— Нет. Не понравилось, Элиот, — вывернувшись из его захвата, ответила и отряхнула плечо, в том месте, где он меня коснулся.
— Уезжаешь? — равнодушно спросила я.
— Да, — усмехнулся он, — будешь скучать?
— Куда?
— По делам, звереныш.
Дракон снова меня настиг, оттесняя к стене, взял за шею и дернул на себя, потянувшись к губам, но я отвернулась и поцелуй пришёлся в щеку.
— Хм… Не понял? — с легким раздражением, рыкнул он.
— Я не настроена, Элиот. Что здесь непонятного?
Он стиснул челюсти, и с силой надавив на шею, заставил на него посмотреть, я зашипела от боли.
— А я настроен. Это значит, звереныш, что ты открываешь свой рот и прячешь зубки…
Темный коснулся губы и провёл по ней языком, а потом нетерпеливо толкнулся в мой рот.
— Нет, — упершись ему в грудь, огрызнулась я.
Он отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.
— Без глупостей, поняла? Когда я вернусь, хочу чтобы ты сидела в ванной, наполненной ароматной пеной. Согласен, тряпки тебе не пригодятся, можешь их выкинуть и ходить голой, это правильное решение, звереныш. Голая и доступная в любой момент. Мне нравится.
— Пошёл ты к черту, — процедила себе под нос.
— Я-то пойду, малышка. Никаких слез и истерик, ясно? Принимай эликсир каждый день и ешь, что тебе приготовит повар. Если ты ослушаешься, будешь ходить с нянькой даже в уборную. И не обещаю, что нянька будет добродушной старушкой, скорее всего, суровым дозорным.
Я недобро рассмеялась и показательно закатила глаза.
— Мое терпение, дурочка, не вечно. Остынь и приди в себя к моему возвращению.
До последнего надеялась на пояснения. Думала, вот-вот, и он объяснит мне свой выбор. Утешит и обнадежит. Но он молчал, даже не упомянул, куда он едет и с кем. Ничего. И крошечной попытки объясниться, не предпринял. Холодный и уверенный в своей правоте, дракон покинул покои, мягкой поступью северного хищника.
Не справившись с собой, все же подняла штору и буквально столкнулась взглядом с Вардулой. Он сидел на коне и буровил меня глазами, переглянулся с Надией, а затем мне подмигнул. В висках застучало, и я, испытывая дурное предчувствие, наплевала на гордость и кинулась вниз, выбежала во двор в одной ночной рубашке.
— Эл! — закричала, что было мочи.
Плевать! Надо ему все рассказать, объяснить: ехать с ними опасно.
Мужчина обернулся и недовольно на меня посмотрел.
— Что за представление ? — спокойно спросил он, но все видели, как темного накрывает гнев.
— Ты не можешь с ними ехать! — не чувствуя холода, босыми ногами наступала на снег.
— Довольно, детка. Уведите ее, — приказал дракон.
Двое дозорных взяли меня под руки, осторожно, но при этом очень крепко держали.
Темный смотрел недовольно и осуждающе, на то, как я брыкалась в руках дозорных.
— Эл! Выслушай. Просто выслушай меня.
— И проследите, чтобы девчонка приняла горячую ванну, — услышала за миг до того, как перед моим носом захлопнулась дверь.
Глава 25
Элиот
Снег хлопьями осыпал нас с ног до головы. Казалось бы, обыденное явление для здешних мест, сколько лет я наблюдал подобное и не замечал, а в последнее время, даже такие мелочи заиграли новыми красками в моем воображении.
Луна подсвечивала падающие снежинки, заставляя их сверкать, словно драгоценную россыпь самоцветов, впечатляло.
После Амелии, желание возникающие внутри, когда я брал очередную шлюху, было желанием: раздавить, растоптать, унизить… Не конкретную женщину, а то чувство, которое когда-то таким изощренным способом во мне выжгли. Топтать его на корню, как зарождающийся лесной пожар, приносящий гибель всему живому. Уничтожить самого себя, за то, что купился и позволил всему этому произойти. Знал. И позволил.
Всякий раз, когда я трахал их, хотел доказать, что они ничто, пустое место, не более. Швырнуть золото с утра на постель и смотреть, как продажные девки подобно собакам, виляли хвостом и собирали его, вульгарно скалясь в улыбке. И я знал, больше им от меня ничего не нужно. Свое они получили и не посмеют требовать большего.
