– …не считаю я её сладкой, и не милой, скорее забавной. – Элор, отступая, наткнулся на кресло и рухнул в него. – Да это просто… не знаю, как так получилось, честно.
Элор что-то недоговаривал. Во мне полыхало негодование: он проигнорировал мою просьбу об имени! Юлил! У меня был тяжёлый день, я за него беспокоилась, а он... Да, я за него беспокоюсь, а он творит непонятно что!
…милая сладкая девочка Лера…
Всё раздражало, хотелось… немного Элора придушить. Портьера за его спиной задрожала от спонтанного проявления телекинеза. Я судорожно вдохнула, пытаясь совладать с эмоциями. Спросила чуть спокойнее:
– Что ты здесь делаешь?
– А ты не рад меня видеть?
– Ты разве не должен восстанавливаться? – Говорить ровно получалось с трудом.
Элор… смутился, улыбнулся виновато:
– Да, но Лин занят, отец и Заран отправились в Озаран, а мне было так скучно, хотелось что-нибудь делать, поэтому я решил вернуться…
– И пообжиматься с потенциальной избранной брата.
– Неправда! Это случайность. Я просто… просто не знаю, как это получилось. – В отчаянии Элор взмахнул руками. – Сработали охранные чары, я пришёл, а она пытается украсть перо из моей коллекции, я хотел её чуть припугнуть, чтобы больше ничего у драконов не брала, ну и… слово за слово… как-то так само получилось.
Опять у меня возникло чувство, что я в пьесе об адюльтере. Наверное, все загулявшие мужчины выдают что-то подобное, но никогда не ожидала услышать столь нелепые оправдания от Элора.
– Элор, я понимаю, вкусы у вас с Арендаром могут совпадать, но ты подумай, стоит ли потакать своим пристрастиям в вашей ситуации. – Наклонившись, я вцепилась в подлокотники его кресла, заглядывала в глаза с расширившимися зрачками. – Ты сейчас не выдержишь бой, а у брата твоего последний отбор для подтверждения права на престол, и других наследников в вашей семье нет. Так что думай, Элор, головой думай, прежде чем вестись на красивое личико и приятный запах…
– Я не ведусь…
– …думай о том, что без головы можешь остаться, а голова – её потеря точно не стоит пары минут обжиманий даже с очень привлекательной девушкой…
– Халэнн, ты…
– …нет, я даже понимаю: стройная, красивая, необычная, перья твои, может, эротично тискает…
– …я не…
– …Но ты же Арендара любишь и драться с ним всерьёз вряд ли хочешь, так что в следующий раз уж сделай одолжение, умерь свой пыл и не заглядывайся на Валерию! – С ароматом корицы и раскалённого металла мешалось что-то чуждое, болезненное, напоминая об уязвимости Элора, пугая. – Меня как-то не радует перспектива носить перья к твоему склепу лишь потому, что тебе приглянулись зелёные глазки или губки или ножки или на что там у тебя встало!
– Хватит меня отчитывать, я не собираюсь приставать к Валерии!
– А мне показалось, что ты очень даже…
– Да я тебя люблю! – резанул меня его отчаянный вскрик.
Выпалив это, Элор застыл с широко распахнутыми глазами.
А я осознала, что наши лица близко, интимно близко.
Попятилась, не находя слов.
Вздохнув, Элор запрокинул голову на спинку кресла и предплечьем закрыл глаза от яркого света магических сфер:
– Прости, не следовало поднимать эту тему.
Во рту пересохло, я чувствовала себя странно, потеряно. Неловко. За вспышку эмоций – особенно. Хотя в определённой степени это и моё дело: Элор обещал мне помощь в мести Неспящим, а теперь глупо подставлялся. Некоторое моральное право осадить его у меня было, но…
Я не должна была так бурно реагировать. Да, Элор дорог мне – глупо это отрицать после стольких лет вместе. Но я не вправе устраивать ему выволочку, больше похожую на сцену ревности.
В принципе мне не следовало привязываться к нему.
И такое неконтролируемое проявление эмоций недостойно потомственного менталиста.
– Извини, – я одёрнула мундир, – не следовало тебя так ругать, я просто испугался, что тебя всё же убьют.
