— Вы! — зашипел магистр. — Уберите это! Немедленно!
— И не подумаю, — холодно ответила я. — Решили, что умнее нас? Так вот, вы ошиблись. Мы с Вильямом можем постоять за себя. Троньте хотя бы волос на наших головах, и будете так ходить до самой смерти. Вряд ли при этом вы сохраните свой пост, не говоря уже о любви дам или желании общаться с вами у знати.
— Чего ты хочешь, ведьма? — Витарис отбросил показную учтивость. — Говори!
— Вы и так знаете, — ответила ему. — Верните Вэллу магию, отпустите нас, обелите имена его родителей. Хотя, список моих требований вырос за последние двенадцать часов. Оставьте свой пост, магистр. Такие люди, как вы, недостойны править Велеславией. Но перед этим помилуйте заговорщиков, которых успели задержать. Скажите, что это была ошибка. Никто не должен пострадать от ваших рук.
— Ты забываешься, грязная…
Вэлл так посмотрел на магистра, что тот замолчал на полуслове, только хватал воздух ртом, будто рыба, выброшенная на берег. А волдыри росли прямо на глазах. Виктор постарался! Все-таки талантливый у меня братик.
— Хорошенько подумайте, прежде чем оскорбить мою невесту, — посоветовал Вильям. — Иначе за последствия я не ручаюсь.
— Такой же идиот, каким был твой отец!
— Похоже, с мыслительным процессом у магистра туго, — сказала я Вэллу. — Решайте, магистр Витарис. Кроме меня, никто не сможет снять это заклинание.
— Посмотрим, как ты будешь настаивать на своих требованиях в пыточной!
— О, я упряма, — решила предупредить, чтобы не тратил время зря. — Ради того, чтобы последнее слово осталось за мной, я потерплю. А когда умру под пытками, вы останетесь уродом, отщепенцем. Еще и слухи поползут… И потом, думаете, моя семья будет бездействовать? Мой отец не последний человек в Велеславии. Он не даст в обиду свою дочь и с часу на час будет в столице.
По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
— Хорошо, — процедил Витарис, сжимая кулаки. — Хорошо, ваша взяла.
И почему я ему не верю? Может, потому, что пока он ведет в этой игре на жизнь или на смерть? Но я не собиралась сдаваться! Не сейчас. Не перед Вильямом.
— Сейчас я верну магию лорду Арейну, — глухо проговорил магистр, — вы покинете этот дом, и собранные вами сплетни останутся там, где находятся.
— Вы плохо меня слышали? Я не хочу каждый день ждать, когда вы передумаете и решите избавиться от меня либо Вильяма. Отречение, магистр Витарис. И помилование для заговорщиков. Точнее, сначала помилование, а потом отречение. Не стану скрывать, от волдырей вы не умрете, но и не выздоровеете никогда.
— Проклятая девка! Хорошо!
Витарис раньше, чем я даже охнуть успела, перехватил запястье Вильма, прижал большой палец к печати и произнес заклинание. Обе печати вспыхнули, стали из черных алыми, а затем и вовсе исчезли. По коже Вильяма пробежали искры огня. Он на миг окутал всю его фигуру и схлынул.
— Мне тоже нужны гарантии, леди Дейнис, — пророкотал голос магистра.
— Я всего лишь сниму с вас болезнь. Думаете, обману? Тогда вы не выпустите нас отсюда, и дело с концом. Готовьте документы, магистр.
— Идите за мной.
Честно признаться, следовать за ним не хотелось. Мы с Вильямом переглянулись, однако все же пошли за Витарисом на второй этаж. Он толкнул двери, и мы очутились в его кабинете. Об этом говорило все: массивный стол, кресло, разложенные бумаги, шкафы с книгами. А главное, я разглядела печать. Видимо, магистр как раз собирался заверить какие-то документы.
Сам Витарис сел к столу, еще раз окинул нас тяжелым угрюмым взглядом, выругался сквозь зубы, а затем написал один документ, перечитал сам, протянул мне. Это было помилование для всех заговорщиков, задержанных сегодня.
— Все ли так, как вам хочется, леди Дейнис? — спросил он.
— Все так, — согласилась я. — Подписывайте.
Витарис поставил под бумагой размашистую подпись и скрепил своей печатью.
— Теперь второй документ, — потребовала я.
— Кэтти… — Вэлл готов был меня остановить, но если магистр останется у власти, уже завтра он сможет избавиться от нас.
— В двух экземплярах, один останется у меня, — решила дополнить.
