обледенелую трубу. Краем глаза она успела уловить чёрный проход, образовавшийся в дверном проёме. И если кто-то там и был, то он упустил свой шанс.
***
В дверь тихо постучали. Юра ещё не спал. Он смотрел вечерние новости. На нём не было ничего кроме старых спортивных трико. Убавив звук на телевизоре, дождался повторного стука и только потом направился в прихожую. Он предположил, что это могла быть Елена, но посмотрев в глазок, отбросил эту мысль. В изумлении он сразу же распахнул дверь. Ульяна стояла на лестничной площадке в одной больничной пижаме, босиком, обнимая саму себя руками.
– Можно? – трясясь от холода, дрожащим голосом спросила она.
Несколько секунду он удивлённо таращился на неё, но лишь потому, что думал будто ему всё это грезится. Придя в себя, он отступил на шаг назад, впуская её в дом.
– Ты как тут…? – спросил он первое, что пришло на ум, но осёкся, ведь такая ситуация уже происходила. И спрашивать вновь, как она тут оказалась, не имело смысла.
Ульяна прошла в гостиную, усаживаясь на диван. Юра, убедившись, что с ней никого больше нет, запер дверь на все замки и прошёл следом.
– Домой не могу идти, – пояснила Уля, не поднимая взгляда. Она не могла вернуться домой по двум причинам. Первая – ответственность за жизнь близких. Вторая – некое чувство, что именно там она больше всего подвержена потустороннему воздействию, от которого так тщетно пытается скрыться. А рядом с Юрием Олеговичем ей всегда было спокойно. – Боюсь, что опять убегу в лес…
Юра видел перед собой замученную истощённую девушку, которую подсознательно любил, но боролся с этим чувством. Он вздохнул, растрепав и без того взлохмаченные волосы на своей голове. Сел рядом с ней, усиленно размышляя, как ему поступить дальше.
– Ну. Если хочешь, можешь принять душ, а я пока найду тебе подходящую одежду, – не веря в то, что он сейчас делает и говорит, предложил он. Сам поднялся и направился на кухню. Уля не возражала против помывки, поэтому с удовольствием поспешила в ванную. Она вышла, закутанная в большое белое полотенце, спустя пятнадцать минут. Мокрые волосы спадали на плечи. Она была похожа на Деву Марию. Юрий Олегович стоял возле приоткрытой форточки и курил.
– Не знала, что вы курите… – Уля немного помешкала, села на табурет возле обеденного стола. Юрий Олегович затушил наполовину выкуренную сигарету.
– Иногда, – он и сам ощущал неловкость. Всё из-за того сна… И вот сейчас чувствовал вину и стыд. Электрический чайник шумно забулькал и отключился, – Чай, кофе?
– Чай, – она убрала прилипшие к спине волосы на бок.
Учитель разлил по чашкам кипяток и заварил два чайных пакетика. Тут же повеяло приятным ароматом бергамота.
– Если бы знал, что ты придёшь, то купил чего-нибудь вкусного, – он тут же обругал себя мысленно, за то, что ведёт себя, как идиот.
– Да ладно, – Уля улыбнулась, размешивая чай ложечкой. Юрий Олегович взял свою кружку и вновь подошёл к окну. Некоторое время они молчали, каждый размышляя о своём. Тишину нарушали лишь тихие звуки глотков.
– Как думаешь, сохранять верность очень трудно? – задумчиво ни с того, ни с сего спросил он, всё ещё разглядывая ночной город за стеклом.
– Если есть любовь, я думаю, что нет, – немного подумав, произнесла она.
Снова воцарилась тишина.
– Ты права, – спустя минуту произнёс Юра, словно её слова дошли до него только сейчас, – Но зачем тогда обманывать? Зачем врать?
Уля не знала ответа на этот вопрос. Но смогла уловить нотки отчаяния и боли в его голосе. Она подумала о его девушке и произнесла:
– Может быть, она боялась признаться…
Юра посмотрел на неё, мысленно задавая вопрос, как она догадалась? Но догадаться было несложно. Всё читалось по его бледному опечаленному лицу.
– А у тебя как на личном фронте?
– Никак, – Уля пожала плечами. Она ощущала себя в этом плане изгоем. Все знакомые кого бы она не вспомнила, имели за плечами опыт отношений. А она всё ещё девственница. Они допили чай. Пока Уля переодевалась в ванной комнате в футболку и шорты, которые ей дал Юрий Олегович, он же позаботился о спальном месте и расстелил диван в гостиной. Решил, что стоит предложить ей свою кровать, а самому переночевать в зале. Но Уля отказалась. Он понимающе кивнул и пообещал, что завтра отвезёт её обратно в больницу, если она того хочет. Или домой. Уля поблагодарила его. И когда он уже собирался уйти в свою комнату, вновь заговорила:
– Можно один вопрос?
Он кивнул, всё ещё стоя с протянутой к выключателю рукой.
Уля помешкала. Ей не хотелось, чтобы он уходил.
– Что бы вы сделали, если бы узнали, что одна из ваших учениц скоро умрёт? – неуверенно дрогнувшим голосом произнесла она, то и дело, отводя взгляд в сторону. Глаза заслезились. Она вот-вот расплачется. Но самое страшное было то, что она уже свыклась с этой мыслью, что вскоре покинет этот мир.
Юра серьезно смотрел на неё некоторое мгновение. Потом со вздохом подошёл и сел рядом на диван.
– Я бы постарался как-то помочь. Может быть найти нужного врача, – искренне вымолвил он, – Возможно, помог финансово, если это необходимо…
Уля сомневалась, что деньги хоть как-то могли посодействовать в её положении.
– Что? Всё так плохо? – наконец-то он позволил своим эмоциям выйти наружу. Он обнял её за плечи. Её огромные печальные глаза устремились прямо к нему душу.
Если я умру, вы будете грустить? Будете вспоминать обо мне? Он не понял, произнесла она это вслух или ему просто почудилось, но он готов был поклясться, что услышал её голос в своей голове.
– Мне будет очень не хватать тебя, – искренне произнёс он, шумно проглатывая подступивший к горлу комок.
Поцелуйте меня…
Юра смотрел ей прямо в глаза, пытаясь понять, может быть, он сходит с ума и ему всё это чудится? Но её взгляд говорил, и он понимал смысл этих слов.
Пожалуйста.… Поцелуйте меня…
Юра впился в её солоноватые от слёз губы. Обвил руками хрупкую талию, крепко прижимая к себе. Сердце билось так бешено, что заглушало внутренний голос, который орал вовсю глотку: «Прекращай! Нельзя!». Возбуждение накрыло его с головой. Он аккуратно уложил её на спину, не прекращая целовать. Оба дышали шумно. Уля зарылась пальцами в его разлохмаченные волосы. На мгновение он отстранился, взглянув в глаза. В них пылал огонь, дикое звериное желание. И пусть в него сейчас же ударит молния, если она не хотела его. Она потянула его к себе. И их уста вновь слились воедино. Он ощутил, как напряглись мышцы её ног. А она в свою очередь нечто приятное и упругое, упирающееся ей в промежность. Руки нырнули под футболку. Он нежно сжал мягкие груди. Соски затвердели. Юра перешёл к нежной вкусно-пахнущей изящной шее. Она застонала, выгибаясь и позволяя сдёрнуть с себя футболку. Тело покрылось мурашами. Юра продолжал опускаться всё ниже. Он поцеловал каждый
