Уголёк вздохнул — громко и протяжно, словно сделал выводы из моего монолога.
— Думаю, они придут утром, — махнул хвостом кот, снова запрыгивая на сундук. — Давай поспим пару часов.
Я как раз допила отвар, и согласилась. Собственно, почему нет? Книгу читать прямо в этот момент не было никакого желания.
Утром меня разбудил рассвет, и когда я уже натягивала сапоги, ведьмы показались на краю опушки леса. Обе надели штаны и удобные сапоги, а Риса ещё и заплела тугую косу, которая болталась за её спиной.
Мы вышли, едва заря накрыла лес, полностью прогоняя ночь. Мой Заря молчал, но это было очень приятное молчание — я ощущала его присутствие, но оно не довлело, а напоминало благожелательное соседство. Со стороны, наверное, это выглядело необычно — три, по-дорожному одетые женщины с рюкзаками за плечами идут через лес, который неочевидно, но ощутимо помогает им — уберет мешающую пройти ветку или легонько подвинет камень, чтобы было удобно перейти ручеёк или болотце.
К вечеру мы вышли из леса, сделав в течение дня всего один привал — лес будто делился силой, помогая нам, и мы почти не устали. Я сверилась с пергаментной картой, которую взяла с собой. Мы отправились на юг, мимо деревни Михеево, огибая крупные дороги и торговые пути.
Южный лес был недалеко. И пока мы шли, я размышляла о том — кем же является мой рыжий эльф? Почему он оказался именно в нашем лесу, и как это произошло? Я прикидывала то так, то эдак, и пришла к выводу, что, возможно он просто шёл лесом именно потому, что в нём легче спрятаться, и Милава, если это была она, могла потерять следы мужчины в лесу.
Лес, ведь, как известно, помогает тем, кто попал в беду, и мешает тем, кто замышляет что-то плохое.
От южного леса можно было легко добраться до моря — там был красивый Завельский порт. А море — оно так прекрасно, и мне почему-то очень захотелось, чтобы Анарендил нашёл меня там, у моря, и мы бы встретили закат, и возможно рассвет, прогуливаясь по побережью босиком.
Я начинала думать об эльфе так, словно это было не мимолётное утреннее приключение, и его исчезновение не более чем временное отсутствие, и он вот-вот вернётся, откроет телепорт, и обнимет меня.
К полуночи мы были у небольшой деревушки под названием Михеево, в которой горела всего парочка окон. Мы обошли её вокруг, чтобы не привлекать к себе внимания, и вышли к южному лесу к середине ночи.
— Думаю, здесь отдохнём, — выдохнула Ведана, и сбросила с плеч рюкзак. Риса сделала тоже самое, и с удовольствием уселась на землю с протяжным стоном.
— Всё же я устала, — высказала она общую мысль. Последние несколько часов я только и делала, что думала о том, как я сяду и вытяну ноги, стараясь не споткнуться обо что-нибудь. Мы расположились среди деревьев, накинув отвод глаз, опять же, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведана быстро развела небольшой костёр, и достала еду из наших рюкзаков. Уголёк, встретившись со мной взглядом, многозначительно вильнул хвостом и скрылся в стволах деревьев.
Я легла на землю в траву и стала разглядывать звёзды. Возможно, где-то в Сидхе, именно сейчас Анарендил тоже смотрит на эти же звёзды, и думает обо мне.
А может быть, он просто был моим видением. И я настолько сильно устала быть одна, без любви, что придумала себе рыжего эльфа.
Я усмехнулась своим мыслям. Даже если он — всего лишь моя выдумка, то до чего же хорошо я его придумала!
Размышляя таким образом, я задремала. Риса разбудила меня, когда в котелке, который она взяла с собой, уже закипела вода, и она разливала её по нашим кружкам.
— Пей, Гли. Я собрала немного травок. Здесь хороший лес, достаточно влажно. Травы растут густые и сочные, — она одобрительно погладила рукой землю, бережно расправляя травинки.
Лес дышал. Любой лес дышит, и это можно услышать, но только ведьмы обращают на это внимание. Южный лес дышал свободно, и, если глубоко вдохнуть, можно было ощутить легкий аромат моря и привкус соли на губах. Я снова замечталась, не заметив, как Риса сунула мне в руки огромный бутерброд с мясом и овощами.
