость… Вообразила о себе черт знает что… Кто сказал тебе, что ты имеешь право делать то, что тебе хочется? Кто тебе сказал, что ты имеешь какую-то ценность, хитрая самка? Стоит только мне пожелать — князь Эван выкинет тебя в холодное море…
Но исполнить угрозы было не легче, чем их выкрикнуть в ярости.
Кроме того, что чертова упрямая самка отказалась показывать ему Диану, Итан понял еще и то, что Ирина решила играть по своим правилам. Заревновала? Не потерпела соперницы? Испугалась его, Итана, острого горячего чувства?
Да он и сам был им напуган. Страсть нахлынула внезапно и лишила его разума. Ни о чем он теперь думать не мог, кроме как о девушке, которая показалась ему самым совершенным существом в мире.
«Мне-то что до ее чувств, — рыкнул Итан, вспоминая негодование Ирины. — Разве она полезет в драку с Эваном, когда настанет такой миг? Разве ее усилия тут самые главные?! Какого черта Ирина будет решать, будет ли принадлежать мне эта самка или нет?!»
Итан изнемогал; ему казалось, что он заболел, и кожа его пылает от жара, которым поражена его кровь. Он хотел Диану невероятно! Никогда и ничего он еще так не хотел, как Диану сейчас. Это недосягаемое сокровище казалось ему глотком воздуха, И Итан, помучавшись половину дня и выдумав новый план, призвал Андреаса.
— Ирментруда Ирина потерпела поражение, — произнес он тяжко. — Князь не захотел пускать ее на свое ложе, в свое сердце и в свою сокровищницу.
На лице Андреаса выписалось такое удивление, будто все звезды с кожи Итана взмыли в небо и расцветили его вспышками.
— Этого быть не может, — прошептал он, потрясенный. — Ты лжешь, чертов колдун! Я видел, я знаю, как князь Эван вожделел ее! Он не мог просто так отказаться от Ирины…
Итан усмехнулся, прикрыв ладонью губы, словно удерживая рвущийся издевательский смех.
— И потому ты ее у него стащил, так? — подвел итог он. — Хотел почувствовать себя лучше него? Удачливее?
— Не начинай, колдун! — перебил его Андреас. — Я знаю, ты любишь влезть под кожу и пить кровь, мучить своими язвительными словами! Да только это не тот случай, я не верю, я не могу поверить, что Эван ее не взял! Ты, верно, добился желаемого, и хочешь от меня избавиться?!
