Наслаждаясь каждой минутой нашего единения, млела от его запаха и тепла рук. Мы долго целовались, пытаясь насытиться друг другом, пока он нехотя оставил мои губы. Гавриил смотрел с нежностью. Осторожно убрал прядь с моего лица и заправил за ухо.
— Пойдем, нас могут увидеть.
Его слова смутили. Он взял меня под руку, и мы пошли по узким дорожкам сада.
— Ты меня стыдишься? Не хочешь, чтобы нас видели вместе?
— Откуда в твоей голове эти мысли, Софи? — спросил по-доброму Гавриил. — Разве можно стыдиться такого светлого ангела, как ты?
Мои уста дрогнули улыбке.
— А как же Марьян? Татьяна Клест?
Гавриил затих, с каждой минутой его молчания во мне росла тревога.
— Это сложно, — ответил отстранённо, и вмиг не стало тепла во взгляде и улыбке. — Если Марьян возьмет в жены Татьяну и объединится с сенатом, то отодвинет меня от управления страной. Я не могу этого допустить. К сожалению, единственный рычаг давления на него — это ты… Я не хочу и не могу тебя заставить…
Он замолчал. Не приказал мне идти до конца, добиваясь расположения Марьяна, но и не освободил от наших договоренностей. Дал мне самой принять это решение. У Марьяна осталось пять претенденток, в ближайшее время он должен определиться с выбором.
— Я не буду изображать его невесту и стараться отбить у Татьяны. Пообещаю, что буду рядом, пока одна из нас не покинет отбор.
— Хорошо, — ответил сухо.
В то же время меня беспокоило, что происходит между нами. Кто я для него? И какое место мне уготовано среди его невест?
— А какой исход будет в твоем отборе?
Мы проходили под аркой из висящих цветов. Он резко обернулся и взял меня за руки:
— Ты сводишь меня с ума, Софи. Ты поселилась в моей голове, и я не могу ничего с этим поделать… — Я почувствовала, как замирает сердце от каждого слова. Гавриил продолжал: — …но буду честен. Я не могу на тебе жениться. Брак главы империи — это дело государственной важности. Я должен хранить магию и могу вступать в брак только с реттами своего вида. Мне жаль, но с этим уже все решено. Я выберу Клару Грифонскую.
Меня пошатнуло — показалось, земля уходит из-под ног. Гавриил придержал меня. Его ладонь, нежный взгляд, но слова, словно в рваную рану насыпали битого стекла. Между мной и престолом он выбрал престол.
— Я все понимаю, — произнесла, пугаясь своего блеклого голоса.
— Ничего ты не поняла, — обнял меня, а я слышала удары его сердца. Разбитая и раздавленная. Вот и свершилась то, чего я больше всего боялась. — Софи, мы можем быть вместе и без этих условностей.
— И кто я буду? Любовница?
— Разве это имеет значение, если мы хотим быть вместе?
— Для тебя все так просто… я не смогу делить тебя с другой.
— Софи…
Притянул меня к себе, стал целовать глаза, щеки, губы. Будто выпрашивал у меня прощение. Я понимала — ему нельзя быть со мной, но принять этого не могла.
— Дай мне уйти, — попросила очень тихо.
Гавриил замер, отпустил мою руку. Не отрывая взгляда от земли, я ушла прочь.
***
Я стояла под ивой, наблюдая за работой прислуги. Небольшую сцену под открытым небом задрапировали несколькими слоями ткани, расставили рядом со статуями ангелов вазы с цветами. Красная ковровая дорожка служила разделителем между рядами стульев для гостей. Приготовление к празднику были закончены. Прислуга разошлась, занял свое место почетный караул. Он не столько защищал, сколько служил дополнительной декорацией и придавал помпезности. Очень скоро сюда начнут сходиться гости, претендентки и монаршие особы. Я была удивлена размахом предстоящего конкурса талантов. Думала, нас ждут скромные посиделки за чашечкой чая, где участницы будут петь и играть на музыкальных инструментах.
Последние несколько дней я провела в своей комнате, не желая ни с кем разговаривать. Передала через лакея, что заболела. Мне вызвали врача, но я наколдовала ложную простуду. Он выписал микстуры и приказал соблюдать постельный режим. Мне нужно было время, чтобы разобраться в себе и побыть вдали от императоров.
