— Ния… — нахмурился Верон.
— Нельзя? Почему? — она искренне озадачилась. — Ведь не проводили из-за меня, но ты сейчас здесь и Иан.
— Из-за смерти главного священнослужителя нельзя, надо траур держать десять дней, — ответил ей младший брат и старшему теперь уже точно захотелось залепить парню затрещину, потому что это был перебор.
Но Ниилла только боязливо отцепилась от Иана и немного смутившись, весьма спокойно произнесла:
— Бэлт и Эйва сказали, что он был старый. Да?
— Да, — кивнул герцог.
— Но он же где-то там умер… не у нас? — спросила Ния, подразумевая Хиит, после произошедшего с ней она стала с трудом понимать географию и ориентироваться в мире, в глобальном смысле. Её мир стал размером с владения Шелранов, в которых она сейчас жила, а всё, что было там, дальше, было как в другом мире, незначительном и неважном.
— Не у нас, — ответил Верон.
— В поминальный аддихан праздники запрещены повсеместно, — снова нагрубил Иан, а Ния обратила свой взор на Шэйли, словно понимая, что на деле она единственная, кто мог бы сказать, как действительно правильно. И взор этот был полон невероятной надежды.
— Ну, вообще-то не обязательно, — ответила Шэйли, и удостоилась весьма сурового взгляда Иана. Однако не стушевалась под ним. — Поминальный аддихан проводят люди веры, они не празднуют, да… но я ведь не провожу обряд, я могу просто ограничить себя в определённых вещах. А вот светский траур…
И Шэйли перевела взгляд на Верона, собственно как и сестра. Глаза Нии светились надеждой, которую потушил Иан, но вновь зажгла его супруга.
— Светский может длиться пять дней, а дальше можно проводить праздник, — ответил герцог. — Да мы раньше и не сможем — из-за моста, точнее его отсутствия.
— Но после сможем? — спросила Ниилла, воодушевляясь.
— Да, — кивнул ей Верон. — Давай, проведём весенний праздник, милая.
— Верон, — у Иана хватило ума прошептать, а не вскинуться с протестом во весь голос.
— Иди, милая, скажи Яци, — обратился к сестре старший Шелран.
Ния радостно кивнула, потом пожала предплечье Иана, улыбнулась Шэйли и убежала из библиотеки.
— Ты с ума сошёл? — перестал сдерживать себя младший брат. — Это немыслимо!
— Иан, хватит!
— Выйди, Шэйли, — приказал он супруге.
— Оставь её, — вступился за неё Верон. — Я не собираюсь это обсуждать. Сделай приятно сестре, в самом деле. Просто праздник, Иан. Не война, и не конец света! А потом езжай, куда хочешь!
И, искренне надеясь, что Иан не станет срывать на супруге злость, он вышел из библиотеки.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он у Шэйли, когда заметил её, стоящую у дверей балкона.
Была уже ночь, но сон на Верона не шёл. Он, как часто это делал ещё в детстве, сидел на перилах балкона с закрытыми глазами.
Когда был подростком, он так чуть не упал, но только страха от того, что чуть не покалечился или не умер, не было, наоборот только подстрекало делать так снова и снова. Иногда в нём поднималось что-то странное, неведомое ему самому, с самой глубины сознания, словно стремление к саморазрушению, но если кто-то пил без меры или тонул в похоти, вёл опасный образ жизни, то Верон Шелран изредка поступал совершенно безрассудно, при чём настолько, что даже отважные глупцы посчитали бы это излишне опасным. Так было и на войне, когда спас Иана.
— Просто не спалось, — улыбнулась она, заметив его и сделала шаг, выйдя на балкон.
— Плохо, — покачал он головой. — Тебе надо спать.
— Но ты не спишь.
— Я другое дело.
— Я не хочу уезжать, — внезапно сказала она, и лицо её стало печальным.
— Я знаю, Шэлл, — ответил он. — Спорить с ним сейчас не стоит, но вполне возможно, что он оставит тебя здесь.
— А ты?
Он нахмурился и он бы всё отдал за то, чтобы остаться с ней. Да вообще навсегда запереться здесь и плевать, что там будет происходить вне их мира. Несмотря на то, что ему было жаль сестру, но иногда он завидовал ей — её безумие казалось спасением от тягости внешней обременяющей своими правилами и несправедливостью жизни.
