Деревья накрывают ее, словно куполом, создавая таинственный полумрак, вся поляна залита синевато-голубым свечением, которое льется от небольшого пруда в середине. Трава тоже светится голубым, над поляной порхают какие-то сияющие бабочки, оставляя за собой светящиеся следы, цветы на поверхности воды загадочно поблескивают, словно приглашают искупаться.
28.3
Затаив дыхание, Карина просто таращилась во все глаза. Она в жизни не могла представить, что на свете бывает такая удивительная, волшебная красота.
— Ну как? — поинтересовался Аморин, и в голосе Карина даже без ее ответа уловила гордость.
— Невероятно, — честно призналась она.
— Я знал, что тебе понравится, — произнес дракон, а в следующий момент привлек ее к себе и накрыл губами е губы.
И в ней моментально все откликнулось, потянулось ему навстречу, знакомая волна жара вспыхнула в районе груди и потекла по всему телу.
Как же ей повезло.
Как ей невероятно повезло…
Аморин целовал долго, протяжно, будто наконец после долгого воздержания дорвался и жаждет насладиться каждой секундой, каждым глотком. Карина отвечала ему так же.
Она чувствовала, как их языки сплетаются в жарком танце, от этого все внутри пронизывают щекотящие искорки.
Удивительно… Как хорошо… Как сладко…
Его мягкие губы ласкали ее рот, чувственно, требовательно, будто он жаждал этого всю жизнь и, наконец, дорвался. Карина чувствовала каждой клеточкой его дрожь нетерпения, и все же Аморин сдерживался изо всех сил, Карина знала — он помнит, что у нее не было мужчин.
— Я буду нежен, малышка, — прошептал он, нехотя оторвавшись от ее губ.
— Я знаю, — шепнула она в ответ.
Ее потряхивало от предвкушения того, что сейчас должно произойти. Кожа покрылась мурашками, от каждого прикосновения дракона в теле проносятся мириады вспышек. Да… Аморин… пожалуйста будь всегда рядом…
Аморин аккуратно положил ее на мягкий ковер травы. В голубоватом свете светлячков и сиянии воды он казался каким-то божеством, возникшем из самой магии. Дракон стоял на коленях рядом с ней и любовался.
— Кари, какая ты красивая… Какая ты невозможно красивая…
А потом вновь припал к ее губам. Ладонь легла на грудь, стала гладить, дразнить соски через ткань, по всему телу Карины прокатилась волна невыразимого удовольствия. Как же это удивительно — быть вместе с тем, кто испытывает к тебе взаимную любовь. Это не сравнимо ни с чем…
— Да… — выдохнула она, чувствуя, как по телу разливается сладкая истома, как волны невыразимого удовольствия накатывают и несут ее куда-то в даль.
— Я так тебя люблю, малышка… — прошептал Аморин, дразня ее соски и оставляя горячие поцелуи на шее, ключицах, сползая ниже, — хочу тебя безумно…
— Я тоже… я… а… — простонала сдавленно Карина, буквально задыхаясь от избытка ощущений и возбуждения.
Он ласкал ее нежно, осторожно, будто боялся напугать, а Карина ощущала, как в о всем теле и внизу живота медленно, но верно нарастает знакомое напряжение, сжимается пружиной, посылает разряды по всему телу.
Дыхание участилось, когда его ладонь скользнула вниз и быстро задрала юбку, а пальцы коснулись внутренней стороны бедер, медленно и дразняще заскользили вверх, Карина закусила губу и простонала:
— М… Аморин…
— Кари, — выдохнул он ей в рот, — здесь можешь не сдерживаться.
А потом коснулся пальцем того самого места, где все давно набухло и только и ждет его нестерпимых ласк. Карина вскрикнула, запрокинув голову, а дракон быстро расшнуровал платье, продолжая легонько касаться ее возбужденного бугорка.
— О! Да… — выкрикнула Карина, постепенно теряя контроль от того, что подушечка его пальца стала медленно и дразняще скользить вверх вниз по ее набухшей вершинке. — Да! Аморин… Не останавливайся, умоляю…
28.4
Грудь оказалась на свободе, от прохладного воздуха соски затвердели, и губы Аморина тут же сомкнулись на одном из них. Он принялся дразнить его языком, ласкать, посасывать, не прекращая гладить и надавливать на ее самое чувствительное место между ног.
