на секунду. Где-то вдалеке воют волки. Ей в ноздри ударяет знакомый, даже можно сказать, родной запах. Она начала ощущать лёгкие нотки ещё возле дома. Лесные запахи елей, снега и разных животных испарились в одночасье. Их все перекрыл один единственный. Уля резко остановилась. Так резко, что даже тень не поспевала за хозяйкой и кажется, пронеслась дальше, но вовремя опомнилась и мгновенно очутилась там, где должна присутствовать. Уля принюхалась. Вот оно. То самое дерево. Запах её отца. На старом стволе не осталось никаких следов крови, но по прошествии стольких лет он никуда не делся. Это произошло именно здесь. В этом самом месте. Она обнюхала дерево, как ищейка и тут же завыла. Протяжно. По-звериному. И снова бросилась бежать. Ноздри вновь уловили запах. Только теперь совсем другой. Но Уле не пришлось бежать слишком далеко. Раздался выстрел. Как будто где-то далеко, но это было не так. В округе вспорхнули птицы. Левая нога словно отказалась повиноваться хозяйке, и Уля удивлённо уставилась вниз. В верхней части бедра, сразу за полоской трусиков, образовался тёмно-алый круг диаметром в пять сантиметров. Вскоре по ноге поползла красная густая полоса. Кто-то выстрелил и попал в неё. Специально или нет? Неизвестно.
– Эй! – крикнул кто-то. Но владельца голоса Уля видеть не могла. Она всё ещё удивлённо таращилась на ранение, как на какое-нибудь инопланетное чудо. И только сейчас пришла боль. Уля зажала рану. Ноги подкосились, и Уля упала на здоровый бок прямо в снег. Но не это было самое ужасное. Кровь слишком быстро покидала организм, выплёскиваясь наружу.
– Господи! Я в вас попал! – голос, стремительно приближающегося человека, стал встревоженным, – Игея?! Чёрт!
Уля, всё ещё не понимая, кто только что произнёс её фамилию, удивлённо подняла глаза. Всё вокруг плыло и кружилось. Юрий Олегович в смешной меховой шапке. Он зачем-то отрастил бородку. На плече висело оружие. Глаза округлённые перепуганные.
Не раздумывая ни малейшей секунды, он подхватил истекающую кровью девушку и понес быстро, насколько это было возможно, к машине. Вот так поохотился.
– Андрей! Вези нас в город! – проорал он своему другу. Тот, славу Богу, ушёл от автомобиля недалеко. Ещё не до конца разобравшись, что случилось, Андрей уже понимал по голосу друга, что медлить нельзя. А когда увидел кровь.… Много крови. То без лишних вопросов помог уложить на заднее сидение раненую девушку. Уже в машине, которая неслась по склону вниз к загородному шоссе, Юрий Олегович снял с себя трясущимися непослушными руками, дублёнку, кофту и майку. Последнюю он сложил и прижал к Ульяниному бедру. Это помогло, но кровь всё равно продолжала просачиваться сквозь ткань.
– Не теряй сознание. Мы тебя вытащим… – такого перепуганного Юрия Олеговича Уля не видела никогда в жизни. Собственно, после этих слов мир отключился.
***
Люди рождены для чего-то большего. Не просто чтобы есть, пить, спать. Каждый из нас был послан для выполнения важной миссии. А вы об этом когда-нибудь задумывались?
Степан Разумов – учёный, первоклассный хирург, окончивший медицинский институт с красным дипломом и проработавший десять лет в клинике для особенных детей и в хирургическом отделении районной больницы – восемь (одному только Богу известно, как он умудрялся справляться сразу с двумя работами). Он встречал разные случаи; девочку с настоящим отростком в виде хвостика, подростка не с одним мозгом, а с двумя. А детей с одной лишней хромосом и не счесть. Но впервые столкнулся с редким заболеванием – Анальгезия. И обладательнице этой болезни не повезло дважды. В её теле жило нечто, ведущее свой образ жизни. Какой-то ранее неведомый науке паразит, который вредит организму носителю. Он был почти уверен, что никакого живого горба нет и в помине. Что больная явно драматизирует и преувеличивает, но как тогда объяснить многочисленные внутренние переломы? Вероятней всего это болезнь Лобштейна-Вролика*, в простонародье болезнь “хрустального мальчика”. Заболевание, характеризующееся повышенной ломкостью костей. Но все проведённые анализы ДНК не выявили никаких нарушений.
Сегодня утром Ульяну Игею доставили в хирургическое отделение районной больницы с огнестрельным ранением в области верхней части левого бедра. Пулю, прошедшую всего в сантиметре от сонной артерии, успешно извлекли, а рану зашили. Операцию провёл сам Разумов. И ему предстояло увидеть ещё один удивительный факт – кожные покровы пациентки срастались за считанные часы. И с того самого момента он стал размышлять о том, что должен сообщить о необычной девочке в министерство здравоохранения.
***
Уля открыла глаза. И первое что она вообще увидела – это белый потолок больничной палаты. Ей ставили местный наркоз, поэтому пробуждение было весьма своеобразным. По ощущениям она словно прилетела на кровать и сейчас её тело будто резиновое. Она подняла одну руку, потом другую. И только потом заметила одиноко сидящего мужчину возле койки.
– Как себя чувствуешь? – Юрий Олегович выглядел уставшим и поникшим. Кажется, на его лице прибавилось морщинок.
– Норм… – она опустила руки. В памяти смутно всплывали недавние события, – Что случилось?
Она помнила, как проводила маму, а Ника отправилась гулять. Потом младшая сестра, как и обещала, вернулась до прихода Марины. Сама Марина приехала в девятом часу. Они просидели за просмотром ужастиков до самой ночи, а потом разошлись по комнатам. Но что было дальше? Тут воспоминания обрывались. А от усиленного напряжения в попытках вспомнить продолжение начинала болеть голова.
Юрий Олегович вздохнул. Он бережно взял в свои тёплые ладони Улину кисть, как упавшего с дерева птенца.
– Что ты делала в лесу? – шепотом спросил он. Уля нахмурилась. Обрывки воспоминаний кружились в голове, но никак не хотели формироваться в общую картину.
– В лесу? – похоже, опять повторилось тоже самое, что и в прошлый раз. Только теперь дела обстояли намного хуже, – Наверное, гуляла… – как будто предположила она, отводя взор в сторону и пожав плечами.
– За восемь километров от дома? Ранним утром? – не веря, с болью в голосе, переспросил он.
– За восемь? – нехотя, но Уле пришлось посмотреть в глаза учителю. В его большие зелёные глаза, чтобы понять, как же сильно она его напугала и продолжала пугать.
– Ты была без одежды, и я чуть не убил тебя, – выдавил он. И Уля ощутила, с какой силой он сжал её руку. – Ты могла умереть.
Между ними повисла пауза. Не выдержав молчания, учитель поднялся и подошёл к окну. На улице свечерело.
– Маме уже сказали? – осторожно с надеждой об обратном поинтересовалась Уля.
Учитель задумчиво кивнул и ответил:
– Не я, врач.
– Не нужно было её беспокоить. Дайте мне, пожалуйста, ваш сотовый.
Юрий Олегович недоверчиво посмотрел на неё, будто она попросила нож, а не телефон. Но всё же спустя несколько секунд протянул ей мобильный.
Уля тут же набрала номер сестры. Они поговорили не больше минуты. Уле пришлось рассказать правду, о том, что она находится в больнице, но поспешила заверить Нику, что волноваться ей не о чем. И
