похитителя стоят передо мной. На лице черноволосого ничего невозможно прочитать, а вот Корридж весь прямо светиться.
— Кто вы? Зачем я здесь? — решаю сыграть в глупенькую. Хоть боль никуда не ушла, но нельзя забывать о первоначальной цели. Я должна найти лазейку. Должна.
Василиск ухмыляется.
— Уверен, твои соседки уже просветили тебя, — он обходи стороной, заставляя отодвигаться ближе к стене, видимо ему доставляет отдельное удовольствие загонять свою жертву в угол — Я лишь ловкий предприниматель. Бог не дал мне красоты и титула, но одарил чем-то большим, — и он постукивает пальцем себе по лбу.
— Рогами? — не смогла удержаться я. Судя по слишком явному кряхтению черноволосого, шутку они поняли. Корридж бросает на своего спутника быстрый взгляд, и тот в миг замолкает.
— Нет, моя дорогая, умом. Ловким и изворотливым. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что попала именно ко мне.
— Да ну? — не стала я пятится к стене, а немного изловчишись, спиной отступаю к кровати, на которой вжавшись друг в друга сидят девочки.
— Конечно! — тот больше не преследует меня, он встает напротив лампы, из-за чего его силуэт кажется еще более зловещим, — Любой другой уже отдал тебя и их, — кивает он в угол, заставляя девушек сжаться еще больше, — На потеху морякам. Да, в публичном доме у пристани за вас выручить много не получилось бы, но зато быстро и без хлопот.
Из всей пафосной речи этого ублюдка я уловила только одно. Мы вблизи порта. Вероятно мы где-то возле Ла-Манша. Не знаю, хорошо это или плохо, но информация лишней не бывает.
— И какую же участь ты нам приготовил? — говорю без цели, первое, что пришло на ум.
— Вы в этот раз у меня просто очень удачные получились. Все три. Таким красавицам место в гареме шейха или богатого купца.
— Значит, ты продашь нас? — а вот теперь мне очень преочень интересно. Любая смена локации — шанс на побег.
— Не просто продам. А продам за очень большие деньги, — так же мило улыбается Корридж, — А на тебя, — указывает он пальцем на мою персону, — Я возлагаю самые большие надежды. На Востоке ценятся необычные женщины.
— Я польщена, — бурчу себе под нос.
— Я рад, что у тебя нет сильных повреждений. Синяки на скуле должен сойти. С едой пришлю мазь, она хорошо заживляет — о, какая забота о своем товаре!
— И вы, — он перевел взгляд на моих соседок, — Объясните новенькой, как нужно себя вести. Я истерик не люблю. Будете бунтовать, запру в нижнем ярусе. А там ой как холодно и крысы размером с кота… Я ясно выразился.
Мы все кивнули. В яму с крысами я точно не хотела.
— Да. Корабль будет уже через три дня. Так что вам недолго осталось мерзнуть здесь. Скоро все вместе поплывем в солнечные страны.
Безумно довольный собой, Василиск отходит от лампы и направляется к двери.
— Подождите! Я хочу кое-что спросить, — иногда я и сама удивлялась своей смелости. Или это наглость.
Корридж, разворачивается и утвердительно кивает. Кажется, его даже забавляет тот факт, что к нему обратилась рабыня.
— Я хотела знать, что с моим спутником. Тем, а. э мужчиной, — имя Эдварда я называть боялась.
— Ничего. Мы его убили. А тело сбросили в реку, — и он безразлично пожал плечами.
Во мне что-то взорвалось. Онемел язык, куда-то в ноги бухнулось сердце и оттуда снизу страдальчески завыло. Нет, невозможно, не так!
— Нет!! — это я уже кричу вслух и, не видя ничего, несусь на убийцу своего любимого. Меня подхватила какая-то неведомая сила. Как еще объяснить, что за секунду я оказалась возле него. Когтями впиваюсь ему в шею, раздирая кожу до крови. Мне сопротивляются мышцы и жилы этого полустарика, но я жму, жму. Единственная цель в моих налитых кровью глазах — жизнь этого ублюдка. Сегодня я ее заберу.
Но мой кайф длится недолго. Меня отбрасывают от Василиска. Я падаю на каменный пол, бьюсь всеми частями тела, чувствую боль. Но она не так очевидна, чем та боль, что в моем сердце. Вскакиваю вновь, с еще большим желанием оторвать голову мучителя. Но меня ловят и удерживают каменные руки другого мужчины.
— Убью! Убью тебя!!
— Чертов стерва, — хрипит Корридж, — В карцер ее! До утра. Пусть поумнеет. Еды не давать!
И хромая выходит из нашей тюрьмы. Меня же, вырывающуюся и орущую всеми матами на свете, волокут по полу. Потом были ступеньки. Ледяные, как сердце Василиска. Потом еще одна дверь. Сильный толчок в спину. И вот я одна, на холодном полу, в полной темноте.
Но сознание рвет только одна мысль. ОН мертв! Тот, кто стал всем в моей жизни. Его нет. Из глаз хлынули слезы. Я застонала, скорчилась и, наконец, дала волю чувствам.
Глава 27
Эдвард
— Сядь и успокойся. Истерика делу не поможет, — Ильфир был, как всегда, само спокойствие. Он сидел на небольшом полусгнившем пеньке с косыми сучками и точил свой серповидный нож. Я же не мог найти себе места, метался по сарайке, что служила нам временным пристанищем, чувствуя себя абсолютно бессильным, полным идиотом.
Эбби. Чудесная, светлая девушка, ставшая за короткое время для меня самым важным, самым незаменимым человеком, исчезла. Похищена. И как мы подозревали, профессиональными торговцами людей. Как?? Как это могло произойти? И все виной я.
Обхватив руками голову, я падаю в грязный угол, застеленный досками. Боль осознания своей утраты пронизывает все тело. Я поступил глупо, необдуманно, и теперь за мои ошибки расплачивается та, которую я люблю.
Да, люблю. Это была первая мысль, взорвавшая мозг после того, как очнулся там, возле реки с ледяной водой. Перевожу взгляд на Ильфира. Сейчас он выглядит невозмутимым, лицо — камень. Мне бы сейчас тоже не помешало щепотка хладнокровия. Но пока я ощущаю только холодные тиски страха. За нее, за свою Эбби.
— Говорю успокойся. Уверен, девушка жива. Если все так, как мы думаем, ее не тронут. Им нужен не порченный товар. И не смотри на