Там все увлажнилось, Карина постанывала, цепляясь за его широкие и горячие плечи, ноги сами расходились в стороны, подвигаясь на встречу его безумным и горячим ласками.
— Тебе нравится? — жарко шептал Аморин ей на ухо.
Карина хныкала, изнывая от сладкой муки и стонала, выгибаясь под ним и все сильнее раскрываясь.
— Да… да… да… Аморин, не прекращай, только не прекращай…
— Ни за что, — пообещал он.
Дракон осыпал ее поцелуями, ласкал, потом каким-то удивительным образом освободил от платья, оставив ее в одних трусиках, которые тут же были разорваны и отправлены в траву.
— Аморин, они же денег стоят… — в какой-то полубессознательной истоме простонала Карина.
— Я куплю тебе новые, — усмехнулся дракон и оказался сверху между ног.
Она застонала от удовольствия — кто бы мог подумать, что ощущать на себе любимого мужчину может быть так невероятно приятно.
— Я люблю тебя, Кари, — шептал он, осыпая ее горячими, страстными поцелуями.
Карина буквально закипала от них, чувствуя, как все в ней стремится навстречу к этому дракону. К ее дракону.
— Я тебя хотел с первой секунды, малышка… — прошептал он, закидывай ей руки за голову.
От этого грудь поднялась, соски дерзко устремились вверх, Аморин почти болезненно застонал и провел пальцами по одному из них. Карина всхлипнула — все в ней напряглось так сильно, что разум стал меркнуть, да, она помнит, как он расплывается, когда Аморин прикасается к ней. Только бы не прекращал, только бы продолжал эти умопомрачительные ласки.
— М… как жарко… — хныкала она, буквально изнемогая.
— Да, моя маленькая… будет еще жарче…
Дракон словно слышал ее желания, он касался ее ласково и, в тоже время, напористо, едва сдерживая желание.
Она чувствовала, как он хочет ее.
Его твердый ствол уперся ей в бедро, горячий даже сквозь штаны.
Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, Карина скользнула пальцами в них и обхватила его тверды и готовый ко всему член. Аморин закрыл глаза и простонал:
— Кари… что ты… м… малышка… Да…
28.5
Освободив его от штанов, Карина продолжала гладить его горячий член, ласкать его пальцами, двигать вверх-вниз, пока прожилки на нем не стали сиять мягким серебряным светом. От этого она сама возбуждалась так, что дрожало тело, низ живота пульсировал, требуя наполненности, желая вобрать в себя то, что принадлежит ей…
— Кари, малышка… я больше не могу…
— Я тоже… — простонала она, буквально закипая от возбуждения и вида его твердого, мерцающего члена, так сильно желающего оказаться внутри нее.
Ее слова стали спусковым крючком.
Аморин со стоном тут же прижал ее к траве, наклонившись к самому ух, и прошептал:
— Хочу тебя, кари, хочу… И всегда буду хотеть…
— Да, Аморин… пожалуйста….
Он снова скользнул пальцами ей между ног и погладил ее, сочащуюся, горячую, Карина, запрокинула голову, хрипло застонала от наслаждения:
— О боже…
В следующий момент, она ощутила твердую пульсирующую головку у самого входа, тело задрожало в предвкушении, она интуитивно подала бедра вперед.
Аморин простонал сдавленно:
— Какая ты горячая, моя девочка…
А потом с силой подался в перед.
Болт не было. Была вспышка, похожая на что-то сладкое, разлившееся из низа живота по всему телу. Аморин на секунду замер, но Карина не могла больше терпеть — все в ней кричало, требовало, чтобы наслаждение продолжалось, чтобы они слились в нечто единое, сладкое и бесконечное. Все тело затрепетало от какой-то невероятной неги и удовольствия наполненности.
Обхватив его руками ногами, она задвигала бедрами, позволяя его члену входить все глубже.
— Мне хорошо, Аморин… о… о мне так хорошо…
Тяжело дыша, дракон впился пальцами в ее бедра.
— Кари, ты сводишь меня с ума…
Он задвигался, сперва медленно, как бы растягивая удовольствие. По телу Карины пронеслись новые волны возбуждения, сладкая пружина истомы с каждым его толчком сжималась все сильнее. Хотелось кричать, и она кричала, чувствуя, как от ее стонов Аморин заводится еще больше.
