Он замер на расстоянии вытянутой руки от меня.
— Ты должна выбрать.
Даже с такого расстояния я ощущала жар его тела.
— Если не выберешь сама, я сделаю выбор за тебя, — он сделал еще шаг ко мне и оказался рядом. А затем наклонился и поцеловал. Горячие губы накрыли мои, и все, что я могла противопоставить его напору — это упереться руками в его грудную клетку, будто ограждая себя, но на самом деле желая чувствовать ладонями мощное сердцебиение, которое с каждой секундой поцелуя ускоряло свой ритм.
Меня вновь влекло в водоворот страсти, с которой я совершенно не умела бороться. Меня дурманил аромат кожи мужчины, сила его рук, нежность ласк. Как же хорошо и страшно чувствовать, что кто-то имеет над тобой такую власть — распалять одним взглядом, один прикосновением, одним поцелуем.
Он целовал меня все жарче, я буквально таяла в его ладонях, блуждающих по моему телу, но нас прервал звук отворившейся двери. Я бы, пожалуй, не обратила на него внимания, но сладкие, такие нужные мне в тот момент губы, прервали поцелуй, и бог со злостью во взгляде посмотрел на того, кто посмел нас прервать.
В дверном проеме маячила точеная фигурка Лилит — той девушки, что помогла мне покинуть Навь в знаменательный день моего первого пребывания здесь.
— Господин, — рыжеволосая красотка явно была рангом выше той девушки, что заходила до этого, потому что смотрела на Царя прямо, и почти ничего не выдавало ее страха перед ним, — его Светлость Сила…
— Я знаю, — нетерпеливо прервал бог, недовольно кривя бровь.
— …ожидает вас и пребывает в весьма грозном расположении духа, — закончила Лилит, будто бы не заметив, что Царь уже ответил ей.
— Буду через пять минут, — недовольство буквально искрами отлетало от мужчины, — не успеет же он ничего разрушить за это время?
— Мы постараемся за этим проследить, — невозмутимо ответила девушка и беззвучно закрыла за собой дверь.
Бог повернулся ко мне:
— Как видишь, у нас мало времени, поэтому спрашиваю в последний раз — ты все еще хочешь стать ведьмой?
Я все еще чувствовала вкус его поцелуев на своих губах, прикосновение его рук на своем теле, поэтому чуть было не воскликнула «да!», но в последний момент прикусила язык.
— Если это значит, что я должна подарить вам свою невинность…
Каждое слово давалось натужно, будто я не говорила, а ворочала тяжелый мельничный ворот. И Царь не собирался мне помогать, наоборот, спокойно ожидал, когда я сформулирую свою мысль.
— …то нет.
Я твердо, собрав всю свою уверенность и силу в кулак, посмотрела в глаза богу, готовая к любой его реакции — злости, ярости, превращению в зверя или, наоборот, издевке надо мной, смеху — мол, кто я такая, чтобы говорить «нет» божеству. Но мужчина был спокоен и даже не удивлен.
— Ты настолько боишься меня? Или я тебе противен?
— Да, боюсь и нет, не противен. Я отказываюсь не поэтому.
— Ты передумала спасать своего жениха? — он пристально вглядывался в меня, будто каждое движение моих ресниц, каждое выражение моего лица имело для него значение.
— Нет.
— Что же тогда?
— Я так не смогу — оставаться невестой Сокола, став женщиной другого мужчины.
Навий Царь хмыкнул.
— Я не мужчина, не человек вовсе.
— Я помню. Об этом сложно забыть. Но в этой ситуации это не имеет значения. Я спасу его сама, без Силы ведовства. Или не спасу, но буду стараться. И не предам, — мне даже стало горячо внутри от этих слов, и мучительно стыдно, что еще минуту назад, я не помня ни себя, ни Сокола целовала другого.
— А если я скажу, что он того не стОит? — он хитро и хищно улыбался, хотя алые глаза были не веселы. Он будто играл в какую-то игру, которой я не понимала.
— То я не поверю. Вы его не знаете.
— Знаю гораздо лучше, чем ты думаешь.
— Пусть так, — я опустила глаза, не в силах больше выдерживать взгляд Царя.
— А если я скажу, что ты ничего не будешь должна за обретение Силы, что тогда?
Я не понимала, шутит ли он или говорит правду?
— Разве это возможно? — я пыталась прочесть выражение лица бога, но оно оставалось непроницаемым.
Он молчал. И я молчала тоже. Мы просто смотрели друг на друга, будто играя в детскую игру, в которой нужно переглядеть противника, не моргнув.
Сложно сказать, что могло бы произойти после, что бы мы сказали друг другу, что бы я ответила, что бы сделал мужчина, но в этот момент раздался оглушительный грохот — будто сама земля разверзлась. С таким шумом, пожалуй, небо могло бы упасть на землю.
А в следующее мгновение передо мной стоял уже не властный Царь мира Нави, а хищник, подобравшийся, готовый к прыжку, хоть все еще и в человеческом обличие — черты лица бога заострились, глаза заволокло непроглядной темнотой.
Он заговорил сухо, деловито, без эмоций и даже не глядя на меня:
— Я ждал твое ответа, сколько мог. А теперь принимаю решение. Ты останешься здесь, в Нави. В Явь сможешь вернуться только, когда я позволю. Все слуги, у которых есть доступ к порталам, уже оповещены и не допустят твоего побега без моего ведома. Поговорим обо всем, когда я вернусь. А пока все интересующие тебя вопросы можешь задавать Лилит. Впрочем, будет ли она на них отвечать, я гарантии дать не могу.
Едва отзвучало последнее слово, как фигура Навьего Царя начала темнеть, превращаясь в тень, в дымку, в черный туман, а через несколько мгновений вовсе исчезла.
Я же осталась стоять ровно на том же месте, пытаясь осмыслить, что же только что произошло. Я остаюсь в Нави? Для чего? Зачем? Кем я буду здесь? Что буду делать? Неужели стану одно из девушек, обслуживающих господина, из тех, что встречала здесь ранее? Какая судьба мне уготована?
Я беспомощно осмотрелась по сторонам, не понимая, что теперь могу сделать, как поступить.
Царь сказал, что слуги «уже» оповещены? То есть это было задумано заранее? Он знал, что все повернется именно так? Зачем же нужен был этот спектакль с правом моего выбора?
Пока я пребывала в странном ступоре, в комнату вошла рыжеволосая Лилит, окинула меня оценивающим взором, будто увидела впервые и с непередаваемым равнодушием произнесла:
— Следуй за мной. Твои покои уже готовы.
При слове «покои» ее рот дрогнул в усмешке, но в тот момент я не придала этому значения. Я просто, как овечка на заклание, последовала за ней.
А что я еще могла сделать?
КОНЕЦ (первой части)