Витарис писал медленно, выводил чуть ли не каждую букву, а затем протянул мне следующую бумагу. Я перечитала ее, передала Вэллу, и тот кивнул: все было составлено верно. Подпись, печать. Один экземпляр перешел ко мне, второй остался у магистра — его еще предстоит обнародовать.
— Снимите проклятие, леди Дейнис, — потребовал магистр.
Почему-то мне показалось, что после этого нас не выпустят из комнаты живыми. Но что сделано, то сделано. Отступать некуда, и либо мы сейчас поставим жирную точку во всей этой истории, либо погибнем.
— Хорошо. Подойдите.
Магистр Витарис замер передо мной. Я прикоснулась к его лбу и прочитала заклинание, разрушая наложенное проклятие. Вспыхнули и осыпались печати, удерживающие болезнь в теле магистра. Красные волдыри начали исчезать на глазах, и вскоре его кожа стала чистой.
— В расчете? — спросила я.
— Даже не сомневайтесь, леди Дейнис, — глухо ответил магистр. — Вы свободны. Оба.
И снова сел за стол. Мы с Вильямом переглянулись. Слишком просто! Слишком подозрительно… Однако зачем спорить? Развернулись и пошли к выходу. Я спиной чувствовала, как взгляд магистра впивается прямо между лопаток. Неужели отпустит? Неужели…
Я дернула дверную ручку. Дверь не открылась. Обернулась только для того, чтобы увидеть, как магистр скрывается в потайном ходе, который мгновение спустя исчез, спрятанный за книжными полками.
— Не все так просто, да? — тихо сказала я Вэллу.
— Более чем, Кэтти, — ответил он, а из-под двери вдруг повалили клубы розоватого дыма. Я тут же прикрыла ладошкой нос и рот, а Вильям призвал свою магию и ударил по двери, только та не загорелась. Зато запылала обивка на стенах. Мы сгорим здесь заживо или отравимся! Я подбежала к окну и ударила по нему водой. Ничего… Заморозить! Лед покрыл стекла, видимо, зачарованные какой-то магией, а затем Вэлл резко ударил по ледяной корке, и она полетела брызгами вместе со стеклом. Мы выбрались из окна, заозирались по сторонам. Второй этаж — не так высоко, но внизу, прямо под окнами кабинета, находился забор, украшенный острыми пиками. Если упасть на них, не выживешь.
— Надо забраться наверх, — указал Вэлл на узкие перекладины, по которым можно было вскарабкаться, как обезьянке. — Тогда по крыше сможем перебраться в соседний дом и там спуститься.
Я посмотрела на свое платье, прогулочное, пусть не с пышной, но с объемной юбкой. Вдобавок, зима. Скользко, ветрено.
— Я первый, — сказал Вильям решительно. — Потом подам тебе руку.
Он выбрался на подоконник, поставил ногу на узкую полоску камня и медленно продвинулся чуть в сторону, поднял голову вверх. А за моей спиной уже полыхало пламя, грозя пожрать меня, превратить в головешку. Я поспешила тоже залезть на подоконник, чтобы не попасть в огненный капкан. Вильям же уцепился за выступ и подтянулся на руках, затем снова и снова. Он ловко вскарабкался по стене на плоскую крышу и протянул мне руку. Вот только до нее надо было добраться…
Я сделала робкий шажок. Идти было неудобно, юбка путалась под ногами. Хорошо, хоть подошва ботиночек была устойчивой. Шаг, еще шаг. Посмотрела на декоративные выступы, послужившие Вэллу лестницей. Попробовала подтянуться. Один есть! Затем второй, третий. Оставалось совсем немного, когда снизу раздались крики. Нас заметили! Я отвлеклась, нога поехала по выступу. Декоративная «ступенька» исчезла из-под пальцев, я неловко взмахнула и начала заваливаться назад. Вот и все… Видимо, это моя судьба — умереть от падения. На пять лет раньше или позднее — не все ли равно?
Я уже чувствовала, как лечу вниз, когда вдруг повисла. Подняла голову — Вэлл плотно обхватил мое запястье.
— Не дергайся! — взмолился он. — Давай вторую руку, осторожно.
А сам едва не скользил к краю. Кажется, после этого я начну ненавидеть снег и лед! Я постаралась подтянуться, протянула Вэллу вторую ладонь. Наши пальцы соприкоснулись, он потащил меня наверх. И вдруг спину пронзила резкая боль. Заклинание? Я сдавленно охнула и на крышу выкатилась, едва не теряя сознание.
