Тепло… Это первое, что я почувствовала при пробуждении. Тепло, хорошо, уютно. Кажется, я лежала в плену мягкого одеяла. Пахло лекарствами и цветами. Откуда цветы посреди зимы? Не должно их тут быть. Такие несвязные мысли крутились в голове. А потом пришли звуки.
Рядом кто-то тихо дышал. Этот кто-то держал меня за руку и что-то говорил. Я прислушалась и узнала голос. Вэлл…
— …я понимаю, что ты не слышишь меня, Кэтти, но сказать должен!
Говори-говори, не так уж я не слышу. Пальцы Вильяма, удерживающие мою руку, едва заметно вздрагивали.
— Знаешь, когда мы с тобой впервые познакомились, я был в ужасе! Ты не напоминала ни одну из девочек, которых я знал. Они были опрятные, тихие, незаметные, а ты — само пламя, хоть все и говорили, что у тебя будет магия воды. Папа тогда посмеялся и сказал: «Тебе бы такую невесту, Вэлл». И я испугался — к чему мне такая невеста?
Вот негодник! Если бы могла, я бы покачала головой. Однако оставалось только слушать.
— Ты росла, и я начал понимать, что не знаю никого лучше тебя. Но не хотел себе признаться, насколько ты мне нравишься, Кэтти. А ты очень мне нравилась! Я в глубине души ждал, пока мы будем учиться в одной школе. И вот этот день настал, а я… Я почувствовал злость и ревность. Рядом с тобой не было места для меня. Вот я и придумал то прозвище… Хотелось, чтобы никто не тебя не смотрел, никто не претендовал на то, что принадлежит мне. Наверное, Тин заметил. Мы дружили, везде шатались вместе. Сложно было не увидеть, как я постоянно за тобой слежу и хожу туда, где есть ты. Общаюсь с твоими подругами. Я думал, что хорошо скрываю свою симпатию. Видимо, этого не хватило. Тогда Тин начал подзуживать меня, говорить, будто я в тебя влюблен. Я злился и отрицал. Слово за слово мы поспорили.
Два идиота! И время мало что изменило, прошу заметить.
— Мне казалось, ты откажешься от моего приглашения, а ты согласилась. Мне очень понравилось танцевать с тобой, Кэтти. И наш поцелуй… Я готов был тебе признаться и в этом глупом споре, и в своей симпатии, но появился Тин и все испортил. Знаешь, Катерина, я прошел через арест и допросы, смерть родителей, только никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот миг, когда я не смог тебя поймать, и ты упала.
Пальцы Вэлла коснулись моего лба, провели по щеке, притронулись к губам. Я бы, наверное, уже смогла открыть глаза, если бы пожелала, но очень уж хотелось дослушать!
— Эти дни, пока ты была без сознания, я жил у вас, — продолжил Вильям. — Не отходил от твоей постели. Мой собственный отец появился только для того, чтобы зарядить мне пощечину и заявить, что ему не нужен такой сын, а твоя мама поняла и простила, потом убедила твоего папу. Они разрешили мне остаться, и это было так странно… Когда я сделал тебе предложение, это было не потому, что ты могла больше не встать с кровати, и я чувствовал ответственность. Я просто любил тебя и хотел быть рядом. А ты ненавидела меня… Не дала и шанса оправдаться. Мне пришлось вернуться в школу, потом уехать. И мне хотелось думать, что раз помолвка не разорвана, у нас есть шанс быть вместе. Хотя бы один шанс…
Бедный мой Вэлл! Если бы я только знала… Но он ведь так и не приехал, ничего не сказал. Побоялся? А выслушала бы я его? Видимо, нет.
— Теперь ты снова пострадала из-за меня, и я не знаю, что делать, потому что люблю. Очнись, пожалуйста. Ты все, что у меня есть.
— Я тоже тебя люблю, Вэлл, — сказала, открывая глаза. — И… мне жаль. Жаль, что тогда все произошло именно так. Правда.
— Кэтти! Ты очнулась!
Вильям подскочил на ноги, заметался по комнате, не зная, кого звать, а затем снова опустился на колени рядом с моей постелью.
— Люблю тебя. — Я улыбнулась и коснулась его лица. — Очень.
— Я тебя больше, — ответил Вэлл и поцеловал меня.
