— Пришла пожелать мне доброй ночи?
— И поцеловать.
Я шагнула к нему и прижалась к широкой, чуть влажной груди. Ульф погладил меня по щеке и склонился, выжидающе улыбаясь. Коснуться губами его губ было приятно и замечательно. Мне нравилось, что он слегка колючий, и нравилось, когда он во время поцелуя ласкал мои волосы.
— Пойдём в постель? — предложил он, когда мы, увлёкшись, чуть не перевернули таз.
Я вложила пальцы в его ладонь, и Ульф повёл меня к своей кровати. Нежность, что разливалась внутри, было лунной, сияющей. Мы легли лицом друг к другу, и долго целовались, не желая большего. В прикосновении губ, единении дыханий есть свои особые чары, и я чувствовала, как волшебство окутывает нас. Внимала запахам леса, что исходили от мужчины, и знай гладила его плечи и широкую спину, длила объятие, наслаждаясь.
— Сааф, — прошептал он мне в губы. Потом чуть отстранился и сказал: — Салер аро им нат. Унил а тао, нори.
Солнце, что рядом со мной, дай тобой согреться. У меня мурашки побежали от его тихого голоса…
— Драг нати, — отозвалась я, и он снова поцеловал меня.
А потом вдруг перебросил через себя, прижался сзади и крепко взял за пояс. Я почувствовала, чего он добивается, и выгнулась, приподняла бедро… На сей раз близость получилась сладко-неспешной, словно длинный, дивной красоты сон. Я дышала тихо-тихо, и чувствовала себя как облако, и не ждала развязки, наслаждаясь самим единением. Но стоило Ульфу коснуться моей груди, как резко возросло трепещущее наслаждение, и вскоре меж нами вспыхнула страсть. Он двигался быстро, крепко держа меня за бедра. Он делал со мной, что хотел, и я не сопротивлялась, думая лишь о том, что не смогу после такого встать…
Это был первый по-настоящему жаркий день на Зальмите. После завтрака мы с Йаном и Ульфом ждали, когда встанет Яника — волки хотели задать ей несколько вопросов — но, так как девушка явно не собиралась просыпаться раньше полудня, мужчины предложили мне прогуляться до относительно тёплого озера.
Путь был недалёкий, и мы не взяли лошадей. Узкая тропа петляла меж деревьев, и прямо над головой зеленели маленькие дикие яблочки. Йан шёл впереди, Ульф позади, и я чувствовала себя под надёжной защитой.
— Наверное, волки часто ходят к этому озеру?
— Постоянно набирать ванну не слишком удобно, хотя у нас есть специальные бадьи и водостоки, — ответил Йан. — Куда лучше посетить настоящие купальни за рощей Света. Там и баня есть, и горячие источники, и дом для сна.
— Ух ты! Как здорово! А я о них и не знала.
— Они больше для осени и зимы, — сказал Ульф. — Летом хватает озёр.
— И там, наверное, много народу сейчас?
— Нет, будем только мы, — ответил старший. — Когда видят, что семьёй пошли купаться — выбирают другое место, или идут после нашего возвращения.
— У нас здесь не принято из камыша подглядывать, — обернулся и подмигнул мне Йан. — Хотя порой находятся дуралеи. Особенно когда девушки незамужние дружной толпой собираются.
Я улыбалась, счастливая. Ульф сказал о нас «семья». Я успела позабыть, что такое радость общения с близкими, и совершенно не помнила, каково это — проводить время вместе. С дедушкой мы выживали, нам было не до веселья. С супругами оно началось, едва мы вышли к лесному озеру в обрамлении янтарных сосен. Я глазом не успела моргнуть, как мужчины скинули одежду и ринулись в воду — только голые попы мелькнули вдалеке!
С моего лица не сходила широкая улыбка. Я раздевалась неспешно, порой встречаясь взглядом то со стремительно плывущим Йаном, то с вынырнувшим Ульфом. Плавали они, конечно, здорово, а вот я наверняка успела позабыть этот навык. Да и где мне было купаться? Возле Города Невест не имелось подходящих озёр.
Смысла не было оставлять сорочку, однако я, не удержавшись, распустила волосы. Прошла по горячему песку, старательно избегая шишек, и тронула ногой воду: холодно!
— Да, не парное молоко, — усмехнулся Ульф. Мне очень нравилось, как улыбка преображала его лицо, разглаживала ранние морщинки.
— Малышка, а ты с разбегу! — посоветовал Йан. — Головой вниз нырни.
