лишь газированное вино и пюре из персиков. Думаю, такое ты осилить в состоянии.
Да. Сладковатый, с красивым солнечным оттенком, второй напиток мне понравился больше.
Какое-то время мы сидели молча. Каждый погруженный в свои мысли.
Исподтишка я бросаю взгляды на него.
Не могу понять, что же поменялось, почему мне вдруг стало не плевать? Откуда взялся этот ужас, стирающий все в пыль, который охватил меня тогда во сне. Это было не просто чувство из сна, потухающее при пробуждении. Это была совершенно искренняя эмоция — я испугалась за него. Украдкой я смотрю на Кая. Почувствовав мой взгляд, он прямо смотрит на меня, не мигая. Темные, почти черные глаза превращают меня словно в неживую. Я все больше погружаюсь в эту пропасть.
— Пожалуй мне хватит. Я и так выпила достаточно, — говорю я, отставляя очередной пустой бокал в сторону.
Странное ощущение не дает мне покоя. Кай вызывает во мне смешанное чувство ненависти и принятия. Я знаю, он просто мерзавец. Но. Он НАШ мерзавец. Вот как бы свой в доску, привычный и понятный сукин сын, от которого я уже не жду удара в спину.
Сейчас Дрейка нет рядом и мне больно от того, что он далеко. Я скучаю, меня переполняют переживания за его жизнь, и я знаю, что он таким образом пытается мне помочь.
Но Кай. Демон же будто развлекается сложившейся ситуацией. Еще несколько дней назад, я бы поклялась, что ему в кайф изводить меня и Дрейка. Но отчего же сейчас у меня такое ощущение, что все это была не более чем маска?
Сейчас мне не дает покоя мысль, что из всех нас именно Каю грозит опасность.
— Что ты так смотришь на меня? — хмыкает он, поймав очередей мой взгляд.
— Хотела спросить, что это было сегодня. Ну, там, на шоссе. Твои руки, они словно потрескались, — я с трудом пыталась подобрать слова.
Взгляд стал ледяным и колючим. Демон молча приложился к стакану.
— Кай, пожалуйста, расскажи мне. Мы не враги друг другу. Вдруг, я смогу тебе чем-то помочь? Или Дрейк.
— Ему вообще не надо знать об этом, — резко проговорил он, нарушая своё молчание.
— Почему?
— Просто не надо, — Кай устало вздохнул, прикрыв глаза. — И че ты докопалась, смертная? А? Ты из тех людей которым до всего есть дело? Такая правильная, милая, дружелюбная, альтруистка? Смотришь за больной старухой, вместо того чтобы унести ноги, подставляешь себя по удар, лезешь не в свое дело, как с Ральфом? Что за суицидальные наклонности.
— Так, понятно, — я разворачиваюсь на стуле к Каю и облокотившись на стойку насмешливо смотрю на него. — Лучшая защита, это нападение, верно? Хорошо, значит я на правильном пути. Да. Мне есть дело до близких людей, и в отличие от тебя мне не плевать на окружающих, тем более если из-за меня они подвергаются опасности. Долорес для меня значит очень многое, я обязана ей, и люблю ее. Кстати, тебе знакомо это слово?
Демон словно окаменел — я видела это по его напряженным плечам, однако он не проронил не слова, глядя куда-то перед собой, и я безжалостно продолжила.
— Я не намерена бросать ее и бежать, как последний трус. Чего не скажешь о тебе, Кай. Ты тот, кто класть хотел на всех кроме себя. Кому намного важнее удовлетворить свой эгоизм, и плевать, что ценой безумному, непродуманному плану будет жизнь Келвина, к примеру. Ведь так? Скажи, а ты всегда был таким сухарём?
— Да как ты смеешь, девчонка, рассуждать о том, в чем нехера не смыслишь?!
— Так расскажи мне! — в каком-то отчаянии говорю я. — Не обещаю, что пойму всю глубину твоих проблем, но я хотя бы попытаюсь!
— У тебя и своих проблем, можно в вагоны загружать, — как-то вяло огрызается он и после долгой паузы все же продолжает. — Послушай, то, что ты сегодня видела, это… Это обратная сторона контрактов, ясно?
— В каком смысле? Я не понимаю.
— Я и не ожидал, что ты поймешь, — фыркает он. — Время одного из моих договоров подходит к завершению. Я должен убить Сориаса.
Какое-то время я задумчиво гляжу перед собой, обдумывая услышанное. Мне не хочется этого знать, но в конце концов я все же задаю свой вопрос.
— Это не важно. Я его убью. И ничто мне не помешает.
Не сказать, что именно это я и хотела услышать от Кая.
Последняя часть пути. Мы выехали засветло — уснуть я так и не смогла, а Кай во сне не нуждался. Когда, выйдя из бара, Кай как не в чем не бывало сел за руль, я попыталась было что-то пискнуть про вождение в пьяном виде.
— Серьезно? — взгляд демона заискрился еле сдерживаемым смехом. — Тебя сейчас волнует соблюдение законов?
Нахмурившись, я молча села на переднее сидение. Я и сама поняла, на сколько это было глупо — Кай не пьянел, если не хотел.
Машина ехала быстро и плавно — мне казалось, что мы обгоняем наступающее утро. Однако это было невозможно, через час солнце все равно появилось слева на горизонте, и быстро воцарилось на небе, становясь больше и ярче. И злее.
Июнь, и на улице больше тридцати. Я сняла свитер, чувствуя, как неумолимое похмелье приходит на место приятного опьянения.
Ночь ушла, а вместе с ней пропал и мой боевой настрой. Впервые на меня начала накатывать холодная паника — я чувствовала, что очень скоро все решится.
Я не обратила внимание, когда мы въехали в город, и машина быстро помчалась среди домов.
В глаза бросились, и неприятно поразили — кучи мусора и явного запустения. Нет, люди, машины встречались, однако город производил сильное, давящее впечатление. Он словно беззубый злой старик на смертном одре смотрел пронзительно и хмуро прямо в душу.
Кай несколько раз повернул, и вскоре мы оказались в безлюдном глухом тупике, между двух высоток.
— Мы заблудились? — скептично вопросила я, приподняв бровь. — Это место не сильно похоже на Святой Собор чего-то там. Скорее на свалку отходов, позади какого-то ресторана.
— Много ты понимаешь в святом, — беззлобно буркнул Кай, открывая дверь. — Сиди тут.
Демон вышел, хлопнув дверью. Я помедлила мгновение и вышла следом.
Следуя за Каем, мы вышли из проулка и оказались на одной из центральных улиц.
— Смертная, какая часть фразы «сиди тут» показалась тебе не понятной?
— Ты серьезно думаешь, что я буду сидеть в машине? — возмутилась я и с интересом огляделась. — Ого!
На другой стороне дороги я заметила небольшую, но
