– Вилмета, а что там за качели в дальнем углу парка? – спросила она, тщательно отряхивая ноги о придверный коврик. – Такие, в беседке?
– О. Это ста-арые. Кира Лиунар на них качалась. Им много лет, но кир был против, чтобы их сожгли.
– Кир?
– Кир Конда. Он тосковал, когда мама умерла. Выходил в парк, садился на них и плакал. И кир Пулат распорядился их перенести в дальний угол парка. Потом сжечь хотели, но кир сказал, что не позволит.
Сердце больно резануло воспоминание о глазах Конды в подворотне, когда она спросила его о маме. Он стоял, и тьма тревожно плескалась в них. Теперь эта тьма омыла и её сердце горькой солоноватой водой тоски.
– Ясно. Что там за смех?
– Катис Сартес заехал. Давно не заезжал.
– Сартес?
– Да, да. Сын катиса Эрсета, что кира Конду воспитывал.
Аяна с любопытством заглянула на кухню.
– Капойо, – сказал Прото. – Проходи. А это капойо новой киры, Аяна, – сказал он гостю. – Она завтра уходит.
– Доброе утро, – привстав, поздоровался Сартес. – Рад знакомству. В общем, поле довольно плодородное, но удобрять приходится, потому что почва супесчаная, и буйный рост посадок истощает её. Значение почвы по неопытности очень часто преуменьшают. Зачастую на неё не обращают внимания, а ведь именно она играет иногда решающую роль. По счастью, управляющий у нас довольно толковый, и мы закрыли их долги и вышли на прибыль уже через два года. Отец и не сомневался в этом.
– Это хорошо. А деревенские?
– Деревенские довольно прохладно отнеслись поначалу, но мы снизили налог, и этим немного подняли им настроение, так что они довольно быстро привыкли, – рассмеялся Сартес.
Аяна любопытно присела у дальнего краешка стола, рассматривая его. Он тоже явно укреплял своё тело плаванием, и, будучи примерно ровесником Арчелла и Конды, являл собой отличный образец того, как свежий воздух и движение благотворно влияют на человека.
– У тебя сейчас есть воспитанник? – спросила Вилмета, ставя перед ним блюдо с нарезанным окороком, сыром и виноградом, стакан и графин с вином.
– Да, – кивнул Сартес, сворачивая тонкие ломтики мяса и закидывая их в рот. – Из рода Арт.
– Родственники крейта? – округлила глаза Вилмета.
– А то, – подмигнул ей Сартес. – Да. Благодаря отцу у меня есть такая возможность. Я приехал на пару дней. Отец поручил мне разобраться с домами.
– Опять продаёте? – наклонил голову Прото.
– Да. Деньги требуют движения. Остаются лишь два дома в центре, остальные выставляем на продажу. Отец хочет купить поместье для брата, он тоже надумал жениться.
– О! – воскликнула Вилмета. – Малыш Кайтос подрос?
– О да, – улыбнулся Сартес. – Жену выбрал – загляденье. Я видел её и полностью одобряю выбор.
Аяна прикусила губу. Катис Эрсет собрался продавать дома, кроме двух? Это значит, что дом на Венеалме придётся покинуть. Что ж, Конда говорил, что они переедут. Значит, придётся сделать это раньше. Интересно, сколько стоит аренда дома, такого, как тот? Не отсрочит ли это сбор необходимой суммы?
– Катис Сартес, – робко сказала она. – Так как я завтра ухожу, то в данный момент мне нужно найти себе новое жильё. Пока я не выберу, в какую семью пойду дальше, мне нужно будет... где-то жить. Так как ты смыслишь в этих вопросах, может, подскажешь мне, на какую сумму нужно рассчитывать при аренде дома? Я не очень разбираюсь в этом.
– Ну, – улыбнулся Сартес, отпивая вино, – наши дома в аренде стоят от двадцати пяти золотых в месяц. В центре, конечно, дороже.
– Нет-нет, не в центре. Попроще, – сказала Аяна, глядя, как он бодро закидывает в рот кусок сыра. – Как на улицах... Таклер, или, к примеру... Венеалме.
– Понятия не имею, – широко улыбнулся Сартес. – У нас никогда не было домов на окраине. Все наши дома не восточнее Эрвандес.
– Я поняла. Спасибо, – сказала Аяна, ничего не понимая. Видимо, катис Эрсет решил помочь бывшему воспитаннику в тайне от собственных детей. – Двадцать пять – слишком много для меня.
– Ну, после дома Пай ты долго без работы не останешься, – весело подмигнул ей Сартес. – У тебя, наверное, уже есть..
– Капойо, госпожа звонит!
