— Почему ты одна ходила по лесу? Почему он не пошёл с тобой? — снова спросил эльф. Его глаза уже откровенно смеялись, словно он заранее знал ответы на свои вопросы.
— Почему я тебе рассказываю это всё? Я никогда ни с кем не обсуждала это, — спросила я в ответ. — Это очень странно, но я никогда и не задумывалась обо всём этом.
— Потому что ты моя адхи, — он так легко это сказал, словно это было само собой разумеющееся. — Ты же знаешь, что адхи — только единственная? Та, которую встречаешь в каждой жизни. Адхи — всегда с тобой рядом.
— Я что-то слышала об этом, но у нас большая часть людей верит в Богиню, а она говорит, что это миф, выдумка Тёмного Бога.
— И ты, которая верит в Тёмного Бога, тоже считаешь, что адхи — не больше, чем миф? — он вздохнул. — Ладно, не отвечай. Я понимаю, что это очень удивительно для тебя. — Он обвёл взглядом мою кухоньку, остановился на камине, где догорал огонь. — Знаешь, это прекрасно, что я встретил тебя сейчас, пока я еще молод и полон сил. Наш сотэр говорит, что в прежней жизни я встретил адхи к закату жизни. Это очень печально — прожить жизнь без адхи, и я просил предков прислать мне адхи пораньше, чтобы я успел насладиться жизнью вместе.
У меня не было слов. Какие тут могут быть слова, когда рядом со мной сидел совершенно незнакомый мне мужчина, которому я рассказала свои самые сокровенные мысли, спасла его жизнь, а он помог мне вернуть силы, и в присутствии которого я чувствую себя настолько спокойно, словно всегда знала его?
— Я ещё немного побуду у тебя, ты не против? — нарушил молчание эльф. — Я думаю, скоро мы встретимся снова, Гликерия.
— Почему ты так думаешь? — живо заинтересовалась я.
— Потому что моя адхи не может жить так далеко от меня, — он погладил меня по щеке так нежно, что у меня внутри что-то сжалось от восторга. — И мне нужно решить кое-какие дела дома. Это будет быстро, не волнуйся, — он успокаивающе мне улыбнулся. — Ты даже не успеешь рассказать обо мне своим подружкам.
Он потянулся, и я завороженно уставилась на его вытянутые вверх руки. Это было восхитительное ощущение — мне хотелось рассматривать его. И мне пришло какое-то осознание, что именно для этого я оказалась здесь, в Стагили, рядом с этим лесом.
— Пойдем, — он встал и потянул меня в спальню. — Я видел там кровать. Думаю, мы поместимся там вдвоём. Нам нужно выспаться.
И я послушно пошла за ним, потому что внутри я чувствовала правильность происходящего.
***
Я стоял на улице, прижавшись к стене избушки, и боялся пошевелиться. Я слушал и не верил своим ушам — на кухне Гли сидел тот самый эльф, встречу с которым я откладывал уже несколько лет.
Когда я стал императором, первое, что пришло мне в голову — необходимость укрепления границ и связей с ближайшими странами. С нами граничила Сидхе, но их правитель всегда славился своей надменностью и строгим соблюдением правил, и я отложил знакомство с эльфами на потом.
Самым главным правилом у эльфов было то, что правитель должен иметь семью, а если таковой у него нет, то он должен приложить все силы, чтобы обрести её. У эльфов с этим было всё очень сложно — они верили в предназначенность спутника жизни, и могли прожить всю свою огромную жизнь в ожидании того самого человека, предназначенного самой судьбой. Я узнавал через его приближённых об их привычках и образе жизни, а с этим эльфом я вёл длительную переписку и даже собирался с ним встретиться несколько дней назад. Но что-то помешало ему, и на встречу он не явился, прислав мне бумажную птицу с одной фразой на древнем "Не в этот раз".
Я всегда снисходительно относился к причудам других людей, а стран особенно. Я всё верил, что я найду Гликерию, и мы продолжим с того момента, на котором остановились. Только я не думал, что будет всё так сложно.
Я не думал, что Милава может стать камнем преткновения в наших отношениях. О чем можно было говорить, когда все вокруг меня имели любовниц, и наше общество всегда относилось к этому спокойно. Что тут такого?
