Свет свечей колебал тени на стенах и потолке, отчего зал покачивался, как каюта огромного корабля-призрака. Цепочка посетителей вдоль стен, переливалась магическим сиянием, однако в ней были и другие, чёрные, звенья — охранники, неуловимо похожие друг на друга: высокие, мощные, полные силы напоказ и вкрадчивых движений, от которых наблюдателю становилось не по себе. Ведьмаки из Службы безопасности. Судя по их количеству, ждали прибытия Английской королевы.
Лука судорожно вздохнула. Во-первых, от духоты, во-вторых, в череде прощающихся иногда возникал промежуток, и тогда она видела профиль Эммы, и каждый раз понимала, что смерть ошиблась, зайдя не в ту дверь.
Между тем, Этьенна Вильевна, дойдя до гроба, остановилась, погрузившись в свои мысли. Муня задержалась у лестницы, ожидая друзей. Хохотушки-Веславские были тихими и испуганными, на лице Вита застыло непонятное выражение, Димыч Хотьков и не скрывал, как сильно расстроен, только Саня выглядел, как обычно. Оглядевшись, заприметил Луку в толпе, дружески кивнул, поманил рукой, мол, иди к нам. Она отрицательно качнула головой: стоять рядом с человеком, умершим у тебя на руках — невыносимо.
Муня негромко окликнула кого-то. Подошедший к ней Ярослав Гаранин выглядел таким же тёмным пятном, как и остальные ведьмаки, вот только те и одеты были как один, в чёрные строгие костюмы, а этот ‘щеголял’ своей поношенной курткой и смешным рюкзачком. Поцеловал Муню в щёку, позволил поцеловать себя Оле с Юлей, пожал руки парням. И всё это, не произнеся ни слова.
Люди медленно шли мимо гроба, многие клали цветы у подножия… В толпе Лука с удивлением разглядела несколько афроамериканцев в ярких, бросающихся в глаза длинных одеяниях.
Этьенна качнулась назад, будто обрывая невидимую нить, что связывала её с умершей, и тут же оказалась в кольце рук мужа. Она не плакала, но более странного выражения лица Лука не заметила ни у кого из присутствующих. И тут раскалённая спираль тревоги достигла сердца. Да что ж такое происходит?..
Муня и компания остановились рядом с телом, подобные стайке испуганных воробьёв. Смерть, караульным стоявшая у гроба, счистила с них весь лоск, сделав обычными растерянными молодыми людьми, придержала их шаги. Напавший на ребят ступор невольно вызвал скопление народа, поскольку очередь продолжала двигаться, медленно и неумолимо, как и полагается похоронной процессии.
Муня оглянулась, увидела Луку и за руку потащила Вита прочь. Ребята, наконец, выбрались из толпы.
— Ты чего такая бледная? — первым делом шёпотом спросила Муня, когда они подошли к Луке.
Та напряжённо следила за Этьенной, медленно шедшей прочь от гроба. Прядилова-страшая вдруг покачнулась, будто ей стало плохо.
— Душно, — Лука коснулась рукой горла. — Здесь очень душно…
— Надо выбираться отсюда, — встревоженно заметил Саня, — а то ты, и правда, выглядишь так, будто привидение увидела!
И в этот момент Этьенна Прядилова развернулась и побежала к Эмме. В стуке каблучков по паркету в наступившей тишине явственно звучало отчаяние. Борис Сергеевич в два прыжка нагнал её…
Этьенна закричала и начала оседать на руки подхватившего её Гаранина-старшего. Тот, удерживая её, смотрел на тело, и на его лице гнев выступал, как пот.
Белая блузка покойницы была девственно чиста: ни следа яркой броши — стрекозы с золотыми лапами и зелёными глазами.
* * *
Несколько мгновений всё происходило как в замедленном кино. Прядилова оседала на руки Борису Сергеевичу, люди у стен радужной волной катились вперёд, а навстречу им выдвигались ведьмаки-охранники, немедленно взявшие гроб в кольцо.
А затем будто разбилось зеркало, за которым прятались движение, звуки и краски. Толпа закрутилась водоворотом — большая часть людей хотела оказаться у гроба, своими глазами убедиться, что совершено дерзкое похищение вещи, которую покойная никогда не снимала, другая — прянула назад, подальше от неё. Снизу, с пугающей бесшумностью поднимались другие ‘люди в чёрном’, пытались заблокировать толпу и поделить на сектора, перекрыли выходы.
Водоворот разбил компанию, оттащив ребят друг от друга. Луку толкнули, и она едва не упала. Сильная рука неожиданно выхватила её из толпы и задвинула в промежуток между двумя стоящими у стены столами. Она вскинула благодарный взгляд, но успела увидеть лишь знакомую спину в брезентовой куртке.
Гаранин-старший передал Этьенну на руки подбежавшему Петру Васильевичу и окинул присутствующих тяжёлым взглядом.
— Прошу никого не покидать помещение и соблюдать спокойствие, — негромко сказал он, но его услышали даже в дальних углах зала.
К нему уже спешил владелец клуба в сопровождении штатных Видящих.
Лука обратила внимание на выражение лиц людей: удивление, густо замешанное на страхе, и поразилась ему. К сожалению, она слишком мало пока знала этот мир, его тайные течения и подводные камни, чтобы делать выводы. Но, похоже, никто не считал обычную кражу истинной подоплёкой произошедшего. Дело было вовсе не в публичном похищении несомненно дорогого украшения с тела покойницы! Случившееся означало нечто другое… Надругательство над трупом? Демонстрацию силы? Чьей?
— Отсейте тех, кто был у гроба в момент исчезновения броши, — приказал Гаранин Видящим. — Остальных — вниз, пусть ждут.
Он не счёл необходимым даже понизить голос. Какой смысл делать это среди ведьм и колдунов?
Повинуясь приказу, Видящие, каждая в сопровождении двух охранников, направились в толпу. От них испуганно шарахались, но, соблюдая спокойствие, они выводили к дальней стене тех несчастных, кому не повезло оказаться у тела в неподходящий момент. Вывели и Муню с компанией, и Яра, и многих других. Всего человек тридцать.
Борис Сергеевич коротко кивнул. Охранники, двумя рядами преградившие выход из Сумеречной залы, расступились. Те, кого Видящие сочли не интересными, ломанулись вниз, но были остановлены властным рыком шефа Службы безопасности:
— Я просил соблюдать СПОКОЙСТВИЕ!
Люди замешкались, а затем чинно направились к лестнице.
Лука рванулась было к подруге, однако двое охранников вежливо, но твёрдо, проводили её к выходу. В душе ширилась паника, грозя затопить разум горячей волной. Столько событий для одного человека — это слишком!
— Лука? — остановил знакомый голос.
Она, как в тумане, подняла голову и увидела Найджела Паршонкова, склонившегося к ней с искренней заботой. Видимо, с выражением её лица было что-то совсем не то, потому что он, властно взяв её за руку, повёл к барной стойке, приговаривая:
— Тихо, тихо, дыши глубже! Сейчас что-нибудь придумаем!
