Тьма окутала гараж.
Раздался оглушительный визг. Тьма кружилась, и два черных клинка ударил по Извергу, рвали его растрепанную шерсть. Он отпрянул.
Его нападающий появился в вихре тьмы, в руках были эбонитовые клинки, полупрозрачные орлиные крылья изгибались за ее спиной. Лаллакай. Ее лицо искажал гнев, грудь сильно вздымалась.
— Ты убил его, — она прошипела слова, а потом провизжала их. — Ты убил его!
И она бросилась на Изверга.
Я откатился, теневая магия вырвалась из нее, как ленты черного электричества. Изверг взревел от смеха, выпустил волну силы, вытягивающей силы и жизнь.
Тяжело дыша, я встал на четвереньки. Кулон девушки блестел на земле. Я схватил его и отполз от бьющихся фейри. Аконит что-то кричал, Изверг хохотал, и Лаллакай кричала. Никто не смотрел на меня.
Я встал на ноги. Мои колени чуть не подогнулись, и я пошатнулся, но потом побежал к грузовику Аконита.
«Грениор! — я бросил его имя в лес, надеясь, что он был близко и слышал меня. — Бери других и убегай! Я найду вас позже!».
Я вытащил из кармана запасной ключ грузовика. Я планировал использовать машину для побега, убив Аконита, чтобы не разбираться с его стаей варгов, но я не убил его. И теперь я убегал.
Но что еще я мог сделать?
Я сел за руль, вонзил ключ в зажигание. Двигатель загудел, и я нажал на газ. Шины закрутились, машина поехала вперед. Я взглянул в зеркало заднего вида. Изверг и Аконит нападали на Лаллакай. Она проиграет. Наверное, умрет. Мне было плевать.
Мне нужно было забрать девушку и убежать. Бежать как можно дальше, как можно быстрее. Убегать вечно.
Как все пошло не так? Как Аконит понял мой план?
Огни города проносились мимо, я несся по шоссе. Все болело. Раны пульсировали. Синяки пульсировали. Голова гудела. Зрение расплывалось и возвращалось, и я отпустил газ, моргнул, пытаясь сосредоточиться.
Ты слабый. Ты полагался на других.
Девушка знала, что я попробую убить Аконита, и что я использую ее кулон. Но она не могла сказать Акониту. В этом не было смысла. Она обыграла меня с самого начала? Я не мог в это поверить. Я не повелся бы на игру.
Я свернул с шоссе. Я ехал по центру Ванкувера. Было поздно, дороги были пустыми. Дождь стучал по лобовому стеклу, сначала пара капель, потом все сильнее. Я включил дворники. Зрение все еще расплывалось.
Как Аконит понял это? Как!
Ты слабый. Ты полагался на других.
Я прижал ладонь ко лбу, чтобы прогнать голос Аконита. Кулон девушки стукнул меня по подбородку, цепочка запуталась в моих пальцах. Я держал его все время. Я опустил ладонь, свет упал на поверхность камня.
Жуткая трещина расколола руну пополам.
Мои глаза расширились в потрясении. Он был сломан? Но как? Когда? Аконит снял его с меня, но ничего с ним не делал, да? Или Изверг…
Мой взгляд прыгнул с кулона на дорогу, и я нажал на тормоза. Шины застыли, и грузовик врезался в припаркованную машину сзади. Подушка безопасности взорвалась перед моим лицом. Грузовик резко остановился, и я обмяк на сидении, тяжело дыша.
Лобовое стекло было в паутине трещин, двигатель еще гудел. Машина, в которую я врезался, была в худшем состоянии, ее хрупкий багажник смяла стальная защита от оленей впереди грузовика. Я нащупал ключи, выключил двигатель, открыл дверцу и выпрыгнул из грузовика. Мои ноги подкосились, я впился в дверцу и устоял. Дождь стучал по моей голове.
Мое лицо в крови смотрело на меня, отражалось в окне водителя. Моя футболка была изорвана, раны и царапины покрывали мою грудь. Кровь была всюду, и я все еще ощущал шершавый горячий язык Изверга.