– Ну, да, меня эта перспектива, откровенно говоря, тоже не очень радует, – с горькой усмешкой подтвердил Элор. – Так что там надо было подписать?
Меня теплом накрыло чувство благодарности за то, что он закрыл опасную тему, не подтрунивая над моей эмоциональностью. И я взялась за папки, начала объяснять.
Но осталась какая-то заноза, что-то в этой ситуации смущало, дёргало меня. Понять, что именно, мешал оставшийся страх за Элора, отголосок отчаяния в его голосе, когда он сказал, что перспектива смерти его не радует. Меня она… пугала.
Я привязалась к Элору сильнее, чем следовало, и поняла это слишком поздно.
***
Требующие рассмотрения документы закончились, а напряжение осталось. Моя истерика и слова Элора пролегли между нами неглубокой, но ощутимой пропастью.
Покинув административное здание, мы бесшумно шагали по дорожке к своему основному дому на территории Академии и молчали. Молчание получалось тяжёлым. От него хотелось скрыться во тьме, до которой не доставал свет редких фонарей.
Я посмотрела на комплекс домов для знати и нарушила гнетущую тишину:
– Зачем принц Арендар затеял здесь строительство?
– Ему нужно было помещение с чистыми, не пропитанными защитной магией стенами. Проще новое построить, чем что-то из старых очищать.
– Зачем?
Элор медлил. Посмотрел на звёздное небо.
И я догадалась: это как-то связано с Валерией.
– Не важно, – отмахнулась я и тоже посмотрела на небо. – Но удивительно, что Дегон не отреагировал.
– Да, я тоже думал, что он наконец выползет из сокровищницы.
Ну уж нет, пусть лучше Дегон там сидит. Одного его выползания хватило.
Опять молчание.
Невольно я вспоминала признание Элора, его горячную искренность. Почему он именно это сказал? Решил, что я ревную к Валерии, или надеялся остановить меня неожиданной сменой темы? Или это был просто порыв?
И зачем я об этом думаю? Ну сказал и сказал, это ведь ничего не меняет. Я это и так знала, иначе не осмелилась бы требовать перо. Хотя получилось кстати: помогла Валерии – это, наверное, зачтётся мне в будущем, если возникнут споры с принцем Арендаром.
Элор первым свернул на дорожку к дому. Я невольно замедляла шаг: признание ещё тревожило меня, держало в напряжённом ожидании каких-нибудь действий. Поцелуя, например.
Оглянувшись, Элор грустно усмехнулся, словно понял мои опасения и поднялся по ступеням.
«Нельзя к нему привязываться. Нельзя. Он ведь может не выжить, – я шла за Элором, готовая, если понадобится, осадить его голосом. – В крайнем случае, прикажу ему не думать и об этом признании».
Едва Элор пересёк порог холла, под потолком вспыхнули магические сферы. Они осветили не только изящный интерьер в зелёной расцветке и мраморные статуи драконов, но и трёх сидящих на софе возле лестницы драконесс. Что-то в этот раз они быстро на примирение явились.
Одетые в платья разных оттенков серого с вышивками серебром Вейра, Диора и Сирин являли собой образец скромности. Эффект возникал не только из-за строгой одежды, но из-за покладистых выражений лиц и склонённых голов с уложенными в простые причёски волосами.
Остановившийся Элор оглядел их и тяжко вздохнул.
– Прости нас, – Вейра поднялась, за ней – Диора и Сирин.
– Мы были неправы, – продолжила Диора столь же искренне, а у Сирин голос задрожал:
– Нам очень, очень жаль, что всё так получилось. – В её светлых глазах блестели слёзы.
Элор снова вздохнул, сложил руки на груди, но я уже знала, чем это закончится. Качнула головой и, обойдя его, направилась к лестнице. Элор смело бросался в бой, убивал врагов, запугивал противников, но в том, что касается семьи, склонен проявлять безграничное терпение.
Шелест ткани позволял мне даже не глядя отслеживать приближение драконесс к Элору.
– Элор, как ты себя чувствуешь? – снова Вейра.
– Тебе отдохнуть надо.
– Мы о тебе позаботимся, – пообещала Сирин Ларн. – Помоем тебя, покормим, почитаем тебе. Всё что захочешь.
