Внутри меня выжженная пустыня, огромная дыра в районе груди от чувства вины, боли от потери и непринятия.
— Не надо никуда уходить, — говорит она и её рука снова опускается на живот, а в глазах появляются слёзы — Сначала скажи… — она замолкает, потому что не нужны ей мои слова. Она всё и так чувствует.
Мередит плачет и у меня в глазах стоят слёзы. Хочу поцеловать её руку, но она выдёргивает из моей хватки.
— Мне очень жаль, милая. Его больше нет.. — хрипло произношу, и она всхлипывает. Закрывает рукой рот, а потом отворачивается от меня. Ложится набок и сжимается.
Плачет.
Её болью наполняется каждый угол этой комнаты, а меня разрывает на части. Я думал, что мне не может стать больнее. Ошибался выходит.
Поднимаюсь, опрокидывая стул, не знаю, что сделать, чтобы облегчить её боль. Ничего не приходит в голову, потому что мне так же тяжело как и ей.
А может, и ещё хуже.
Старые раны начинают болеть с новой силой, в сердце словно всадили тупое лезвие, а в голове мысли, что я виноват в нашей потери.
Я виноват в том, что у меня было недостаточно сил, защитить их.
Я не только убил когда-то свою мать, но и не смог защитить своего не рождённого ребёнка.
Подхожу к окну, растираю руками лицо. Шумно втягиваю воздух. Разворачиваюсь и подхожу к Мередит. Она свернулась и закрыла руками лицо. Бесшумно плачет, лишь плечи трясутся.
Кладу руку ей на плечо, и страх сжимает каждую клеточку, что она сейчас оттолкнёт. Но Мередит не реагирует, продолжает плакать, и я роняю голову на кровать рядом с её животом. Плачу вместе с ней. От боли, от потери, от отчаяния.
— Скажи, что я должен сделать? — спрашиваю я, но он не отвечает. Наверное, не в силах что-то произнести. — Мередит, я не знаю, что сказать и что сделать, — продолжаю и делаю глубокий вдох. В нос врезается запах крови, и я соскакиваю. — У тебя кровь, — растерянно произношу, но не прикасаюсь к ней, потому что боюсь сделать хуже.
Направляюсь к двери, чтобы позвать кого-нибудь, но в глазах темнеет. Чувствую острую боль с левой стороны, когда врезаюсь в дверной проём и оказываясь в коридоре, натыкаюсь на кого-то из персонала. Прошу осмотреть Мередит и прислоняюсь спиной к стене, а затем сползаю вниз и позволяю боли поглотить меня.
— Да встань же ты, — чувствую ощутимый удар в бедро и открываю глаза.
Волтерс.
Смотрит на меня так, словно мечтает придушить. Поворачиваю голову и вижу, что в чувства меня приводил пинками.
— Поднимайся, нам надо поговорить, — бросает он мне и делает шаг назад. А когда я поднимаюсь кривитсья и кого-то подзывает жестом. Прикладываю руку к правому боку и с облегчением выдыхаю, когда понимаю, что кровь, которую я почувствовал, принадлежит мне, а не моей женщине.
Мы с Волтерсом проходит в небольшую палату, и я присаживаюсь на кровать.
Он отходит к окну и упирается о подоконник. Ни капли не скрывает своего презрения и ненависти ко мне, когда молча осматривает. Ждём, пока медсестра зашьёт мои раны.
— Я услышал, что двое из тех, кто напали на вас пойманы, — говорит он, когда мы остаёмся одни. Смотрю на него в упор и пытаюсь понять. Неужели это нападение его рук дело? В самом деле так ненавидит меня, что и дочь свою не пожалел?
— Не смотри на меня так. Ты моя проблема и я тебя ненавижу, Константин. Поэтому не жди от меня никакого сочувствия. Об этом я буду говорить и проявлять его, когда окажусь в палате моей девочки. Я не хотел вашего соединения, да, — кивает он — но мне очень жаль, что мы с Мередит потеряли малыша, — говорит так, будто меня уже списал со счётов, будто я вообще к этому малышу не имел никакого отношения.
— Причины нападения на вас уже выясняются и я дума..
— Да плевать мне сейчас на это, — перебиваю его и поднимаюсь. — Я пойду к своей паре, и как только почувствую себя лучше, из-под земли достану того, что натравил на нас этих ублюдков, — говорю и Волтерс сжимает губы в тонкую линию.
— Если мне понадобится ваша помощь, я сам к вам приду, я сейчас вернусь к Мередит.