Голова приятно закружилась, и мне уже показалось, что сознание снова куда-то плывет, но разве я кисейная барышня, чтобы падать в обморок по поводу и без? Вот уж нет! Поэтому продолжила целоваться с собственным женихом, который волей моих родителей не стал бывшим, пока нас бессовестным образом не прервали. Послышались тяжелые шаги, которые я мигом узнала. Вэлл, видимо, тоже, потому что резко отпрянул и чинно сел в кресло. А дверь открылась, и на пороге замер мой отец — угрюмый и очень расстроенный.
— Как она? — спросил он Вильяма, потому что трусиха в моем лице тут же закрыла глаза.
— Ну… — протянул Вэлл. — Приходила в себя. А теперь, кажется, спит.
— Очнулась? Это хорошо! Теперь пойдет на поправку. Тебе надо отдохнуть, мальчик мой. Идем, идем, с ней посидит Полина.
И Вильяма увели из комнаты, а я улыбнулась и решила, что и правда неплохо бы еще поспать. Кажется, впереди нас ждет еще много интересного.
Глава 26
Пробуждение
В следующий раз я проснулась уже ближе к ночи, потому что за окнами было темно и ярко горели светильники. Сначала не поверила своим глазам: в кресле у моей постели сидела мама. Она что-то вышивала. Матушка всегда была хорошей рукодельницей. А я думала, папа приехал один…
— Мама?
— Кэтти! — Она всплеснула руками и выронила вышивку. Подняла ее неловко, опустила на прикроватный столик и склонилась надо мной. — Как ты, девочка моя?
— Хорошо.
Я осторожно села. Голова слегка закружилась, но в целом я чувствовала себя неплохо. Боль в спине прошла, хотя тугие бинты еще стягивали тело. А ведь Вэлл тоже был ранен! И проводил время у моей постели… Значит ли это, что ранение не угрожает его жизни?
— Где Вильям? — спросила я.
— Отправила его спать, — улыбнулась мама. — Бедный мальчик совсем себя не жалеет. Будь его воля, он не выходил бы из твоей комнаты.
Я была бы этому только рада, но Вэллу однозначно нужен отдых.
— Долго я проспала?
— Около двух суток. — Мама коснулась моего лба, проверяя, нет ли жара. — Как же ты нас напугала, Кэтти! Отчаянная девчонка. Разве можно было вмешиваться в подобное?
— Вэлл обо всем рассказал?
— Конечно. Вас даже хотели арестовать, но не стали спорить с твоим отцом. Вместо этого вас ждут на суде над заговорщиками и на ближайшем заседании магического совета.
— Суде? — Я замерла. — Но магистр ведь подписал помилование, оно было у Вильяма.
— Нужно доказать, что помилование подписано магистром без давления с вашей стороны, и что это подлинник, — мягко пояснила мама. — Но ты не волнуйся, суд состоится только через пять дней, чтобы ты могла на нем присутствовать. А пока отдыхай, дорогая. Тебе многое пришлось пережить, надо больше времени посвящать своему здоровью.
Вот только мне не хотелось лежать в постели колодой. Правда, посреди ночи поднимать близких не стоило, поэтому я сослалась на усталость и снова закрыла глаза. Слабость взяла свое, я уснула. А утром поняла, что мой недуг остался в прошлом. Смогла подняться с кровати и добраться до уборной — уже подвиг! Правда, когда вернулась, по комнате металась Полина.
— Хозяйка! — воскликнула она. — Зачем поднялись? Вы же еще такая слабенькая.
— Не беспокойся, Полли, — ответила ей. — Все хорошо, даже голова не закружилась.
Почти… Но об этом упоминать не стала. Полина захлопотала вокруг меня, рассказывая последние новости:
— А я как узнала, что дом-то ваш сгорел, чуть с ума не сошла! Хорошо, что вы с лордом Вильямом не пострадали.
О, уже лордом Вильямом!
— Тут папенька и маменька ваши приехали, искать принялись. А когда нашли, сюда перевезли, к братцу вашему.
Значит, я в нашем родовом особняке.
— Лорд Виктор так кричал! Думала, у меня в ушах лопнет что-то. Обещал жениха вашего с лестницы спустить, если хоть один волос упадет с вашей головы. Это еще до того было, как они с папенькой вашим на поиски отправились. А потом, как все выяснилось…
— С Вэллом все в порядке? — с тревогой спросила я.
— Да, конечно, никто его выгонять отсюда не стал. Он почти все время тут сидел, хоть целитель и запрещал, он же тоже ранен был. Только мне иногда уступал место, пока вы не очнулись. Так переживал! Вы бы видели, голубушка. И родные ваши тоже.