— Ты сама не своя вторые сутки, Гли, — высказала Ведана, видимо их общую с Рисой мысль на двоих. — Обычно ты рассудительная и внимательная, а эти два дня словно в облаках витаешь.
Я улыбнулась. Я всё ещё не хотела ни с кем обсуждать эльфа.
— Да ладно, оставь, — с усмешкой махнула рукой Риса. — Думаю, скоро мы узнаем причину её поведения. Вспомни, Бог устроил для неё какое-то личное счастье.
Ведана покивала, жуя свой бутерброд, а я решительно взяла свои разбредающиеся в разные стороны мысли под контроль, и собралась.
— Утром сможем начать прочёсывать лес, — я доела, и могла теперь говорить о делах. Мысли об эльфе я оставила на потом. В случае его реальности, мне повезёт, и я буду счастлива, а если он — плод моего воображения, то о нём можно будет подумать в любое время, но после.
Ведь в этот лес мы пришли искать Верховную.
Ведьмы кивнули и вслед за мной достали из рюкзаков тёплые пледы, в которые мы завернулись, и уснули, греясь у догорающего костра.
Утром, на рассвете, когда светило ещё не видно, но уже достаточно светло, я проснулась резко и внезапно, будто от чьего-то пристального взгляда. Я села, всё ещё сонная, оглянулась по сторонам. Было тихо.
Лес досыпал, недовольно ворча лёгким поскрипыванием деревьев. Ведьмы спали, с ног до головы завёрнутые в плед. Ведане снилось что-то очень приятное, потому что с лица её не сходила довольная улыбка.
Я так и не нашла, кто же это разглядывал меня так внимательно, и улеглась снова, но уснуть так и не смогла. Долежала до того, как светило начало разбрасывать свои лучи по верхушкам деревьев, и решительно вылезла из пледа, накинув его себе на плечи на манер плаща.
Ведьмы медленно просыпались, а я разожгла догоревший костёр и нагрела воды к чаю. Сонные Риса и Ведана с благодарностью приняли обжигающие кружки с отваром, и когда светило начало пригревать, мы уже шагали по лесу, всматриваясь между деревьев.
Было уже близко к полудню, когда мы наткнулись на пещеру, спрятанную между деревьями. Если целенаправленно не искать это место, то его и не найти — деревья со стороны скрывали пещеру от взгляда.
Риса приложила указательный палец к губам, и мы медленно кивнули, заведя руки за спину. Каждая приготовила самое лучшее своё заклятье. Моим лучшим было заклятье мгновенного облысения и чесотки — неприятная штука, и снимается не очень быстро. Жертву это заклятье здорово тормозит, потому что чесаться начинается сразу и одновременно везде.
Первой в пещеру зашла Риса, и те несколько мгновений, пока её не было на виду, я успела подумать всё самое плохое, что пришло к голову. Но она достаточно быстро выглянула, махнув нам рукой.
Пещера была не очень большой и уходила вглубь. Она представляла собой природную нишу, образовавшуюся, видимо, при каком-нибудь землетрясении — чуть выше шла небольшая гора, которая не была очень высокой.
Было тихо, и наши шаги по земляному полу пещеры были очень хорошо слышны. Здесь совершенно точно никого не было. Мы прошли ещё немного и увидели на полу у одной из стен длинную белую шаль — Верховная её всегда накидывала на плечи ранним утром и поздним вечером, прячась от легкой прохлады. Я подняла шаль, разглядывая, но ничего не увидела — шаль, как шаль. Ни тебе следов крови или дыр — будто Верховная проходила здесь, и случайно обронила шаль, не заметив этого.
— Верховная очень любит эту шаль, — Ведана смотрела на вязаные кружева во все глаза, видимо, как и я, выискивая какие-нибудь улики. — Странно, что она её потеряла, это не такая уж и не заметная вещь.
Риса кивнула, и прошла дальше в глубь пещеры. И спустя некоторое время мы услышали, как она присвистнула.
— Гли! — выкрикнула она. — Гли, иди скорей!
Мы с Веданой подбежали.
— Ох ты, — выдохнула я.
На меня со стены смотрел Лука.
Множество изображений, вырезок из газет и просто рисунков Луки смотрели на меня глазами рыжего мужчины. Какие-то, видимо, особенно любимые, были обведены в розовые наивные сердечки, а центральный, самый крупный портрет украшала надпись «Только мой навсегда!!!».
