Теперь его действия были намного увереннее, он настойчиво завладел моими губами. Поцелуй был страстный и глубокий, его язык уверенно ласкал мой рот, она крал мое дыхание, лишая воли. Хорошо, что он держал нас обоих, иначе я бы точно пошла ко дну. От страсти бешено стучало сердце, сбивалось дыхание, в животе закручивалось спиралью желание.
Большие ладони стиснули ягодицы, развели мне ноги и прошлись по внутренней поверхности бедра, а затем Рамм прижал меня к себе, давая ощутить возбуждение. Я не сдержала предвкушающего стона. Боже! Мой первый раз случился не больше часа назад, когда я успела стать нимфоманкой?
Мы любили друг друга в толще воды, и на берегу. Не стесняясь, не признавая запретов. Наши стоны и страстные крики оглашали своды пещеры. Даже хаюмы розовели и покачивали в такт нашим движениям своими цветами, или это мне только почудилось?
Глава 24. Детство храдара
Я лежала на руке мужа и рассматривала звезды сквозь отверстия в потолке пещеры.
— Ты была сильной саите на Земле, лайани? Какой у тебя уровень по Мер Лин А?
— А? — протянула я, но сообразила: — Ты говоришь о тесте Мерлина? Парадокс. У нас есть легенда о волшебнике Мерлине, а его именем называют тест определяющий уровень дара у всех во Вселенной. Наверное, когда-то он прилетел к нам с другой планеты и обрел известность.
— Не хочу тебя разочаровывать, лайани, но это всего лишь код на юниверсе.
— Да? — я приподнялась на локте. — Надо же… Но все равно моя версия нравится больше.
— Хорошо. Пусть название тесту дали по имени вашего сарда, — смеялся мой несносный муж.
Я довольно улыбнулась. Настроение было самым что ни на есть романтичным, и хотелось верить в сказки.
— Так какой у тебя все-таки уровень? — не отставал Рамм. — Чего мне ожидать в будущем, если ты обессиленная так меня приложила?
— Ну прости, это случайно вышло, — я обняла его и крепко прижалась. — Был пятнадцатый, когда меня похитили, но, мне кажется, с тех пор он сильно вырос.
— Это объяснимо. Все же Солнечная система расположена за пределами основного потока Вирума. Как только ты попала в него, обрела настоящую мощь.
Я задумалась, принимая такую теорию. Вполне похоже на правду, иначе бы я так долго не продержалась в качестве батарейки мятежников. Вспоминать о событиях тех дней совсем не хотелось, и я сменила тему:
— Рамм, расскажи мне о жемчужине? Об аюр-хале, — поправилась я. — Как так случилось, что он куда-то исчез?
— Аюр-халь — сжатая энергия. Моя жизненная сила, превращенная богиней Криос в материальную форму. Я хроган и не умею управлять вирумом, но, как и любое существо во Вселенной, обладаю жизненной энергией и подчиняюсь ее законам. Подозреваю, что в нас ее даже больше, чем в ком-то еще. Жертвуя сердце, я щедро поделился своей жизнью, и хранительница вернула мне ее в виде аюр-халя. Когда мы вместе коснулись его, энергия высвободилась и связала нас.
— Ты все время повторяешь про какую-то связь, но я не понимаю, что именно это означает?
— Не понимаешь? — искренне удивился Рамм. — Это значит, что наши энергетические проекции теперь связаны и со временем эта связь крепнет. Не спрашивай, что это значит. Все равно толком не знаю, — он потер затылок. — Скорее всего я, вообще, первый хроган, который обрел истинную пару.
— Что ты сказал? — я подскочила на колени и уставилась на мужа сверху вниз.
— Истинную пару, — послушно повторил Рамм, глядя на меня с интересом, как на забавного зверька.
— Но это же романтические бредни, такого не бывает взаправду!
— Бредни? Постой, а разве у вас на Земле все не так?
— Не так! Люди любят друг друга, встречаются, влюбляются, создают семьи, но связывает их в основном штамп в паспорте.
Термин старый, конечно же. Давно уже все оцифровано, но привычное название так и осталось.
— То есть, у вас нет специальных обрядов или ритуалов, которые создают связь на энергетическом уровне?
Хотела было согласно кивнуть, но подумав, предположила.
— Возможно есть. Например, венчание. Но это ритуал, не более. Ничего такого он не значит.
— Уверен, это не так. Просто все упирается в недостаток вирума. Поэтому ваши ритуалы и не срабатывают как надо.
Я уставилась на мужа и расхохоталась.
