Четыре дня!
Осознание вызвало тошноту. Отец разозлится на нее… наверное, даже пытался вытащить ее из постели в какой-то момент.
У Жозефины были обязанности, и ее накажут за их невыполнение. Но настоящая причина, из-за которой она запаниковала? Свадьба Кейна теперь была намного ближе.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я договорился с твоим отцом.
Кейн все еще смотрел на нее великолепными глазами цвета ореха, казалось, он впитывал ее и запоминал каждую черточку. Жозефина едва могла моргать, пойманная в плен его яркостью, очарованная его величием… смущенная количеством повреждений на нем.
— Что с тобой случилось? — спросила она. — Мой отец? Брат?
Кейн потер воспаленные порезы на лбу.
— Бедствие.
Жозефина всегда ненавидела демона Синды, и всегда ненавидела демонов Повелителей. Они опустошили своих хранителей и уничтожили… все. Но то, что она чувствовала тогда, не могло сравниться с тем, что было сейчас. Жозефина хотела смерти Бедствия.
— Ну, спасибо, что позаботился обо мне. — Кроме матери, он стал первым, кто это сделал.
Кейн улыбнулся мягко… нежно.
— Я думал, что ты будешь меня проклинать.
За кучу других вещей, да. Но за это? Никогда.
— Почему?
— Я не забыл о твоем желании умереть, Динь, — ответил Кейн низким угрожающим хрипом.
— Не так, — прошептала она. Только не так. Зло, которое она приютила, затащило ее прямиком в ад, осудило на худшую судьбу, чем та, которой она жила сейчас.
Кейн играл с кончиками ее волос, и прикосновение, хоть и столь незначительное, разбудило настоящую муку, с которой она сражалась в магазине портнихи. Голод… по нему. Потребность… в его прикосновениях. Желание… чего-то намного большего.
— Ты когда-нибудь разговаривала с Мойрами? — спросил Кейн.
Само имя испортило атмосферу вокруг нее.
— Нет.
— Ты слышала о них?
— Конечно. Они утверждают, что ткут судьбу.
— Утверждают? — Кейн отпустил девушку, чтобы взять чашку воды на ночном столике. — Ты думаешь, это ложь?
— Безусловно. — До этого момента, Жозефина не представляла, насколько ее измучила жажда. Все остальное было забыто.
Кейн поместил соломинку между ее губ, и она начала жадно пить, потягивая через соломинку, холодная жидкость успокаивала ее горло.
Кейн смотрел на ее рот… ее горло.
Когда чашка опустела, девушка откинулась назад и облизала губы.
За этим он тоже наблюдал.
— Еще? — спросил Кейн и его глаза потемнели.
— Да, пожалуйста. — Но Жозефина не была уверена чего хочет… больше воды, или больше Кейна.
Кейн взял кувшин и налил в чашку больше божественной жидкости. В мгновение, когда соломинка вернулась к губам девушки, низ чашки раскололся. Холодная вода вылилась на Жозефину, и она ахнула.
— Мне так жаль, — пробормотал Кейн и подскочил в попытке как-то помочь. Он начал вытирать ее, выругался, потом протянул тряпку девушке.
Когда Жозефина закончила, он нерешительно предложил ей еще одну чашку.
— Не беспокойся об этом, — сказала она. — Наверное, мне нужна ванная.
Губы Кейна изогнулись с тонким намеком на веселье.
— Я уверен, что ты осталась чистой.
Щеки покраснели и Динь допила воду. Наконец-то, к ней начали возвращаться силы, пробегая по венам и возвращая к жизни внутренности.
— Почему ты думаешь, что Мойры лгут? — спросил Кейн.
— Ну, для начала, у людей есть свободная воля. Судьба не решает, в каком направлении они пойдут, в конечном счете.
Его пальцы вернулись к волосам Жозефины, словно притянуты невидимой нитью.
— Уильям сказал нечто похожее.
— Уильям очень умен.
Кейн закатил глаза.
— Продолжай.
— Судьба говорит обо всем, что должно быть. Но, я не могу поверить, что моей матери предназначалось вынести столько трудностей. Не могу поверить, что мне суждено стать рабыней.
— Объясни.