Ахая и ухая, я побыстрее вошла в воду, и поплыла, отчаянно дрыгая ногами. Мужчины расхохотались одновременно, и мне тоже стало смешно.
— Что? Я за десять лет впервые плыву!
— Вот и хорошо. Плыви к нам, — улыбнулся Ульф.
Я не знала, чем это может закончиться, но уже не боялась. И была поражена, что два взрослых волка надумали учинить. Они забрызгали меня водой, залили ею по самые уши! А когда я, похожая на выдру в водорослях собственных волос, попробовал дать сдачи — просто убежали в разные стороны, хитрецы!
— Погодите, доберусь я до вас!
И попробовала нагнать Йана, который стоял ближе. Мужчина тотчас устремился к берегу, и я, так как всё ещё стеснялась собственной наготы, больше не могла его преследовать. Оставалось попробовать обрызгать Ульфа, и мне это удалось. Он не слишком старался уплыть, а потому я безжалостно плеснула ему с ладоней прямо в лицо. И, пока не пришёл в себя, удрала на камни, по которым оказалось очень удобно скакать. Было уже не до смущения — я чувствовала, что в мужчине проснулся задорный и опасный зверь. К тому же Йану надоело плескаться на мелководье, и они решили взять меня в тиски.
Догонялки с волками — нелёгкое дело! Они гоняли меня, словно зайчишку, а я от смеха несколько раз чуть не улькнулась обратно в воду. Дразнила, придумывала им глупые прозвища — и чудом оставалась на скользкой тропе.
— Ишь ты! — восхитился Ульф через несколько минут. — Какая проворная!
— Ловка, красавица, — подхватил Йан, — но от нас не уйдёшь.
Неожиданно он прыгнул через несколько камней, и я, взвизгнув, попыталась ускользнуть из-под руки Ульфа. Но не удержалась и плюхнулась спиной вниз, а, когда вынырнула, опутанная волосами, мужчины уже плавали поблизости.
— Не ушиблась? — спросил Йан, погладив моё плечо.
— Нет, но вода в нос попала, — рассмеялась я.
— Давай-ка на берег, — сказал Ульф. — Хватит с тебя купания. Вон, губы синими стали.
Я и правда немного замёрзла, но была бы счастлива провести здесь остаток дня. Мы вышли, и супруги тотчас взялись за полотенца: Йан вытирал мне волосы, Ульф тело. Руки у мужчин были сильные, но касались они нежно, и я прикрыла глаза, наслаждаясь. Было спокойно и замечательно, и вскоре я согрелась от их прикосновений. Захотелось вздремнуть где-нибудь в теньке, обняв обоих, и я удивилась, что мужчины мне это позволили. Йан расстелил свой плащ, и предложил мне лечь, а сам сел рядом. Я уютно устроила голову у него на коленях, а мои ноги забрал себе Ульф.
— Жара несусветная, — отозвался младший. — Отдыхай, берёзка.
Я прикрыла глаза и улыбнулась, когда мужчина начал расчесывать мои пряди. В такой воде и мыла было не нужно, окунулся — и чистый. Ульф нежно поглаживал мои бёдра, они с Йаном мирно беседовали о самом разном, и было нам хорошо. Я чувствовала, как по лицу скользят тени, как солнце касается щёк новыми веснушками, и впервые в жизни чувствовала настоящее счастье. В такие мгновения не хочется грезить, потому что твой мир и есть прекрасная грёза.
— Мне жаль прерывать твоё блаженство, Нуала, но нам пора. Дома много дел, — сказал Ульф и пощекотал мне пятку.
— Да, пойдёмте, хотя я могла бы здесь навсегда остаться, — отозвалась я с улыбкой.
— Это не последний наш хороший миг, — сказал Йан. Он поцеловал меня в кончик носа, и мы одновременно поднялись.
Мужчины оделись быстро, и Ульф даже помог мне зашнуровать корсет. На обратном пути мы говорили всё время на зальмском, но, когда супруги неожиданно заговорили о какой-то таинственной «защите душ», я попросила их перейти на вардарский.
— Разобраться хотелось бы, о чём речь?
— О нашей вере. Точнее, о глубинном, древнем волшебстве Зальмита, — сказал Йан. — После смерти тела душа человека становится самостоятельной, стремительной энергией, для которой расстояние и время — не помеха. Душа сохраняет память, все чувства, что были у неё, и возвращает накопленный опыт прошлых своих воплощений. Она может решить, что ей делать дальше: оставаться энергией и развиваться в чистое волшебство, которое окутывает родную землю, или переработать полученное богатство и родиться заново.