– Прости, катис Сартес, меня зовут! – вскочила Аяна.
– Ничего, – пожал он плечами. – Работа есть работа. Вилмета, ну как там ваш...
Аяна бежала по лестнице, размышляя, что всё это значит. Наверное, Эрсет действительно купил дешёвый дом на окраине нарочно для Конды. Он же знал, как Пулат относится к сыну. Эрсет был считай что вторым отцом Конды. Вторым ли?
– Заходи!
Гелиэр сидела на диванчике с Ридой, румяная, довольная, и Аяна, как всегда, залюбовалась на свою госпожу.
– О чём шепчетесь? – спросила она с улыбкой, доставая свою вышивку из шкафчика.
– Да обо всём на свете, – так же улыбнулась ей Рида.
– Мы обсуждали мою горничную, Юталлу. Рида говорит, что камьер моего мужа прячется от неё. Почему ты хихикаешь, Аяна?
– Он прячется от неё, потому что ищет других связей, если выражаться, как у вас принято, – сказала Аяна. – Рида, он в тебе ещё не просверлил дырку взглядом?
– Кто? – изумилась Рида. – Като?
Гелиэр хитро посмотрела на неё.
– Если бы ты побольше смотрела по сторонам, то, вероятно, увидела бы кого-то ещё.
– Я что-то пропустила? – уставилась Аяна на подруг. – Что я пропустила?
– Нет, Гели! – воскликнула Рида, глядя, как кира Атар открывает рот. – Не надо!
– Я ничего не скажу, – хитро сказала та. – Если ты сама скажешь.
– Ничего такого нет! – запротестовала Рида. – Ничего!
– Ей кое-кто нравится, – сказала со вздохом Гелиэр. – Не толкай меня, Рида. Ты забываешься. Я кира Атар.
– И кто же? – весело спросила Аяна. – На кого упал взгляд этих прекрасных бодрых глаз?
Рида покраснела, как ягода рябины, и отвернулась, хватаясь за щёки.
– Гватре не болтает, Рида.
– Ничего нет...
– Цвет твоего лица говорит об обратном, – хмыкнула Аяна. – Ладно. Это вряд ли кто-то посторонний. Конюхи... Нет, – сказала она, вглядываясь в лицо Риды, которое она пыталась спрятать в ладонях. – Та-ак...
– За что ты так со мной, – прошептала та. – Гели, можно я уйду?
– Не-а, – сказала откровенно смеющаяся Гелиэр.
– За то, как вы пытали меня тогда, – мстительно сказала Аяна, откладывая вышивку. Это вряд ли садовник. Он слишком взрослый для тебя... Форкелл? Нет. Неужто Прото?
Она слегка отстранилась и подняла бровь.
– Я поняла. Это кто-то из кирио. Это кто-то с верхнего этажа. Иначе бы ты не скрывала. И я знаю, кто это. Рида, так нельзя. Тебе надо преодолеть этот греховный интерес... Забыть его. Я знаю, что он сильно, очень сильно впечатлил тебя, но тебе нужно забыть кира Ормана.
– Какого кира Ормана? – возмутилась Рида, поднимая глаза. – Мне нравится Арчелл! Какой Орман? Аяна, ты в своём уме?
Гелиэр покраснела от смеха, а Аяна покачала головой.
– Осталось только выяснить, что Арчеллу нравится Юталла, и картина будет просто загляденье, – сказала она удручённо.
– Ему нравится Юталла? – отчаянно переспросила Рида. – Он это сам сказал?
– Нет. Ему нравится спать, – хмыкнула Аяна. – Как так получилось-то? Ты же постоянно наверху!
– Госпожа посылала меня узнать, когда вернётся безумный кир. Ну я и ходила к Арчеллу, – сказала Рида, разглядывая свои туфельки. – И он показался мне довольно милым.
– Он симпатичный, – кивнула Аяна. – Он недавно вёз меня по поручению, и я рассмотрела его.
– Я раньше не рассматривала его, потому что он появлялся редко. Но он стал тут чаще бывать, и как-то так получилось...
– Надеюсь, он не будет бегать от тебя, как Като бегает от Юталлы, – вздохнула Аяна.
– Думаю, Айлери не откажется дать мне парочку поручений, по которым он меня сможет отвезти, – хихикнула Рида, прикрывая ладошкой рот.
– А ты довольно смелая. Некоторые даже и посмотреть боятся, – подмигнула ей Аяна, чувствуя укоризненный взгляд Гелиэр.
– Гели сказала мне, что нет ничего страшного, если человек тебе нравится. И ничего страшного в браке, если тебе нравится твой муж. Аяна, выходит, ты была права. Ты с самого начала была права!
