— Можно стать хранящим духом рода, или попробовать войти в живого взрослого человека, чтобы наделить его удивительными силами, — добавил старший.
— Эм, понятно. Вы не рассердитесь, если я уточню кое-что?
— Мы разве на тебя сердились когда-нибудь? — улыбнулся Йан.
— Нет, но… Просто я хотела спросить, откуда вы знаете, что испытывает душа?
— Это хороший вопрос, — сказал Ульф. — И правильный. Как думаешь, как бы ответили на него жрецы короля Сагора?
— Что им поведал о возможностях души сам Бог.
— Верно. Вардарцы не привыкли к свободомыслию. Им всё преподносят на блюдечке. Но наши знания получены напрямую от тех, кто бывал в двух мирах.
— Как это? — взволнованно спросила я.
— Когда человек готов уйти, душа его покидает тело, и ей доступны любые параллели, — принялся объяснять младший. — Порой бывает так, что тело справляется с недугом и зовёт её обратно. Так, некоторые воины бывали при смерти, но не умирали. Среди наших предков есть несколько говоривших со временем, и они записали всё, что им удалось запомнить. К тому же в Волчьей долине есть особое место. Если человек придёт туда за помощью, с чистым сердцем, или ему будут необходимы знания — он сможет вместить столько, сколько позволит его внутренняя пустота. — Йан задумчиво почесал подбородок. — Мой дед был говорящим со временем. Он принял в себя древнюю душу, получив возможность слышать и понимать голоса ветров. Правда, он сильно изменился после объединения, ведь новая сила — всегда ответственность, и порой тело к ней не готово.
— Но если это правда, способны ли на такое все людские души? Или только Зальмит дарует своим детям подобное право выбора?
Мужчины не успели ответить: на пеньке возле тропы сидел незнакомец.
— Добрый день, друзья, — сказал он, поднимаясь нам навстречу. Глаза у него были карие, а одежды — светлые и легкие.
— Калип Рысь, — шагнул к нему Ульф. — Ты никак к нам в гости? Будем рады.
У меня отлегло от сердца — друг! Они по очереди пожали друг другу руки, и мужчина поклонился мне. Йан представил нас, и дальше мы шли уже вместе. Я жалела, что не успела узнать больше о говорящих со временем, но решила непременно продолжить разговор после обеда, или, ещё лучше, вечером в постели.
Однако по возвращении у мужчин сразу нашлось множество дел. Проснулась Яника, и они некоторое время беседовали с ней наедине. Потом отправились в зал советов с рысем и его товарищами, которые, оказывается, ожидали возвращения вожаков во дворе замка.
— Тигры хотят заключить соглашение, зовут на переговоры, — сказал Йан, когда я пригласила их всех к столу.
— Нам надо ехать, — кивнул Ульф. — Ты отправишься к медведям, а я к лисам, и встретимся у границы земель барсов.
— А какое именно соглашение? — сглотнула я. В воздухе запахло разлукой.
— Мирное. Мы с ними не слишком ладим, но и открыто не враждуем. Хорошо бы, наконец-то, выбрать одну из сторон.
Я надеялась, что они ещё на одну ночь останутся дома, но Йан сказал:
— Сегодня. Гости отобедают с нами — и в путь.
— Ясно, — отозвалась я, проталкивая ком в горле. — Надолго?
— На пару недель, — сказал Йан. — Самое большее на месяц. К осени вернёмся.
— Можешь продолжать уроки с Матти и Жилль, — сказал Ульф. — А Роуми и Кларса всегда бери с собой на прогулки. Это приказ, Нуала.
Я кивнула.
— Что с Яникой?
— Она остаётся. Мы непременно побываем у кабанов, но прежде должны решить дело с тиграми.
— А они не приедут в Драгнур требовать её назад?
— Если хотя бы одна свинья ступит со злом на землю волков, мы пустим её на бекон, — без улыбки сказал Йан. — Не бойся. Хряки жестоки и омерзительны, но не глупы. Из-за одной рабыни они не развяжут войну.
— Это успокаивает.
— Не стоит беспокоиться, — сказал Ульф. — Ты не одна остаёшься. С тобой твоя семья.
Почему-то именно в этот миг я снова ощутила на себе странный взгляд, и не сразу, но поняла, от кого он исходил. На меня с улыбкой смотрел Гурфик. Я улыбнулась в ответ, и он вежливо кивнул. Разговор зашёл о прошлых столкновениях с тиграми, а я занялась едой. Маг больше не смотрел на меня, иногда я поддерживала беседу с несколькими другими девушками за столом, но некая важная мысль, словно тонкая нить, затерялась средь плотного плетения безрадостных чувств.