— Что смешного в моих словах, лайани?
— Представила, как удивится мой народ, если ритуалы заработают как надо, — ответила я.
Рамм шутки не понял, ну и ладно. А я вспомнила о хроганских женщинах в криокамерах и поинтересовалась:
— Что ты планируешь делать с нашей находкой?
— Сообщу подданым, но прежде нужно принять клятвы верности и попробовать разбудить хотя бы одну хроганку.
— А в чем проблема разбудить хроганку? — я заметила, что лицо мужа стало особенно озабоченным при этих словах.
Он посмотрел на меня и вздохнул:
— Я слышал, что существуют три подобных хранилища. Вход в малое находится где-то в доме вождя. Информация об этом хранилась в зашифрованном виде и передавалась от вождя к новому вождю поколения Ар. Как и предупреждение о том, что разбудить хроганок невозможно, это грозит их гибелью. Если храды узнают про их существование, найдется много желающих обзавестись парой. В попытках разбудить себе одну, они убьют всех женщин. К сожалению, так и случилось, когда власть забрал Кан Кунт. Неудачи и предупреждения его не остановили, он пытался снова и снова, пока не осталось ни одной криокапсулы в малом хранилище…
Я похолодела от ужаса. Совершить такое преступление против собственного народа непростительно!
— Но как так случилось, что Кан Кунт стал вождем? Он тоже из поколения Ар?
— Нет. Он обычный воин. Просто очень хитрый и сильный. Он смог убить отца и всех моих братьев.
— Все равно не понимаю тогда, почему его принял народ, и как тебе удалось выжить?
— Мне было двенадцать циклов, когда Кан Кунт взял власть. Он пришел ночью, как предатель. Отец не ожидал подвоха и погиб. Потом храды из отряда, что он привел, обошли весь дом и перебили слуг и моих братьев. Меня спасло наказание. За нарушение дисциплины я в очередной раз оказался в «коробке» — так мы называли старую деревянную постройку, в которой нас запирали на сутки без еды и воды. Днем там было жарко, ночью холодно. И ничего не было, кроме занозистых досок, да только нас совершенно это не тревожило, — Рамм горько усмехнулся. — Я нарочно сделал так, чтобы попасть туда именно в этот день. Таков был план. Хотел сбегать за ночь сюда и к утру вернуться обратно, чтобы потом похвастаться удалью перед братьями.
— Мир другой, а проблемы подростков все те же, — закатила я глаза.
— Все было готово. Под оторванной доской тайком выкопан лаз, ведущий прямиком за стену. Сколько раз мне пришлось для этого нарушить дисциплину и не сосчитать. Как-то жил в «коробке» целых пять дней, — сообщил муж с оттенком гордости в голосе. — Отлично тогда поработал.
Не выдержав, я рассмеялась.
— Это меня и спасло, лайани. Никто не знал про мой план, и я успел спрятаться под пол и положить на место доску, когда храды Кан Кунта пришли проверить «коробку». Дождавшись, пока все стихнет, я сбежал. Исполнил можно сказать свою давнюю мечту и добрался за ночь до храма Криос. Правда, по пути меня дважды едва не сожрали, я сломал руку и заодно понял, что не успел бы вернуться к утру.
Я покачала головой. Мальчишки во всех мирах остаются мальчишками.
— А как ты преодолел защиту храма?
— Устал, замерз и был напуган так, что попросту не заметил разницы. Тогда-то я и обнаружил это озеро, про которое даже не слышал. Подозреваю, мало кто решается потревожить покой Криос здесь. И еще меньше найдется тех, кто рискнет обойти статую Богини и посмотреть, что у нее сзади.
Несмотря на грустную историю мы все равно улыбались. Слишком хорошо нам было вместе, чтобы печалиться о давно минувшем. Да и не напоминали родственные связи хроганов наши. Рамм никак не выказал скорби, когда говорил об отце.
— И что было дальше?
— Через шесть дней меня полумертвого от голода и жара — загноились раны — нашел Шуни, вылечил, выходил. Точнее, просто положил в медкапсулу на сутки и накормил. Я обитал здесь двадцать дней, ожидая, пока про меня забудут и перестанут искать, решив, что ненароком прибили под шумок. Мы ведь обособленно жили. Тех, кто младше пятнадцати, и вовсе не выпускали за стену. Нас просто не знали в лицо за пределами дома храдара. Так что я легко смог притвориться еще одним малолетним оборванцем из поколения Чи, какие носятся по улицам. Никто не подозревал, что я — эд Торро, а я не спешил этим хвастаться.
