разглядывать чёрными глазами.
— Натерпишься страху, но не волнуйся. Всё у тебя получится. А как поймёшь, что сама не справляешься, так появятся у тебя помощники, — тихим голосом сказала странница.
— А что за помощники? — заинтересовалась Заряна.
— Скоро узнаешь. Твои помощники любят тебя больше самой жизни. А пока ступай. Главное — узнай условие, что снимет проклятие Бажены, если скрывать станет, ты настаивай — спрашивай и спрашивай, будет злиться, всё равно спрашивай, она и признается, — напутствовала старушка девушку.
— Спасибо вам, бабушка, — поблагодарила Заряна, когда гадалка замолчала и выпустила её руку.
— Ладно уж, иди, — ответила странница, развернулась и вдруг исчезла, как будто её и не было.
Девушка изумлённо протёрла глаза, не в силах поверить в это. Но ничего не изменилось — старуха как сквозь землю провалилась.
«Чудеса! И кто же это приходил ко мне? Что за дух лесной?» — изумлённо размышляла дочка колдуна, направляясь к мрачной избушке Бажены.
Она подошла поближе и остановилась в нерешительности. Встречаться со злобной тёткой ей очень уж не хотелось. Но у девушки всё же была надежда на то, что ведьма согласится за деньги расколдовать мельника, и это избавить Заряну от необходимости предпринимать ещё какие-либо действия. Вот только эти мысли не слишком приободрили дочку колдуна.
Вблизи изба ещё дряхлее и запущеннее оказалась — все доски в плесени, крыльцо сгнило, и поганки отовсюду растут. Боязно девушке идти в дом, да делать нечего, ступила на трухлявый настил и толкнула покосившуюся дверь.
— Хозяева? Есть кто дома? — крикнула Заряна и заглянула в затхлое помещение.
В избе царил полумрак. Узенькие грязные оконца пропускали совсем немного света. Когда глаза привыкли к скудному освещению, девушка разглядела большую закопчённую печку, стол на гнутых ножках и да огромный сундук возле него. На стенах висели пучки сушёных трав, а на полках, развешенных повсюду, где позволяло место, в хаотичном порядке были расставлены банки с загадочным и не особо приятным на вид содержимым. Бажены в избе не было.
— Здравствуйте! — уже громче крикнула девушка и шагнула за порог.
Тишина. Лишь из-под печки выскочила чёрная кошка и зашипела на девушку, выгнув спину и прижав треугольные уши к голове.
— Кис-кис-кис, — позвала девушка. — Чего ты? Не бойся, я тебя не обижу. Где твоя хозяйка? — обратилась она к кошке.
Но той, судя по всему, это обращение не понравилось. Кошка фыркнула ещё раз, прошмыгнула мимо девушки и скрылась за приоткрытой дверью, выскочив на улицу.
Заряна посмотрела ей вслед и медленно прошлась в центр комнаты. Она с интересом разглядывала странное содержимое банок и склянок, пытаясь понять, что в них хранится.
У отца девушки колдуна Вадима тоже была комната с различными зельями, травами и приспособлениями для чар. Вот только выглядела она совершенно иначе. Это было светлое помещение со стеллажами, резными шкафчиками и аккуратными чистыми полочками, на которых в изобилии покоились причудливые сосуды с разноцветным содержимым.
Зелья отца были похожи на сладкий сироп с восхитительными ароматами, а эти скорее напоминали болотную жижу. А в самом кабинете Вадима пахло пряными травами, а не плесенью, как здесь, было чисто и уютно, а в избе Бажены всё заросло паутиной.
«Да уж. Совсем я жизни не знала. Думала у любой колдуньи в избе тишь, гладь и благодать, как у моего батюшки. И это сюда я из дома сбежать хотела! Вот глупая!» — подумала девушка вздыхая.
В это время за её спиной раздался скрип. Заряна вздрогнула и повернулась — возле распахнутой двери стояла высокая худощавая женщина с длинными седыми волосами, которые жидкими прядями свисали до самой талии.
— Кто такая? И зачем пожаловала? — прищурив тёмные глаза, спросила ведьма, а сама закрыла за собой дверь и засов задвинула.
Девушка испуганно отступила, разглядывая странную хозяйку избы. Это была та самая злобная тётка, что она видела в своём сне. И хотя внешность ведьмы была знакома Заряне, она всё равно с удивлением и страхом уставилась на неё. Очень уж Бажена отличалась от всех остальных женщин, которых доводилось видеть дочке колдуна.
Кожа её была гладкая-гладкая, как кожура на яблоке, вот только цвета неестественного — синевато-белая, как у мертвеца.
Платье чёрное, глухое, под самое горло завязанное. А волосы, наоборот, неубранные, висят сосульками, седые, как будто солью посыпанные. На руках, на шее — золотые и серебряные украшения, так и звякают при каждом движении.
Ведьма тоже уставилась на девушку, с неодобрением разглядывая алое сверкающее драгоценной вышивкой платье. Бедняжке стало не по себе под этим прищуренным недобрым взглядом.
— Отвечай! Чего молчишь? Зачем в мой дом без спросу явилась, кто послал? — резко бросила ведьма, подходя поближе.
Бажена наклонила голову в одну сторону, не прекращая буравить девушку взглядом. Она явно пробовала подчинить себе её волю, залезть к ней в голову и узнать тайные мысли непрошеной гостьи. Дочка колдуна ощутила посторонние силы, которые старательно пытались проникнуть ей в сознание, напугать, заворожить, запутать.
Заряну окутал сумрак, в глазах потемнело, а внутри черепа зародилась ноющая боль. Как будто тёмные щупальца начали пробираться сквозь кожу и кости, опутывая чернотой.
Девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы вытолкнуть чужую волю из своей головы. Она не знала, как это делать, просто старалась избавиться от сгустков мрака, окутывающих её сознание, и при этом не думать ни о чём важном для неё, чтобы не позволить ведьме завладеть этими воспоминаниями и образами, чтобы не дать ей навредить им, не позволить сглазить.
Дочка колдуна думала о лесе, о ярком солнышке, о лучах света, пробивающихся сквозь яркую листву. И чёрные щупальца таяли, отступали, исчезали, как будто растворяясь в солнечном свете.
Бажена усилила напор. Она не ожидала, что эта яркая, как птичка, девчонка, сможет противостоять её воле, и оттого растерялась. Женщина даже покраснела от напряжения, а лицо её покрылось сетью морщин, неестественных и странных. Казалось, что вся она сделана из фарфора, и теперь по нему пошли трещины.
Девушка начала читать заклинания, отгоняющие боль. Тут-то ей и пришлось проявить всё своё мастерство, призвать все свои способность. Заряна гнала мучительные ощущения, разливающиеся в голове, заклинала их убраться, сгинуть, раствориться. И боль послушалась, отступила, не в силах бороться со светлыми чарами.
Хозяйка избушки почувствовала, что не может одолеть гостью, не может залезть ей в голову, и зубами заскрипела от злости.
А Заряна знай себе стоит, да смотрит прямо на неё. Чувствует, как сила её внутри собирается по капелькам, по крупинкам, но достаточная, чтобы с этими чарами сладить.