— И что дальше? — спрашивает он, а я останавливаюсь у двери и разворачиваюсь к нему. — Просто пойдёшь и будешь сидеть рядом с ней. Как будто ты её достоит? Как будешь её успокаивать? Прости, что не смог защитить тебя и нашего малыша? — бьёт меня по больному Волтерс, смотрит в упор, впитывает мои эмоции. — Я сразу сказал, что ты, щенок, её недостоин. А теперь ты её чуть не погубил. Разве не показатель тому это ужасное событие? Хочешь знать, что я решил? Ты больше к моей девочке не подойдёшь. Я едва не умер, когда увидел её пару дней назад, — говорит он и указывает на меня пальцем, а самого трясёт. — Я… — замолкает он, — вторую ночь просыпаюсь словно в бреду оттого, что она могла умереть! — орёт он — умереть из-за этих ублюдков. Из-за изгоев и из-за тебя! — словно бьёт наотмашь.
А я молчу, позволяю ему говорить. Он начинает давить ещё больше, потому что видит, что нащупал моё больное место
— Мередит тебе не пара и тот укус, что ты оставил на её плече, заживёт через какое-то время. Должно быть уже зажил. Вот только боль от её потери когда пройдёт?
Он двигается и лезет в карман пиджака, а после протягивает мне бумажку.
— Это то, что нашёл Джонатан. Прямо сейчас можешь отправиться и выместить все свои эмоции. — проходит вперёд и впихивает мне в руку лист на котором какой-то адрес — Часть тех, кто причастен к нападению на вас, — уточняет он, а затем смотрит в упор, ожидая моей реакции.
Красная пелена застилает глаза, и я срываюсь с места. Не помню, как покидаю больницу, врезаясь в кого-то на выходе.
— Далеко собрался? — спрашивает Джойс и становится у меня на пути. Глубоко вдыхаю и борюсь с желанием оттолкнуть его — Ты в таком виде сейчас столько ошибок наделаешь.
Перевожу взгляд, когда замечаю движение. Рядом с ним появляется Хэйдэн. Осматривает меня внимательно, а затем протягивает руку и выхватывает у меня из рук листок Волтерса.
— Что это такое? — спрашивает Джойс и принимает из рук Хэйдэна записку Волтерса. — Да что бы ни было, сейчас неважно. Возвращайся к паре, идиот! Будь с ней рядом, проживите это горе вместе.
— Я собираюсь отомстить…
— Ты в самом деле думаешь, что ей сейчас это нужно? — сердится на меня Джойс и толкает в грудь. — Ей нужен ты. Рядом. И твоя поддержка. То, что ты будешь в таком состоянии гоняться за ликанами, рискуя сделать себе ещё хуже облегчения ей не принесёт.
— Я не могу, — произношу я сквозь зубы и смотрю на Хэйдэна. Но он стоит передо мной с каменным лицом. Во всём согласен с Джойсом.
— Можешь, — вздыхает Джойс. — Если сейчас уйдёшь, рискуешь её потерять. — говорит он и протягивает руку. Кладёт мне на плечо и несколько раз ободряюще сжимает. — Всё, что тебя мучает стоит ей рассказать. Ты достаточно сильный, чтобы рвать своих врагов, но недостаточно сильный, чтобы признаться в своей боли любимой женщине? Если, не хочешь её потерять придётся делать то, что причиняет боль. В противном случае Волтерс сделает всё, чтобы разлучить вас. Вот уже начал стараться, — говорит и машет перед моим лицом листком Волтьерса.
— Джойс во всём прав, — наконец говорит Хэйдэн — Возвращайся к Мередит. Мы с ним проверим. Каждый из нас мечтает отомстить за вас и вашего… — замолкает он и поджимает губы. А я разворачиваюсь и возвращаюсь в больницу.
Глава 50
Открываю глаза и делаю глубокий вдох. В мой нос врезается неприятный запах лекарств, чистого белья и, похоже, куриного супа.
Но мне это не нужно.
У меня была истерика и Константин кого-то позвал, кажется, они ввели мне снотворное.
— Проснулась, моя девочка, — слышу мамы и поворачиваюсь. — Как же ты напугала нас, — говорит она и её глаза наполняются слезами.
Присаживается рядом со мной, берёт за руку и несколько раз сжимает. Выглядит так, словно не спала несколько дней, а её эмоции неприятно липнуть к телу.
— Если ты знала, что я пережила. Я думала, умру вместе с тобой, моя маленькая девочка.
