— Я исправлюсь, — сказала, оставив все оправдания. Они мне все равно не помогут.
Магистр кивнул:
— Надеюсь на это. У вас еще четыре дня, чтобы исправить свое положение. Сильвия оценила ваши старания в борьбе с бо, а это будет поважнее недовольства Чероша. Но все же… постарайтесь преуспевать по всем дисциплинам.
— Хорошо, директор.
Он помолчал немного, а после вздохнул и произнес:
— Мне нужно поговорить с вашей тетей.
Сердце екнуло внезапно, болезненно сжалось. И вновь все подавляемые чувства возымели надо мной власть…
Только не сейчас.
— Я посылал ей письмо с просьбой прийти на встречу в академию, но… она так и не появилась. Сильвия дома ее не застала. Вы не знаете, может, она в отъезде?
— Да, — выдохнула рвано и отвернулась.
Глаза обожгло слезами. Утерев их прежде, чем они скатились бы, я тихо вздохнула, собирая, кажется, последние остатки уверенности, и тихо продолжила:
— На самом деле моя тетушка... она уехала. Далеко уехала.
Ну вот. Не смогла: слезы снова собрались в уголках и скатились при первой же возможности, обжигая кожу.
Вот и надо было ему спросить?.. Не хочу я снова думать о несправедливости решения тети.
— Она уплыла на корабле. Очень далеко, — торопливо закончила, вновь вытерла слезы и повернулась к магистру.
Зря. Глаза, затаившие непонимание и жалость, пронзили тотчас.
— Куда? — спросил он — осторожно, будто ступая по зыбучему песку.
— В Зальтрэс. Она… она всегда об этом мечтала… И бросила…
Легкие сжались, стало трудно дышать. Это было последней каплей терпения. Накрыла ладонями лицо, то ли пряча слезы, которые не переставая чертили вдоль щек дорожки, то ли чтобы не видеть странный взгляд магистра, значение которого так сразу и не определишь.
Это мгновение — мгновение стыда и боли — могло показаться вечностью. Но все эмоции оцепенели вместе со мной, когда я оказалась прижата к широкой груди, а на голове ощутила ладонь — нежно поглаживающую. Из легких выбило весь воздух, и сердце замерло, точно сраженное нежданным теплом мужского тела.
— Уверен, на то была веская причина, — шепнул магистр, прижав еще ближе, так, что я теперь слышала стук его сердца — ровный, сильный.
Убрала руки от лица, прижала к ключицам, но не отстранилась. Так было спокойнее — стоять, пряча лицо на его груди.
— Почему? — нарушила недолгую тишину. — Почему вы так думаете?
— Потому что я видел, что она дорожит вами. Она не стала бы причинять вам боль намеренно. Должна быть более веская причина, чем обычная мечта. Вы об этом не задумывались?
— Я лишь прочитала письмо и сделала выводы, — ответила честно.
Но о причинах думала, и не раз. Но такой, какая не ранила бы, не нашла.
— Расскажите подробнее, — попросил, не прекращая поглаживаний. А они… такие успокаивающие, что я не заметила, как расслабилась. — Она написала, зачем отправилась в другое королевство?
— Она желала стать придворным целителем в Зальтрэсе. Недавно ей пришло одобрение и от короля с юга, и от короля Аркуса. Вот она и… уплыла.
Я замолчала, а магистр не поспешил продолжить разговор. Какое-то время мы так и стояли — прижатые друг к другу, в тишине. Но этого хватило, чтобы я пришла в себя и испытала дикое смущение.
— У меня есть знакомые среди знати Зальтрэса, — прервал молчание магистр. — Я отправлю им письмо. Они найдут и попросят вашу тетю связаться с вами.
— Правда?
Сердце забилось быстрее. Чуть отстранилась, заглянула в черные глаза, будто надеясь отыскать в них ответ на свой вопрос, увидеть, что он не лжет, не шутит так жестоко. Но прочесть в них что-либо было невозможно: они были непроницаемы, казалось бы, равнодушны.
— Правда, — наконец подтвердил он, чем смог выбить из моей груди вздох облегчения.
Это мелочь, но такая приятная. Не факт, что знакомые магистра найдут тетю, не факт, что она осмелится написать мне ответ, как-то связаться. Не факт… Но меня радовало вовсе не то, что я, возможно, получу от тети письмо. Нет, совсем не это… Меня обрадовало то внимание, которое истинный проявлял ко мне. Его желание помочь и даже жалость, видеть которую хотелось не всегда.