Они сидели на кухне, в которой совсем недавно мы обсуждали исчезновение Верховной. Он задавал ей вопросы, и она отвечала ему — и её ответы казались мне очень странными. Какое имеет значение, что Гли испытывает ко мне, если мы с ней были женаты? Она и сейчас моя жена, хотя после того, как она обрела Зарю, я её не чувствую, но ведь это не страшно.
Всё можно вернуть назад, поженившись снова.
А ведь я почти представил её ко двору вчера. Если бы она не сопротивлялась, сейчас была бы уже во дворце, и мне не нужно было бы думать о том, в какой неловкой ситуации я оказался. Хорошо, что я не представил Гли, иначе это было бы неприятно.
Я переступил с ноги на ногу, и ступенька вдруг скрипнула. Я насторожился, испугавшись, что Гли услышит меня, но она не обратила внимания.
Я осторожно выглянул, и вдруг поймал взгляд эльфа, который в упор смотрел на меня, а Гли, как заколдованная, смотрела на него, и не видела меня.
Я прижался к стене и мысленно заметался — если эльф видел меня, неизвестно, что он мог подумать. И тут он предложил Гли отправиться в спальню.
Я представил — Гли и этот эльф на её кровати вдвоем, и вдруг понял, что ничего не чувствую по поводу этого. Это озадачило, как же так?
Вдруг в дверном проеме показался эльф, и не глядя на меня, проговорил вслух:
— Так странно осознавать, что кому-то недостаточно вечности, чтобы насладиться тем, что он получает от судьбы, а кому-то недостаточно того, что он получает от вечности в подарок, и он ищет что-то получше…
Эльф постоял ещё какое-то время в двери, опираясь на дверной проем, а потом, как был — босой, обнаженный до пояса, с распущенными волосами — зашёл обратно в дом, где его ждала Гли.
День разгорался, светило уже было в самом зените. Я чувствовал, что я здесь лишний, но напоследок я решил взглянуть на Гли. Я обошел дом и осторожно заглянул в окно — они действительно лежали вместе на кровати Гли — эльф лежал, вытянувшись во всю длину кровати, не помещаясь, отчего он забросил свои ступни на спинку кровати, а Гли лежала в его объятиях — и они спали.
Как такое может быть?
Я, стараясь неслышно ступать, отошёл за опушку, чтобы меня не было видно, и уже там открыл кольцо портала.
Где-то внутри я чувствовал освобождение, но только от чего?
Глава десятая. Расследование.
Меня разбудили лучи вечернего светила, щекотавшие мне переносицу. Не открывая глаз, я чихнула, и проснулась окончательно.
В кровати я была одна — одетая в платье, которое я натянула рано утром, накрытая легким покрывалом, но одна. Дело шло к закату.
Сколько же я проспала, если уже близилось к сумеркам? Уголёк всё ещё спал на сундуке, и услышав меня, пошевелил одним ухом, как бы показывая, что он здесь и всё слышит.
В домике не было и следа моих ночных приключений. Все чашки и травы разложены по местам, на столе порядок. Что же это, мне приснился рыжий гость?
Я подошла к столу, села на лавку, и не придумав ничего лучше, подвинула к себе книгу про Зарю, открыла на первой попавшейся странице. Из книги выпала сложенный вдвое лист бумаги.
«Ты проснёшься, но меня не будет рядом. Повторюсь — это временно. Как только я закончу дела в Сидхе, сразу вернусь за тобой. Я буду вдали от тебя несколько дней, ты не успеешь соскучиться, но я буду очень скучать. Мне очень повезло в этой жизни встретить тебя так скоро. Твой А.»
Когда я дочитала записку, то в порыве прижала её к себе, и поняла, что улыбаюсь. Удивительно, но даже записка была ему под стать — нежная, вселяющая надежду.
Я прочитала её ещё раз, чтобы убедиться, что мне всё это не привиделось. Как же интересно получилось, Гли!
Наскоро поужинав сырыми овощами, которые лежали в кладовке, я запила их несладким чаем и решила сходить в храм. Все эти дела, связанные с чем угодно, но только не с моим Богом, удалили меня от моей истинной цели — стать хорошей тёмной ведьмой.