Спустя пять дней лекарь стал подозревать неладное, и мне пришлось срочно выздоравливать. К моему невезению, я вылечилась раньше конкурса талантов. И хотя я для себя решила, что участвовать в нем не буду, меня тяготила эта ситуация. Я хотела скрыться и стать невидимой, а не оправдываться, почему я не подготовила выступление.
Гости стали проходить между рядами и занимать свои места. Скоро должно были подойти Гавриил и Марьян. Ни одного, ни другого видеть не хотелось. Марьян меня обманывал, притворяясь другом. Гавриил не считал достойной быть с ним и видел только в роли любовницы.
Оркестр рядом со сценой заиграл приятную мелодию, поторапливая запоздалых посетителей. Через пару минут почти все приглашенные заняли места, и я поторопилась к ним присоединиться. Не хватало только самых главных участников вечера.
Марьян и Гавриил пришли вместе и сразу вышли на сцену. Заерзала на стуле, когда Гавриил осмотрел гостей и на мгновение задержал свой взгляд на мне. Я отвернулась, разрывая зрительный контакт.
— Дорогие гости, — первым заговорил Гавриил, — я рад, что сегодня нахожусь в компании красивых и талантливых девушек. Уверен, они сегодня не раз удивят. Желаю всем приятно провести время, а участницам не переживать — вы все и так самые лучшие.
— Присоединяюсь к словам Гавриила, — продолжил Марьян, — и желаю всем…
Надо мной нависла Марта Голубинская с бумагами в руках.
— Софья, душенька, ты мне так и не сказала, что приготовила на выступление, — прошептала куратор.
— Я не буду участвовать.
Марта удивленно вздернула брови.
— Нет-нет, так нельзя. Это сильно огорчит Их Императорские Величества. Подумай хорошо, может, ты поёшь или на инструменте играешь?
— Я не буду участвовать!
— Хорошо, — сказала Голубинская, делая пометки, — я тебя поставлю самой последней, может, до конца праздника ты что-то придумаешь.
Куратор отошла, но наш разговор стал достояние других участниц отбора. Они двусмысленно улыбались и хихикали, а Клара Грифонская даже добавила:
— Сельские простушки нечего не умеют, кроме как махать лопатой.
Хотела ответить на ее колкость, но оркестр громко заиграл, перетягивая внимание на сцену. Марта Голубинская и Нина Коноплянка представили первую участницу конкурса талантов, которой оказалась Татьяна Клест.
Соперница под приветственные аплодисменты вышла на сцену. Ей вынесли стул и виолончель. Татьяна взяла в руки смычок и заставила инструмент играть невероятную музыку. Даже не верилось, что такая неприятная девушка может быть причастна к такой прекрасной мелодии. Под конец выступления гости взорвались овациями.
Марьян хлопал в ладоши стоя. Я видела, как он смотрел на Татьяну — с восхищением. Нет, между ними нечто большее, чем просто договорной брак.
Затем пришел черед других участниц: танцы, пение, магическая трансформация и предсказание будущего. Какие только умения не показывали девушки, лишь бы обратить на себя внимание. Если талант не вызывал у гостей интереса, к ним подходили официанты и предлагали напитки, и выступления уже не казались такими скучными.
— А сейчас на сцену выйдет госпожа Софья Лебедянская, — без моего согласия объявила Марта Голубинская.
Все внимание сконцентрировалась на моей персоне. Я была так зла на Голубинскую и сожалела, что у меня нет таланта проклятий. Отодвинула стул, пошла к лестнице, ведущей на сцену.
— Да что она может, деревенщина? — прилетело мне в спину от одной из участниц отбора.
Захотелось поставить их на место, доказать, что не только девушки из высшего общества обладают талантами. Я поднималась, судорожно придумывая, что могу показать. И меня озарило!
Проходя мимо Голубинской, смерила ее уничижительным взглядом. Это хитрая лиса, скорее всего, в сговоре либо с Клест, либо с Грифонскими. Я не удивлюсь, если со всеми сразу. Я встала в самый центр под пытливыми взглядами окружающих.
— К сожалению, я не умею петь и играть на музыкальных инструментах, но у меня есть другой необычный талант, для которого мне понадобится помощник из зала. Кто не побоится мне помочь?