Метавшиеся до этого мысли успокоились, но я почувствовала нарастающее волнение. Близость тревожила.
Попыталась отстраниться, мягко надавив на грудь мужчины, но тот резким движением подтолкнул меня к тумбе, наклонился вдруг, шепча прямо в лицо:
— Скажи, Мира… Зачем ты опоила меня любовным зельем?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Ответ вырвался слишком быстро, быстрее, чем я успела осознать, что меня раскрыли.
— В самом деле? — магистр усмехнулся, вынуждая мое сердце затрепетать в ужасе перед неизвестностью.
Он ни капельки не блефовал! Я почему-то была в этом уверена, равно как и в том, что он знал о зелье в своей чашке изначально, еще с того момента, как я начала следить за ним из-за стеллажей.
Ах он жук! Так значит, это была игра?
— Я с трудом избавился от влияния ваших чар, — прервал яростный поток моих мыслей глуховатый голос, наполненный щекочущей нервы уверенностью. — Поэтому вы решили действовать иначе?
Я буквально обомлела от столь неожиданного признания и одновременно обвинения. Это что же получается… Он обо всем знает?
— О чем вы? — сорвался с губ шепот, пока я обдумывала, что делать дальше.
Продолжить лгать или же сделать шаг и все рассказать? А вдруг он намеренно подводит меня к тому, чтобы я раскрыла свою личность? Будто ступает со мной по льду, ведет к тому месту, где очень тонкий слой…
— Вы умеете вовремя притвориться глупой, — вдруг улыбнулся мужчина, чуть подавшись вперед, заставляя этим действием вжаться в тумбу и отклониться назад, чтобы хоть как-то обезопасить себя от его близости.
Хотя кого я обманываю…
Я едва не фыркнула от абсурдности своих мыслей.
Безопасность! Ею тут и не пахнет.
— Правда, вы совершенно не глупая. Об этом говорит то, как вы держитесь. То, как лжете. Ваши знания, умение ускользать от поднятых тем, красота, хитрость и использование чар — все это так и кричит о том, что вы не простой человек. Что вы в принципе не человек.
Чуть не подавившись вздохом, схватилась за края тумбы, сжала сильно-сильно в попытке хоть на пару жалких мгновений скрыть то, как я напугана и озадачена.
Он знает… Или догадывается. Но я все равно не могу. Не могу выдать все как на духу. Пусть и очень этого хочу.
— Что ж… — вздохнул магистр. — Раз вы не торопитесь с правдой, я расскажу вам свою.
На секунду в его глазах вспыхнул огонек. Самый настоящий огонек! Словно бы предупреждая или же угрожая, давая понять, что ложь меня больше не спасет. Казалось, еще немного — и эти черные глаза затянутся огнем.
— Вначале я терзался вопросом, где вас раньше видел. Все никак не мог вспомнить, узнать... А после ваши чары… Вы хоть умеете ими пользоваться? — Он насмешливо изогнул бровь. — Трудно было противиться им. Пришлось прибегнуть к помощи Миранды. Она сварила для меня зелье, которое помогает избавиться от воздействия чар. Больше я их не ощущал. До тех пор, пока вы еще сильнее не привязали меня к себе.
Последнюю фразу он едва не выплюнул. Сказал так, будто ему была противна одна мысль о том, что я предприняла попытку обрести власть над его чувствами.
— Как долго вы собираетесь притворяться? — с пугающей отчаянной и болезненной злостью прошипел мужчина.
Но даже его злость, раздражение, страшные глаза не смогли принудить меня сдаться.
Вобрала в легкие воздуха и резко выдохнула:
— Притворяться кем?
Глупый!.. Глупый вопрос!
Но под таким тяжелым взглядом ничего умного в голову не приходило. Там вообще сейчас пусто, как в безымянном гроте...
— Это начинает надоедать. — Вздохнув, он закатил глаза, по-видимому, таким образом выражая свое неудовольствие по поводу моих вопиющей лжи и притворства.
— Но я правда не понимаю, о чем вы гово...
Внезапно меня самым наглым образом оборвали на полуслове: впились в губы жестким поцелуем, обездвижили, обхватив лицо руками.