— А мне нужно будет ехать в столицу на свадьбу второго наследника, — ответил Верон. — Хотя, кажется, эта свадьба вовсе не случится.
— Но если не на свадьбу, то ты тоже уедешь в Ласцу?
— Мне надо уехать, потому что иначе… — он тяжело вздохнул. — Тебе надо без меня…
— Не бросай меня, Вер, — прошептала Шэйли и подошла к нему.
Её пальцы легли на его рубашку, а он обнял её за талию. Она подняла на него взгляд, была такая маленькая по сравнению с ним, смотрела снизу своими тёмными, как омут, глазами и ему становилось тесно в самом себе, хотелось на волю… с ней. Верон нагнулся и поцеловал её в лоб.
— Я с тобой, — прошептал он ей в волосы, прижимая к себе крепче.
Она потёрлась головой и лицом о его подбородок и внутри мужчины потянулось желание, такое яркое, дикое, но его надо было сдерживать, потому что не здесь и не сейчас.
Но как же тяжело… Верон обнял её лицо руками и прикоснулся губами к её глазам, щекам, губам. Почти невесомо, но Шэлл было нужно больше. Она в своей искренности просто не понимала, каких усилий ему стоит держать себя в руках, и сколько невыносимой муки приносит ему это — она рядом и Верону нельзя даже смотреть на неё, не то что прикасаться.
Поцелуй стал почти невозможным. Но он обжигал и причинял боль, и остановить его было словно смерти подобно.
На конюшне беспокойно заржали лошади и стала нервно лаять собака. Верон с трудом уцепился за это, отрезвил себя и оторвался от Шэйли.
— Что случилось? — хрипло, словно разбудили, спросила она.
— Не знаю, — ответил он и хотелось стонать, что заставлял себя оставить её. — Надо посмотреть.
Она нахмурилась, кивнула.
— А вдруг что-то опасное?
— Не переживай, Шэлл, там же Рэндан. Иди спать, детка, — и Верон прижал её к себе, а потом оставил, словно оторвал от себя часть.
На конюшне Верон нашёл Рэндана, который заставлял ходить коня Иана, и Эйву, которая стояла у ограды, наблюдая за этим. Она что-то рассказывала конюху, а тот, подумать только, смеялся! Нет, герцог видел, как этот молчаливый и угрюмый мужчина смеётся, например, на мосту, когда старший Шелран пошутил про супругу и служителя, но то было одно, а сейчас — это был такой заразительный, весёлый и искренний смех. Эйва тоже смеялась и выглядела невероятно счастливой.
Она была очень красивой женщиной, притягательной и приятной, Верону было комфортно в её обществе, словно знал её всю жизнь.
Есть такие люди, которые располагают к себе и им доверяют даже такие скептики, каким был он. Ему всегда было тяжело сходиться с людьми, а уж доверять… но с Эйвой было не так. И ведь ей удавалось найти общий язык почти со всеми в доме — эта черта характера была несомненно её достоинством. И вот даже такого закрытого человека, как Рэндан зацепила, да и, судя по всему, удалось намного сильнее, чем просто по-дружески, расположить к себе.
Верону было даже жаль прерывать этих двоих, они были в такой завидной гармонии друг с другом. И как он такое упустил?
— Простите, что разбудили, ваша светлость? — проговорила Эйва, когда они зашли на кухню.
— Нет, Эйва, — ответил он. — Я не мог уснуть.
— Уже достаточно поздно, — отозвалась горничная. — Может чаю вам сделать?
— И себе, — кивнул Верон, садясь за стол, где обычно обедали слуги.
— Хорошо, — улыбнулась она и поставила чайник на огонь.
— И Эйва, дверь полагаю закрыта уже очень давно.
Она в стеснении пожала плечами, волосы её лежали на плечах красивой огненной рекой, она поняла, что он зацепился за них взглядом, явно смутилась и быстро заплела в косу.
— Я… ваша светлость…
— Не надо, Эйва, — ответил Верон. — Просто мы ничего о них не знаем. Я не хотел бы, чтобы тебе было больно. Или ты оказалась в опасности.
— Спасибо, ваша светлость, — и это была искренняя благодарность с её стороны.
— И ты можешь положиться на меня, знаешь ли.
