дружелюбный и хочет всем нравиться. Он не кусается… и я — тоже.
А вот и неправда! Змеи ещё как кусаются! Мало того, что они здесь просто огромные, так ещё и ядовитые, наверное.
Комната, где мне предстояло жить, разительно отличалась от остальных. Здесь имелось всё, что обычно бывает в нормальных спальнях: никаких подушек на полу — обычная кровать с накинутым поверх зелёным покрывалом, два глубоких, мягких кресла, развёрнутых так, чтобы удобно было смотреть на собеседника, а в углу разместился настоящий туалетный столик с витыми ножками и большим овальным зеркалом. Последней каплей в чашу моих подозрений стал шкаф. Не поленившись проверить его, обнаружила внутри явно женскую одежду.
От вариантов того, какие трагические «случайности» могли произойти с прежней владелицей, становилось дурно.
— Чьи это вещи?
— Твои, — и видя, что я нисколько не верю, повторил: — Правда твои. Я покупал их и обустраивал дом специально для тебя. Для нас. Нравится?
В его голосе было столько тепла, что сомневаться в искренности слов не приходилось. Когда только всё успел? Разве решение заманить в лес не было спонтанным?
— Ты разрабатывал этот план годами, что ли?
Эс издал негромкий смешок и серьёзно ответил:
— Конечно. К женитьбе, знаешь ли, нужно подходить ответственно… Ты действительно ничего не помнишь, да, Клирия?
Вопрос порядком озадачил.
— Чего именно я не помню?
— Меня, — невесело улыбнулся он. — Мы ведь и в самом деле давно знакомы. Уже почти одиннадцать лет.
— Мне же всего шесть было!
Улыбнувшись, парень уселся на край кровати и блаженно вытянул длинные ноги:
— Можно? Устал стоять.
Автоматически кивнув, устроилась рядом, ожидая объяснений.
— Ты играла у реки и заблудилась в лесу, а я тебя нашел. У меня тогда ещё не получалось полностью контролировать превращение, но ты не испугалась, — он насмешливо прищурил свои выразительные глаза. — Даже пару раз дёргала за хвост и пыталась отковырять несколько чешуек на память. Ты стала первой, которого я встретил за пределами дома, и, признаться, наше знакомство произвело на меня неизгладимое впечатление. Я честно хотел сделать вид, что ничего не видел, и сразу вывести тебя обратно к вашей деревне, но вода тогда была холодной, и ты простыла. Мы оставили тебя у себя, в этом самом доме, а потом, когда поправилась, проводили к границе. Я долго ещё ждал, но ты больше не приходила, хоть и обещала. Да и в деревне тебя целых семь лет не было. Вы куда-то уезжали?
На одну загадку меньше. Я-то всё недоумевала, как могла выжить, заблудившись в лесу, а оказалось, это заслуга Эса. Выходит, мы действительно уже очень давно знакомы? Одиннадцать лет, надо же!
Но тогда получается, я с самого детства принадлежу змеям! Даже думать об этом страшно, но, если б его семье захотелось, мне пришлось бы расти здесь, среди них, а потом выйти замуж! Если так подумать, то вообще не ясно, как я умудрилась столько времени оставаться с людьми, рядом с мамой и Двейном. Чудо, не иначе! Эс ведь уже давно знал, что может в любой момент потребовать меня себе — и будет прав, как ни посмотри, но все эти годы он молчал, притворяясь просто другом. Почему? Чего он ждал?
— Извини, — пробормотала, отводя взгляд и чувствуя себя окончательно растерявшейся. — Мама говорила, что я как-то несколько дней проплутала в лесу, но почему-то у меня совсем не осталось об этом воспоминаний.
— Не беспокойся. Ты была ещё маленькая. Достаточно и того, что помню я.
Честно говоря, мне бы тоже хотелось помнить то своё детское приключение: наверняка, это было интересно, но тут уж ничего не поделаешь.
— Мы жили в городе. Сначала всё было хорошо, я даже помогала одному владельцу книжного магазина и училась у него, но потом маму уволили. Пришлось возвращаться в деревню, к бабушке, — и тут же спохватилась: — Подожди, откуда ты знаешь, что нас не было здесь именно семь лет? Скажи, что не проверял наш дом каждый год!
Моё возмущённое беспокойство только позабавило его. В глазах появились лукавые искры смешинок.
— Конечно, я не ходил в вашу деревню каждый год…
Облегчённо вздохнула.
— … это было бы слишком долго, — добавил, словно речь шла чём-то само собой разумеющимся. — Я бывал там каждый месяц.
— Тебя могли сурово наказать!
— Зато я сразу заметил, что ты приехала.
— Очень сомнительный аргумент, — проворчала я, и он рассмеялся. — Как ты вообще узнал меня? Столько лет же прошло!
— Это было просто: я ведь почти всё о тебе знаю, — и снова лёгкая, ласковая улыбка, от которой у меня почему-то покраснели щёки. — Знаю, что на левой коленке у тебя маленький шрам — ты упала на гальку, когда гонялась за бабочкой. Знаю, что под ключицей — три родинки. И ресницы я твои длинные сразу узнал, как только увидел. Ни у кого больше таких нет… Не сердись за сегодняшнее. Я много раз пожалел, что со злости рассказал про танец. Надеялся, что ты не найдёшь дорогу, а когда заметил тебя у поляны, было уже поздно.
Свалить вину на чужие, добровольно подставленные плечи очень хотелось, но, к сожалению, приходилось признать, что я виновата куда больше. Каждому известно, чем кончается встреча змеи и человека, а я всё испытывала и испытывала удачу. Сколько раз мне говорили не ходить в лес? Сколько раз я обещала, что больше не буду?
— Что теперь делать? Я не могу остаться, Эс: там мама и Двейн!
— Придётся, — произнёс он грустно, но твёрдо, и сердце замерло в ожидании самого худшего. — Ты ведь и сама знаешь: людям, нарушившим запрет, нет дороги обратно. Ладно бы никто, кроме меня, этого не видел, но ты ухитрилась показаться перед всеми. Теперь ничего не поделать. Хорошо ещё, что именно я тебя поймал.
— И ты не можешь меня отпустить?
Я в общем-то уже и не питала никакой надежды, но пусть лучше он скажет это вслух.
— Не могу, — прошептал виновато. — Я выбрал тебя, понимаешь? Это право даётся лишь раз.
— То есть, если я, например, сбегу…
— Я навсегда останусь один, потому что сам упустил своё счастье, сам не сумел понравиться, — его пальцы просительно коснулись моих, переплелись с ними. — Останься, Рия. Пожалуйста. Я слишком люблю тебя, чтобы удерживать силой.
Это «люблю» окончательно выбило почву у меня из-под ног. Он признался так естественно и легко, без намёка на стеснение! Совсем не похоже на те обрывистые, робкие фразы, которыми когда-то давно впервые обменялись мы с Двейном.
— Как же мама? — выдохнула, холодея от осознания полнейшей безвыходности. — Она там
