— Что, «иначе»? — повторил Года.
— Не знаю… Я не зна…
— Агата! — настоящий Ник, стоящий по ту сторону действа, сжал кулаки. — Агата, я прошу тебя, не смотри и не слушай. Это все было. И уже ничего не изменишь. Но…
— А вот еще из того, что «было»! — перекрыл его своим голосом Велиар, щелчком пробуждая новую сцену.
Я, отступив на шаг, охнула и прижала пальцы к вискам. Картина приобрела звуки и проявилась теперь слишком реально. Кровать. Смятая простынь, одеяло свисает. И двое на ней. Ник — на спине с закрытыми глазами и Ксю. В плавном ритме. Голова откинута назад. Волосы разметались по плечам:
— Скажи мне.
Ник облизнул губы и выдохнул:
— Что?
— Скажи мне, — выгнула девушка спину. — Скажи! — и сцепила свои пальцы с его. — Скажи!
— Что ты хочешь?
— Я хочу это услышать.
— Хорошо… Я люблю тебя, А…
— Думаю, достаточно! — и двое на кровати дождем осыпались на постамент. — Или нет?
— Сволочь.
— О-о… Как вульгарно, молодой человек… Милая дева, вы все посмотрели?
— Агата, не слушай его! Хотя…
— Что, «хотя»? Может быть, вы начнете первым?
— Пожалуй, — мотнул головой Ник. — Я виноват…
— И все? — вскинул брови Велиар.
— Все.
— Виноват в чем? В том, что не смог смириться с собственной гордыней и не набрался смелости поговорить начистоту? В том, что решил вместо этого отомстить самому дорогому созданию? А потом опять струсил? В этом виноват?
— Да.
— А ее на всю жизнь обрек мучиться страхом вновь полюбить?.. И вместо того, чтобы…
Он еще говорил и говорил. А Ник неизменно соглашался. Я стояла молча, стараясь выровнять дыхание. Все эти сцены, как удары под дых. Снова тоже ощущение, что и от лица Ксю после семи лет старательных попыток забыть. Смириться. Начать полноценно жить. А как это сделать, если прошлое твое не отпускает? Если любовь не ушла? Она лишь притаилась в самом дальнем уголке души. И сейчас так больно и… страшно. Не оттого, что скоро умру. Я не верю Велиару и как бы Ник не старался дать мне шанс, его у меня не будет. Страшно от неизвестности. Неизвестности… Но, ведь это же… И как я раньше не поняла? Самого главного?
— Милая дева?
— Теперь — моя очередь, — и, громко выдохнув, посмотрела Нику в глаза. — Ты меня предал. Да, это так. Ты сделал мне больно. Да. Я больше никогда и никого не смогу полюбить. Благодаря тебе, я на это не способна.
— Браво! Вот, чего я так долго ждал! — захлопал в ладони Велиар. — Браво! У нас наметился…
— Я никогда и никого не смогу полюбить! — зажмурив глаза, попыталась я перекричать демона. — Потому что я до сих пор люблю лишь тебя! И я больше не хочу бояться. Все, что было до этого — наше прошлое. А страх рушит будущее, и пусть у нас с тобой его нет. Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя, Николас Подугор, и я тебя прощаю. От всего сердца. Я тебя…
Вспышка яркого света ослепила меня и пригнула к земле. Я хватила ртом воздух, в следующий миг почувствовав, как волна тепла, пробила меня насквозь и первым, что услышала после этого, было: «Нет. Нет!». Наверное, это судьба, услышать последним и самым первым, внутренний голос именно его. А потом демон взвыл уже по-настоящему и в настоящем своем, смрадном виде, а с потолка, пробивая каменные плиты, вниз хлынула мутная вода. Я увидела Ника, по колено в этой воде, пробирающегося ко мне и Ванна, вскинувшего вверх свободную руку с зажатым в ней распятьем. И, наконец, рыжую птицу, взметнувшуюся к потолку и рухнувшую оттуда уже грозным воином с крыльями и огненным мечом.
— Агата! — Ник обхватил меня, прижав к себе. — Агата…
— Архангел Уриэль.
— Что? — склонился мужчина ко мне.
Я проорала, перекрывая поток воды:
— Архангел Уриэль! И как я раньше, скобан, не догадалась?!
А еще через мгновенье нас обоих отбросило к безопасной стене. Крылом Архангела-воина. И мы оттуда, как два завороженных подростка, обнявшись и раскрыв рты, смотрели грандиозную драку сил света и тьмы, уравненную льющейся сверху, освященной Святым Франциском, водой. И очнулись уже по самое горло в ней.
— Ну что, дети мои, пора выбираться! — Ванн, подхватив нас подмышки, взмыл к потолку и тогда я от страха зажмурилась…
Бывают в жизни события, которые ты точно запомнишь навсегда. Потому что пережить их выпадает не каждому. И ты сам не знаешь, радоваться этому или кривиться от досады. Они просто происходят. И подводят собой черту, делящую на части всю твою жизнь. На «до» и «после». Вот так и я стояла сейчас в рассветной мути посреди пригородного пустыря. Рядом с пробоиной в земле и лишь краешком мозга понимала: где я и кто я. Пока до меня не смогли докричаться:
— Агата, ты меня слышишь?! Агата?!..
— Что ж ты так орешь, Глеб?
— О-о, наконец-то.
— Рыцарь Вешковская, у меня к вам вопросы накопились, — а вот этого мужчину мне видеть совсем не хотелось, Верховного рыцаря Прокурата. Высокого и седовласого. — В своем отчете, уж постарайтесь объяснить…
— Вы меня извините, но отчет свой она будет писать в другом месте, — дернув, открывшего рот Ника за рукав, огласился Глеб.
Мой настоящий и самый главный начальник вскинул брови:
— Объяснитесь, господин Анчаров.
— Приказ Главного канцлера, подписанный Его Величеством, пять дней назад. И именно с этого времени госпожа Вешковская является служащей Главной канцелярии и под моим непосредственным руководством. Вам его показать?
— Не надо, — скривился от удивления мужчина. — Рыцарь Подугор?
— Так точно?
— Вы-то пока под моим… руководством и вашего отчета я жду к обеду. Сейчас можете отдыхать, — и медленно развернувшись, пошел прочь, к стоящим поодаль моим… бывшим коллегам. Вот ведь!
— Глеб, это что только что было?
— Молчи, несчастная, благодарить будешь вменяемой.
— Я теперь кто?
— Вновь моя подчиненная.
— Агата, — подавил смешок Ник. — Он тебя из-под возможного следствия вытащил. Но… лихо.
— Ну, хоть один из вас здраво мыслит, — оскалился ему Глеб. — А от тебя я тоже жду отчета о кончине архидемона Велиара. Можешь к вечеру.
— Я тебя…
— Обожаешь, я знаю.
— О-о… Ник?
— Что, Агата? — обнял он меня за мокрые плечи.
— А где Ванн?
— Ванн? Он там, в сторонке. Щебечет о чем-то со своей… н-да.
— Наверное, надо с ним попрощаться… Я сейчас, — и, качнувшись, пошла к сидящему на камне Святому. Потом присела рядом, уперев руки в колени. — Привет.
— Ага, — расплылся мне в улыбке Ванн. Эль тут же взмыл с его плеча. Толи воспитанно, толи возмущенно. Кто их, Архангелов, разберет?
— Есть большое преимущество, Агата. У нас перед ними. Архангелами и демонами.