Я склонился, меня стошнило на асфальт. Как только желудок успокоился, я забрался на заднюю шину. В грузовике была сумка с припасами, и я вытащил свой кожаный плащ и надел его. Застегнув его под подбородок, я скрыл капюшоном голову. Перчатки были в карманах, и я надел и их.
Сжимая кулон в кулаке, я ушел от грузовика, хлюпая ботинками по лужам. Голова кружилась, идти прямо было тяжело, но переулок был недалеко, и она была там. Может, теперь я пойму, как я провалился.
Я сжал ее кулон. Она обвинит меня в том, что я его сломал? Как она отреагирует, узнав, что я не смог убить Аконита?
Ты слабый. Ты полагался на других.
Слова пульсировали вместе с ранами.
Переулок был впереди, и я видел, что она сидела на земле, сжавшись в комок, спрятав лицо, светлые волосы промокли. Мои шаги замедлились. В десяти шагах от нее я остановился. Что-то во мне напряглось в отвращении при виде нее.
Она подняла голову. Синяки. Отеки. Кровь размазал дождь. Слезы на щеках. Боль и отчаяние на лице. И… облегчение. Радость, что я пришел.
Слабость.
Но я не был слабым.
Она была.
Я видел в ней слабость. Ее побили — ее тетя, алхимик. Человек. Не огромный зверь с когтями, клыками и невозможными силой и скоростью, которого я не смог одолеть даже с зельями.
Она была слабой, и я полагался на нее и тоже стал слабым. Если бы не она, это не произошло бы. Я бы не попытался убить Аконита раньше, чем был готов. Я бы не рассчитывал на ее артефакт — заклинание, которое сломалось.
Она была слабой.
И, пока она смотрела на меня с отчаянным облегчением и слезами, ненависть поднималась в моей груди как кислота. Я ненавидел ее облегчение. Я ненавидел ее безмолвные ожидания, что я, сильный, защищу ее. Я ненавидел ее синяки и то, как она сжалась, как беспомощный ребенок. Я ненавидел ее слабость.
Я шагнул вперед. Она смотрела, как я приблизился, надежда на ее лице дрогнула. Я видел теперь ясно: она была мертвым грузом. Я не выживу, если она будет висеть на мне.
Встав перед ней, я вытащил ее кулон из кармана и бросил на землю. Кулон был слабым, как она. Он подвел меня, как она.
Она смотрела на свой любимый артефакт, потом подняла взгляд на меня. Ее взгляд был как нож в моей груди, но я уже страдал. Мне не нужно было, чтобы она добавляла боль. Она вообще не была мне нужна.
Я отвернулся и ушел.
Я не оглянулся.
Рассвет стал превращать небо в желтое, когда я припарковал грузовик. Я выбрался, Аконит вышел из гаража. Он ждал, пока я шел к нему. В двух шагах от него я остановился и смотрел в лицо мужчины, который вырастил меня, обучил меня и мучил меня. Я ненавидел его. Я представлял, как убью его. Я хотел его смерти.
Но я еще не был достаточно силен, и если я убегу, я и не буду. Так что я останусь. Я был его учеником, и он сделает меня сильнее. Таким был уговор. Он сделает меня сильным, как он, а потом я убью его.
Он впился в меня взглядом.
— Теперь я понимаю, — мой голос был хрипом. — Я сделал выводы.
— Хорошо, — он опустил тяжелую ладонь на мое плечо и сжал сломанную ключицу, пальцы впились. — Союзников нет, Захария. Только орудия.
Глаза девушки, когда я смотрел на нее в последний раз, были выжжены во мне, и боль в плече усилилась. Я был рад, что не узнал ее имя.
— Да, — сказал я наставнику. — Я понимаю.
Союзников не было. Не было спасителей, героев, друзей, семьи.
Был только я и моя сила.
И я буду оттачивать эту силу до дня, когда убью Аконита.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Зак притих, и я не просила его продолжить. Что еще он мог раскрыть? Я узнала его сторону истории, и осколки в моей груди рвали мои легкие, как никогда раньше.
— Вот так, — сказал он после долгой минуты, звуча ровнее, чем пока он описывал свое состояние, когда он уходил от меня в ту ночь. — Я не знаю, как Аконит понял, что я планировал, или как у тебя оказался фальшивый яд, или как кулон сломался. У меня нет всех ответов.