Одно требовательное слово никогда не было таким… сексуальным. Задрожав, она продолжила:
— Отец решил, что хочет мою мать, и взял ее. Она решила остаться здесь. Родилась я, и было сказано, что у меня есть предназначение, и мне решать верить в него или отвергнуть.
Он уставился на нее, молчаливо… размышляя?
— Что на счет браков? Ты веришь, что кто-то предназначен для другого?
— О-о, да, но не каждый следует этой судьбе. — Жозефина надеялась, что он понял, о чем она говорила… Кейн должен быть осторожен с Синдой и Белой. — Следовательно, свободный выбор может указать путь.
— Итак, ты говоришь, что выбор и судьба формируют курс наших жизней?
— Думаю, да. Просто легче обвинить судьбу во всех ошибках.
Кейн нежно провел пальцем по изгибу ее челюсти, кожу начало покалывать.
— Тебя ранил выбор других людей.
Уловив интимность момента, Жозефина потянулась к прикосновению.
— Значит, да.
— Да. — Последовала пауза, словно он боролся со следующими словами.
— Мойры сказали, что мне предназначено начать апокалипсис.
Кроме свадьбы с Белой? И он им поверил?
Заклинание разбилось.
— Эти шлюхи не всесильны, Кейн.
— Шлюхи? — Он усмехнулся.
Как заставить его понять?
— Просто они благоденствуют хаосу, помещая свои идеи в наши головы. Мы думаем об этом, оно завладевает нами, и, в конечном счете, мы действуем так, как было сказано, и вызываем то, что они предрекли.
— Словно сам накликаешь беду. — Кейн выгнул бровь. — Ты знаешь такое, и хочешь сказать, что никогда не говорила с ними?
Прикоснись ко мне снова. Обними своими руками. Скажи, что не хочешь Белую.
— Ну, я никогда не говорила, что они не разговаривали со мной.
Кейн застыл.
— Значит, на самом деле, ты встречалась с ними?
— Да. — И та встреча привела Жозефину в ярость.
Много лет назад, три ведьмы предсказали Жозефине, что ей предначертано стать причиной смерти матери.
Динь только и успела что пару раз вздохнуть, а потом они выставили ее, но с того момента, она начала страшиться причинить какой-то вред своей любимой матери, и переосмысливать каждое слово и действие.
Жозефина перестала, есть, перестала спать. Она прекратила навещать свою маму, из-за боязни причинить ей вред.
Через какое-то время, страх стал заразным. Ее мать начала беспокоиться о здоровье Жозефины, и оплакивать её потерю.
Глорика потеряла в весе, энергию и жизнеспособность… а скоро и покровительство короля. Ее изгнали из его спальни, обратно к прислуге.
К бедной женщине стали относиться еще пренебрежительней, чем раньше. Женщины избегали ее, а некоторые мужчины тайно донимали. Королева получала огромное удовольствие, оскорбляя ее на каждом углу.
В конце концов, Глорика наложила на себя руки. И все из-за того, что Жозефина отдалилась от нее. Таким образом, да. Жозефина помогла уничтожить ее.
Если бы она так не беспокоилась, то ничего плохого ни с кем из них не случилось бы. Ее мать была бы все еще жива.
— Лучшее решение, которое ты когда-нибудь принимал — забыть о том, что Мойры наговорили тебе, — сказала она
Кейн тряхнул головой, и темные локоны упали на его лоб.
— Я хранитель демона Бедствий. Как мне не стать причиной апокалипсиса?
Жозефина услышала страх и муку в его голосе.
— Подумай об этом. Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы не вызвать апокалипсис, не так ли? И все же, все, что ты сделаешь, только усугубит проблему.
— Значит, мне не стоит ничего делать?
— Нет. Ты должен жить. По-настоящему жить. Перестань глазеть поверх моего плеча в ожидании бедствия. Перестань планировать свой следующий шаг, обосновываясь на действиях демона.
Кейн сердито выдохнул.
— Я не уверен, умна ли ты, как я думал раньше, или самая глупая женщина на планете.
— Глупая? Глупая! — Ну, ты определенно не самый ласковый мужчина.
— Никогда такого не утверждал.
— Потому что, никто бы тебе не поверил! — Она же не вопила на него?
Кейн массировал затылок Динь и казалось не заметил ее вспышки.