Она продала меня за поганые монеты. Прикинулась невинным ангелом, лгала в лицо, а затем жестоко уничтожила. И самое мерзкое, я этого не заслуживал, никогда ее не предавал и никогда бы не предал. Жил и дышал рыжей сукой. Даже ее смерть явилась насмешкой, плевком мне в душу, и я погрузился в темноту и пустоту. Сделал все, чтобы оправдать ее чертовы ожидания. Стал таким, каким она выставила меня перед самим собой и всем миром.
В висках больно застучало, я зажмурился, и в этот момент, увидел ее глаза… Огромные фиалковые глазища, которые смотрели мне прямо в душу. В ту же секунду образы прошлого канули в лету, будто и не было их вовсе.
Как же раздраконили ее босые ступни на снегу. Выбежала чуть ли не в чем мать родила! Наверное, всем показалось, что я гневался за ее непокорность и закаченную истерику. А я смотрел на ее босые ноги. Все остальное не волновало. Она просто не знает, о том, что я уже принял свое решение. Мог бы я ей все рассказать? Мог. Но пока рано. Рано, для ее же безопасности. Мне не привыкать быть плохим мальчиком.
Я понял, как глубоко увяз, когда догадался кем она является на самом деле.
Но очевидно, все началось намного раньше. Скорее всего, в ту ночь, когда она явилась в мой замок, и я к ней впервые прикоснулся, даже в мыслях не держа что-то большее. А потом...
Наша близость была иной, любая похоть всегда сопровождалась чем-то тёмным и порочным, а зверёк, напротив, в моей постели казался светлым и чистым существом. Чтобы она не делала, как бы не старалась казаться искушенной, мое желание сопровождало совсем другое чувство.
Изначально был уверен, пара ночей и нездоровый интерес пройдёт, тем более, я не из тех ребят, привыкших довольствоваться одной дамой, по крайней мере, в последнее время… Мне всегда было мало. Останавливаться не собирался. Но...
Интересно, чем занимается мой непослушный звереныш? Уверен, глупышка ревёт или злится, круша мой замок. И мне это нравилось. Ее нежность и ее непокорность. Ее злость и ее радость. Все! Черт меня раздери, мне в ней нравилось все. Запах. Взгляд. Вкус губ. Особенно нравилось, с какой детской искренностью она прижималась ко мне, обнимала, не хотела отпускать. Стоило темноте накатить, сдавливая мою сущность в тисках, она вставала между мной и прошлым, как смелый воин, не позволяя ей вновь пожирать мою душу.
Лошадь громко заржала, и я опомнился. Слишком сильно пришпорил, слишком сильно дернул узды.
Выдохнул клубы пара из себя, стараясь выдохнуть разом все мысли.
— Эл, все нормально? — спросил Дарт, выравнивая лошадь рядом с моей.
— Да. Ты оставил надежных дозорных с Малиной?
— Ты серьезно? В такой момент думаешь о своей девчонке?
— Я не спрашивал твоего мнения, придурок. Я спросил, насколько надежны твои люди?
Хотелось пнуть его, чтобы тот свалился с животины и хорошенько приложился тупой башкой. Мне помогло, и ему поможет встряска.
— Замок охраняется со всех сторон. Ты сомневаешься?!
Ещё раз глубоко выдохнул. Погорячился. Конечно, я в нем не сомневался. Я, как никто другой его понимал. Дарт такой же пленник пересуд, как и я. Поэтому мы и держались вместе.
— Эл! Спятил! Здесь обрыв!
Пришпорил лошадь и уставился в чёрную бездну. Как же это вовремя.
— Мост в паре метров, — подсвечивая факелом ущелье, сказал я, — Дарт, пусть девушки пройдут, я сам переведу лошадей, — отдал приказ, освещая хлюпкий висячий мостик.
Дам он точно выдержит. Пока они перебирались , я глазел в пропасть. Нет. Больше я туда не шагну, Малина. Останусь с тобой.
******
Погода нас не щадила, чем дальше мы пробирались на север, тем сильнее морозило.
Я прислушался и подал знак остановиться. Лошадь. Уверен нас кто-то хочет нагнать. И я не ошибся, вскоре на горизонте появился всадник, в котором я узнал своего дозорного. Он мчал на бешеной скорости и совсем скоро оказался рядом. Лошадь была в мыле, а мужчина отрывисто дышал и кашлял.