Вскоре мужчины поднялись наверх, чтобы собраться в дорогу. Я, конечно, заглянула в свою «колдовскую» комнату, как называл её Йан, и прихватила несколько проверенных зелий. Спустилась, положила прочные склянки в сумки мужьям, и стала обречённо ждать прощальных мгновений.
Первым оделся Ульф, и я тотчас шагнула к нему, чтобы обнять.
— Возвращайся скорее, супруг мой.
Он погладил меня по щеке, наклонился — и ласково поцеловал. Не выдержав строгого прощания, я крепко впилась в его губы, и мужчина ответил страстно и решительно.
— Я вернусь, — сказал он. Снова согрел меня дыханием, кончиками пальцев провёл по моему лицу и вышел.
— Плакать не будешь, я надеюсь? — усмехнулся Йан.
— Возвращайся скорее, муж мой, — повторила я, и порывисто поцеловала младшего.
— Вернусь непременно, — отозвался Йан, даря мне нежный и глубокий поцелуй.
Он отпустил меня, и я пошла следом. Провожу их до тропы, и буду смотреть до тех пор, пока не скроются из виду. Мне хотелось плакать, и слёзы всё ближе подступали к горлу.
Вот они сели верхом, вот остальные волки заняли свои места и расположились позади вожаков.
— До встречи, — сказала я. — Да хранит вас свет.
Я не решалась снова коснуться их, и просто протянула руку ладонью вверх — прощальный жест летов, обращение души к небу.
— Ты — сердце нашего дома, Нуала, — сказал Ульф. — Помни об этом.
— Ты — наша семья, — сказал Йан. — Не грусти, берёзка, — добавил он уже тише.
Они тронули коней, и я долго смотрела супругам вслед, чувствуя, как дрожит в груди сумеречная печаль.
Уехали. Когда вернутся — неведомо. Мне нужно собраться с силами и пережить разлуку достойно, как следует главной волчице. Чтобы не расплакаться, я пошла на кухню помогать Жилль, но встретила женщину у парадной двери.
— Ну, вот и уехали, — вздохнула она. — С тиграми давно надо было решить, и уж лучше не ждать до зимы. Не грусти, лучше пойдём со мной, поможешь.
— С радостью, — отозвалась я. — А что нужно сделать?
— Нарра рожает, и мы соберём для неё успокаивающих трав. Гурфик мне посоветовал некоторые, другие я сама знаю. И ты тоже травница хорошая, подскажешь.
Я кивнула, мы взяли по корзинке, но вскоре я спохватилась:
— Мне велено брать с собой Роуми и Кларса.
— Слово волков — закон. А, вон и они, тут как тут.
Ребята улыбались. Они бы пошли за мной, даже если бы я забыла об этом. Вскоре мы уже стучались в дом, где рожала Нарра. Правда, девушка открыла нам сама, и она не выглядела измученной.
— К утру, скорее всего, — сказала акушерка Лэйт. Это была высокая и худая женщина лет тридцати пяти с добрыми ореховыми глазами. Её густые русые волосы были заплетены в длинную косу, а на шее висел серебряный амулет в виде волка. Я заметила уже, что такие носят все незамужние волчицы. — Первые роды обычно долгие, хотя бывает по-разному. Нам бы сюда хоть одного мага-целителя, чтоб женщинам было спокойнее.
— Он к роженицам не ходит, — ответила Лэйт. — Считает, что не мужское это дело.
— Даже если очень нужно?
— Даже в сложных случаях я справляюсь сама — материна награда. Все знания бесценные от неё. Гурфик даёт травы да зелья… — Она чуть нахмурилась. — И этого вполне достаточно. К тому же у волков не принято супругам оставлять жену в одиночестве. Так что вчетвером мы вполне неплохо справляемся.
— Отлично. Пойдём, посмотришь, что у меня есть.
— Вот у меня, например, усики были над верхней губой, — рассказывала Жилль. — Уж как я переживала по этому поводу, как плакала! А потом однажды грязью помазала — со злости, кстати — и все волоски отвалились.
— Я давно уже хотела эту грязь попробовать, — отозвалась Лэйт. — Хотя мне вроде как не для кого прихорашиваться.
